Буквально на днях друг подарил мне небольшую фотокарточку, на которой изображены святой Иоанн Кронштадтский (1829-1908 гг.) и его духовная дочь — игуменья Ангелина (Сергеева). И я, неожиданно для самого себя, стал вглядываться в этот фотопортрет, который видел уже много раз. Внезапно я понял, что его необходимо не просто рассмотреть, но и прочитать. И действительно, если зритель знаком с житием всероссийского пастыря, он сможет обнаружить, сколько удивительных смыслов заключено в одной-единственной фотографии.
Обращает на себя внимание эта, поражавшая современников, ликующая, весенне-радостная молодость, свежесть всероссийского батюшки, которому шел уже 74 год. В. В. Розанов (1856-1919 гг.) — русский религиозный философ и публицист Серебряного века – так описывает свое первое впечатление от личной встречи с отцом Иоанном в 1901 г.: «Личное впечатление, производимое Иоанном Кронштадтским, было источником всего, что мы о нем знаем и что он совершил. Это впечатление было необыкновенно; точнее - это было что-то необыкновенное в обыкновенном; иначе нельзя формулировать, а эта формула обнимает все в нем. Начну с передачи личного ощущения. В одном богатом доме, где я был случайно, он был приглашен отслужить напутственный молебен, "благословить" и "помолиться о здоровье". Я не знал об этом заранее, а когда узнал, быстро прошел на молебен. Он стоял перед божницею и служил, - обыкновенная русская служба. Движимый любопытством увидеть человека, которого так трудно было увидеть вблизи, я продвинулся вперед и, наконец, стал совсем рядом около него, но боком и так, что было видно все лицо его. Ему было тогда 72 года. Но он не был не только "старик", но и не был очень стар; вид у него был только "пожилого", "немолодого" священника, - не больше! И это при труде невероятном, почти не допускавшем отдыха, при жизни, когда считана была каждая минута! Сон и деятельность, краткий сон и длинная, притом кипучая деятельность - вот весь Иоанн Кронштадтский! Небольшого, среднего роста, весь как-то пропорциональный, гармоничный, он давал впечатление необыкновенной свежести!». Позднее тот же Розанов отметит: «В его годы люди хилы, согбенны, а он точно еще молодая женщина. Несмотря на седьмой десяток лет, в жизни я не слыхал, что кто-нибудь назвал его стариком, старцем».
Эта свежесть отца Иоанна, свидетельствовавшая о преодолении благодатью Божией физического закона старения, является следствием его главного жизненного подвига. Что же это за подвиг? Этот удивительный праведник, как читаем в акафисте, «от юности водительству Духа Святаго предавыйся», взял на себя уникальный в истории Православной Церкви литургический подвиг — подвиг каждодневного служения Божественной Литургии (в течение более 30 лет), каждодневного со-бытия, со-пребывания со Христом и во Христе в Таинстве Таинств Церкви («всяк ядый Мою плоть, и пияй Мою кровь, во Мне убо сей пребывает, в немже и Аз есмь»). Отец Иоанн говорил, что, когда он не служит Литургию, не причащается, он умирает. В этих словах сокрыт глубокий богословский смысл. Отец Иоанн осознал, что человек не автономен в своем бытии, но обладает жизнью лишь благодаря сопричастности Богу Живому (Который Сам о Себе сказал: «Я есть путь, и истина, и жизнь» [Ин. 14:6]), Источнику всякого бытия, «Источнику жизни и бессмертия». А потому, только через постоянное соучастие в Божественной Жизни, мистическое и сакраментальное соединение с Богом через вкушение Его Плоти и Крови, человек способен пребывать в жизни. Можно сказать, что праведный Иоанн Кронштадтский, выражаясь словами митрополита Антония Сурожского, воспринимал Таинство Евхаристии как «жизненную силу нашей жизни», то, без чего человек угасает и умирает и физически, и духовно.
Вернусь к портрету. Здесь заметна некоторая искусственность позы отца Иоанна, нарочитое спокойствие, столь нехарактерное для этого духоносного пастыря, который каждое мгновение был «распаляем желанием Божественным» и пребывал в движении. Многие современники отмечали эту наэлектризованность, невероятную внутреннюю напряженность, порывистость отца Иоанна. «Как-то даже странно его представить спящим, лежащим и отдыхающим. Точно он весь в бодрости, бессонности, неутомимости в полете…» - писал Н. Киценко в своей книге «Святой нашего времени». Эта же духовная напряженность, динамика, чувствуется и при взгляде на фотопортрет. Так и кажется, что пройдет мгновение, и отец Иоанн тут же резко поднимется, и скорым шагом, «веселыми ногами» отправится на помощь тысячам и тысячам страждущих чад Божиих, по всей России ожидавших его молитвенного заступления, чаявших «движения воды» (Ин. 5: 2-4).
Еще, на мой взгляд, стоит отметить на этой фотографии, и то, что на ней запечатлены монахиня и белый священник. Однако женатый (Е.К. Несвицкая — замечательная христианская подвижница, подруга и преданная помощница батюшки Иоанна. В целомудренном браке они проживут 53 года) отец Иоанн всю свою жизнь оставался девственником. Таким образом, на портрете, на самом деле, изображены монахиня и монах, белый инок (как называл его в своей статье Архиепископ Иоанн (Шаховской). Великий молитвенник и чудотворец, «соблюдавший свою деву» (1Кор. 7:37) в тайне от мира («…и Отец твой, видящий тайное, воздаст тебе явно» [Мф. 6:4]).
Всю свою жизнь отец Иоанн превратил в непрерывное бого-служение, проповедь «лета Господня, благоприятного» (Ис. 61:2), наступившего уже здесь, на земле, в Православной Церкви, которой глава Христос (Еф. 5:23), пребывающий со своими учениками «во все дни до скончания века» (Мф. 28:20). И отец Иоанн не просто верил во Христа, он жил со Христом. «Ибо он – весь во Христе, и, как апостол Павел, мог бы сказать о себе: «Не я уже живу, но живет во мне Христос» (Гал. 2:20)». Всероссийский батюшка источал эту жизнь, жизненность, подобно благоуханию, и люди, общаясь с о. Иоанном, просто видя его, приобщались его святой жизни, воспринимали «и благодать на благодать» (Ин. 1:16). Представляется, что и этот, живой портрет, способен, хоть на мгновение, приобщить нас к благодатной жизни этого великого святого — святого праведного Иоанна Кронштадтского.