В далеком 2010 году я учился на четвертом курсе института. 29 марта, в понедельник, как обычно, ехал на пары. Странное предчувствие задело меня еще на входе в метро: женщина разговаривала по телефону, и было понятно, что в метро какие-то проблемы. Я прикинул, что, возможно, придется поменять маршрут. В любом случае, я мог пересесть на наземный вид транспорта. На «красную» ветку пересесть не удалось: она была перекрыта. Причин никто не пытался скрывать, отовсюду слышались слова «взрыв», «теракт». Пары были важные, голова была забита самыми разными вещами, при этом работала кое-как – пост подходил к концу. Собственно, это был понедельник Страстной седмицы.
Выйдя из метро, я созвонился с другом, чтобы вместе добраться до места назначения, и он на меня вывалил всю информацию: и о погибших, и о месте, где все произошло… Я разминулся со взрывом не то чтобы очень сильно – минут на двадцать пять, не больше. Я много раз после этого задавался вопросом: а мог бы я оказаться в тот момент в том самом месте? Да запросто. Я вполне мог выехать раньше, а не впритык, мог избежать пробки, и еще много чего мог… Но сложилось так, как сложилось.
Так хочется сказать: «Мы вас понимаем, мы так искренне соболезнуем вам…» Хочется сказать, что осколки вашего взрыва дошли и до нас, и нам тоже больно, хоть мы и были от него далеко
На тот момент множество моих знакомых оказались недалеко от этих событий. Кто-то, как и я, разминулся на полчаса. Кто-то был на улице, буквально над эпицентром теракта. Одна моя знакомая проехала мимо станции «Парк культуры» за минуту до взрыва – она слышала его. На протяжении прошедших лет я встретил немало людей, точно так же затронутых взрывной волной. Иногда мне кажется, что Москва в тот момент уменьшилась до такой степени, что осколки задели многих. Задели и заставили задуматься о своей смертности, о временности нашего пребывания на этой земле. Заставили вспомнить, что такое взаимовыручка – не каждый день люди готовы бесплатно подвозить незнакомых людей. Эти осколки достали до сердец, и многие вспомнили, что такое сострадание. Общество оказалось перед угрозой, которая касалась каждого, и мы не дрогнули.
Третьего апреля две тысячи семнадцатого года вновь произошел взрыв. На этот раз далеко, за семьсот километров от Москвы. Это снова произошло в понедельник, и пусть не в Страстную седмицу, но всего за неделю до нее. На этот раз перед угрозой оказались жители Санкт-Петербурга, а мы, москвичи, очень остро вспомнили, какого это - оказаться недалеко от взрыва. Так хочется сказать: «Мы вас понимаем, мы так искренне соболезнуем вам…» Хочется сказать, что осколки вашего взрыва дошли и до нас, и нам тоже больно, хоть мы и были от него далеко.
