С ректором Сретенской духовной семинарии и наместником Сретенского монастыря архиепископом Верейским Амвросием (Ермаковым) мы встретились в его кабинете за чашечкой кофе хмурым осенним днем. И хотя тема встречи – женитьба студентов семинарии – не обещала быть легкой, разговор получился необыкновенно теплым, искренним и открытым.
- Владыка, есть такое мнение в народе церковном, что когда человек заканчивает семинарию, его обязуют либо жениться, либо принять монашество. Так ли это в современном мире?
- Нет, это совершенно не так. Во времена моей учебы мы поступали в семинарию, в основном, после армии, некоторые после вузов. И у нас был совсем другой возраст. Я, например, окончил семинарию, когда мне уже было 25 лет, окончил академию – мне было уже 29. Понятно, что в этом возрасте человек уже способен либо жениться, либо определиться с монашеством. 25-35 лет, этот отрезок в 10 лет, наверное, действительно является очень правильным, для того чтобы человек уже созрел для принятия решения о монашестве, если о нем речь идет. Ну и с женитьбой, мне кажется, так же, хотя можно и раньше. И, конечно же, никто никого никогда не будет принуждать ни жениться, ни принимать монашество. Наши студенты поступают в 17 лет, учатся четыре года и либо в 21, либо в 22 заканчивают бакалавриат. О какой принудительной женитьбе или о каком монашестве может идти речь в таком возрасте?
Ко мне уже сейчас подходят студенты первого курса бакалавриата, которые учатся в скиту и говорят, что они хотели бы жизнь свою посвятить монашеству. Я говорю: «Ребенок, сколько тебе лет?» - «Семнадцать». Я ему говорю: «Никуда не спеши. Все должно быть в жизни вовремя. Пока просто учись и не думай об остальном. Придет время, и ты созреешь для этого». Но при этом внутри себя я очень приветствую такие устремления юношеского романтизма. В этом есть что-то хорошее.
Но иногда романтизм заслоняет здравый смысл. Потом, когда он пропадает, человек понимает: «Ой, а где это я оказался и почему?» Тогда может быть трагедия. Так что ни о каком настоянии в выборе пути речи быть не должно. Человек сам должен определиться, ведь мы созданы сознательными существами, наделенными свободой выбора и умом.
Я, наоборот, отговариваю как от поспешного принятия монашества, так и от поспешного брака. Моя жизнь связана уже достаточно продолжительное время с духовным образованием и со студентами. У меня перед глазами судьбы многих и многих студентов, создавших семьи. И не всегда эти семьи, к сожалению, счастливы. И, к сожалению, уже есть и те, которые разошлись, семьи разрушились.
Когда ко мне подходит студент за благословением на брак на втором курсе, ему и ей по 19-20 лет, я их останавливаю, особенно если люди знакомы всего полгода, даже год, познакомились где-то в соцсети, иногда встречаются. Они друг друга еще не знают. И даже когда утверждают, что «мы друг друга хорошо знаем и уже готовы всю жизнь быть вместе»… Я же прекрасно понимаю, что за этими «души прекрасными (или не очень) порывами» иногда бывает просто романтическая влюбленность и отсутствие житейского опыта.
- А бывало ли, что Вы не давали благословения?
- У меня было два случая в Духовной Академии, когда я отказал в благословении на брак. Когда я сказал твердое «нет». Я не мог сказать «да». И оказался прав. В первом случае студент женился потом на другой девушке, а девушка вышла замуж за другого юношу.
А во втором случае я увидел, что это не любовь, не единство, это страсть, превратившая людей в такую массу, которая не может оформиться… Они совершенно не здоровыми взглядами друг на друга смотрели, и я им сказал: «Я вас не благословляю. Приходите ко мне через год». Прошел год, прошло два, прошло три, но и на четвертом курсе этот студент больше не пришел ко мне со своей избранницей. Он так и не женился.
Вот у меня были такие два случая. Но я не утверждаю, что не допускал ошибок. Тоже допускал. Я говорил с людьми и иногда видел такую цельность в них, думал, что они друг для друга созданы. И родители их благословляют, и пара они красивая и ладная. Ну все за них! И вдруг проходит какое-то время, люди меняются. Как будто их подменяют одним днем, и все – полный раскол.
Поэтому я не только не настаиваю, но наоборот, отговариваю, предлагаю подумать еще какое-то время, не спешить.
- Владыка, вообще насколько является правильным сам факт того, что «свободные люди в свободной стране» должны спрашивать начальника, не духовника, а начальника разрешения на их глубоко личный вопрос, такой, как вступление в брак? Как вы можете эту практику необходимости благословения ректором прокомментировать?
- Во-первых, я все-таки против такого понимания, что ректор или епископ – это административная единица. Так же как игумен монастыря у нас часто был администратором, а духовник, соответственно, выполнял обязанности духовника. Мы освящаемся ведь не для того, чтобы бумажки подписывать и не для того, чтобы какие-то указания давать. Благодать Святого Духа дается не для земной административной власти, которую мы, безусловно, должны употреблять, чтобы все у нас «было благообразно и по чину» (1 Кор. 14, 40). Но все-таки священнослужитель, епископ – это, прежде всего, служение. Если мы приходим в Церковь, мы должны понимать, что в Церкви многое делается по благословению. Да, есть отдельно благословение для монахов, которые, безусловно, слушаются своего духовника. Есть отдельно благословение для мирян, которые могут со своим духовником посоветоваться и так или иначе поступить.
Но я, как епископ, отвечаю еще и за своих студентов, потому что это потенциальные священнослужители. Я должен выяснить, в каких условиях совершается брак. И потом, это разговор отца со своими детьми. Разве отец будет равнодушен к тому, за кого будет выходить замуж его дочь или на ком будут жениться его сыновья? Для меня это вопрос очень важный, принципиальный. Я не равнодушен к их судьбам.
И есть у меня другие примеры, когда родители не благословляли, а я благословлял. И даже было очень сильное давление со стороны родителей. Но, во-первых, у меня не было никаких канонических или моральных причин отказать своему студенту, в том, чтобы он женился именно на этой девушке. Во-вторых, даже наш документ «О браке», принятый Русской Церковью, говорит о том, что не безусловным является благословение родителей, и не обязательно оно должно быть. Ведь родители часто эгоистично поступают. Они сами подбирают избранника или избранницу своему чаду и настаивают на своем выборе – часто такой авторитарный подход существует и в православных семьях. Но ведь жить не родителям. Приходится делать выбор между тем, что диктуют родители и выбором любящих друг друга студентов.
В таком случае я становлюсь на сторону студента и его избранницы. Потому что я хорошо изучаю ситуацию изнутри. Одному родителю, возмутившемуся моим благословением, я сказал примерно следующее: «Если вы убеждены в том, что это ошибка, пусть это будет их ошибка. Не ваша. Потому что ваша дочь может всю жизнь жалеть потом, что ей не дали выйти замуж. И никогда вам этого не простит. Не допускайте ошибку по отношению к своей дочери».
- Несколько слов по поводу избранниц наших студентов. Есть какие-то рекомендации, которые Вы даете заранее – где искать, как искать?
- Я всегда отсылаю за советом либо к родителям, либо к священникам многодетным. Потому что есть вещи, на которые я, как архиерей, как ректор, имею право, дарованное Церковью. А есть вещи, на которые я этого права не имею. Я не могу давать советы в том, в чем я сам не искусен. Ведь у меня нет семьи.
- Вы один из самых опытных ректоров духовных заведений. Есть у Вас какие-то критерии? Например, чтобы невеста была глубоко церковной девушкой?
- Конечно. Это однозначно – у священника должна быть жена верующая. Конечно же, она должна жить церковной жизнью. Потому что иначе они просто не смогут найти точки соприкосновения. Иначе, если они будут на разных полюсах: один человек светский, а другой церковный, эта разница будет становиться с течением времени все больше и больше, и единства не будет.
- Есть такая категория девушек, которых почему-то иронично называют в церковной среде «ХБМ» (хочу быть матушкой). Это легкая ирония?
- Это ирония, которая имеет под собой почву. Когда я принимал девушек на регентское отделение в Духовную Академию, всякий раз перед экзаменами мы служили краткий молебен, потом я выходил с напутствием и говорил: «Подумайте, сестры, ради чего вы сюда пришли? Ради того, чтобы стать регентами и послужить Церкви в первую очередь? Или просто выйти замуж за верующего молодого человека, которых в миру не так много? Если у вас второе намерение, лучше оставьте сейчас это намерение и уходите. Потому что нужна правильная иерархия ценностей. Господь даст вам и хорошего мужа, и хорошего будущего батюшку. Но не стоит идти в Академию не ради служения Богу, а ради того, чтобы решить свои жизненные вопросы. Будьте честны с Богом.
Нет ничего плохого в том, чтобы желать стать женой священника. Но для этого не обязательно учиться на регента. В Петербургской духовной академии, например, действует жесткое правило. До последнего курса никто из девушек не подает прошения замуж. Это естественно. Потому что если на втором, на третьем курсе они выходят замуж, они потом просто не заканчивают обучение. А это ведь вложенные жизненные силы преподавателей, сотрудников, воспитателей. Современная молодежь почему-то не всегда это ценит. Не понимает. Требует только прав, но не понимает, что эти права, которые хотелось бы получить, обеспечены очень дорогой ценой: творческим потенциалом и годами жизни их наставников. Я уж не говорю о материальном измерении обеспечения жизни студентов на полном пансионе, которое тоже велико. Церковь вкладывается в них, тратит колоссальные деньги. Так что если пришли учиться - нужно доучиться.
Как в Петербурге, так и в МДА, я всегда очень приветствовал, когда ко мне приходили студенты и говорили, что хотят послужить в армии. Я говорил: «Здорово! Пиши, давай мне адрес, я тебе буду писать письма, буду посылать посылки. Только отслужи. Это здорово!» Я уверен, что те, кто прошел армию - более подготовлены к трудностям церковного служения, да и к семейной жизни. Я помню, как сам поступал в Московскую духовную академию, пришел на собеседование к ректору архиепископу Александру (Тимофееву). Все страшно боялись этих собеседований. Он задавал такие вопросы по Священному Писанию, ответы на которые я не знал. Я зашел к нему, у меня даже температура от волнения поднялась. Он назвал мое имя, фамилию. Предложил сесть после того, как я получил благословение. И задал мне только один вопрос:
- В армии служил?
- Служил.
- Какие были отношения в армии?
- Очень хорошие. Я поступал в армию от Церкви. У меня были характеристики от Церкви.
Он на меня посмотрел и сказал: «Я желаю вам поступить».
На этом мое собеседование закончилось. Он уважал людей, которые служили в армии. Потому что эти люди уже знают, что такое дисциплина. Священнослужитель должен быть максимально дисциплинированным человеком. Самым ответственным, пунктуальным, обязательным.
Я был свидетелем того, как священник приходил на богослужение с опозданием на два часа. И весь приход его ждал. Некоторые позволяют себе опаздывать на 15 минут, на полчаса. И очная семинария и армия - такие места, где подобная непунктуальность просто недопустима. Если человек считает, что ему все позволено уже со студенческих лет, что ему все должны, тогда ему и община будет должна всю жизнь.
- В семинарии учатся студенты по направлению не только из Москвы и Московской области, но из разных епархий, в том числе, отдаленных. А вступая в брак здесь, они вступают в брак, как правило, с москвичками. И как потом решается вопрос о дальнейшем распределении?
- Именно поэтому я считаю, что необходимо собеседование с ректором и получение благословения на брак. Ведь я спрашиваю у них, в том числе, о готовности жертвовать собой. Я должен проверить, насколько они в своих чувствах верны. Хотя бы на словах.
Я спрашиваю: «А вы знаете отрицательные стороны друг друга? Вы часто ругаетесь? А как вы будете с этим дальше жить?» Потом говорю: «Вот вы – москвичка, а он из Астрахани. Вы в Астрахань за ним поедете? А если его в Астрахань не возьмут? А если его отправят на Чукотку или на Сахалин? Вы поедете?»
Иногда от этого вопроса нашего студента бросает в холодный пот. Но чаще всего его избранница это воспринимает спокойно. Она говорит: «Да, я готова за ним поехать. Я готова». У меня таких случаев было много. Я видел, в какие трудные условия моих студентов распределяли. Иногда в такие условия, из которых их нужно было вызволять. Чем тоже занимался не раз. Но жены ехали за ними.
Мы не должны специально создавать невыносимые условия. Не дай Бог! Ни в коем случае. Но мы должны понимать, что трудные условия – это тоже проверка единства, проверка любви. Я сейчас нахожусь в переписке со многими своими выпускниками. Я знаю многих, кому трудно. Совсем недавно, когда понимал, что очень трудно одной семье, пытался им помочь, предложил попроситься в другую епархию, которая по климату больше подойдет, потому что болеют люди. Они сказали: «Нет, мы хотим до конца отдать долг Церкви именно там, куда распределили. Это для нас тоже школа, это проверка. В жизни больше такой романтики у нас не будет. Пусть сложной, но романтики».
Но не все наши студенты попадают в такие места, где можно просто по-человечески нормально существовать. Распределяем не мы. Распределяет комиссия. И условия примерно такие: если студент не из Москвы, а жена москвичка, она должна понимать, что на два года она должна будет поехать с ним туда, куда его распределят. Возможно, очень далеко.
- А если у нее еще не закончено высшее образование, она еще только на втором курсе, а он уже заканчивает?
- Именно поэтому я обычно и предлагаю подумать над тем, что, может, подождать какое-то время, не спешить с браком. Все должно быть вовремя, последовательно и не опережая события. Ведь это действительно жизнь, которая может сломаться. Но принцип распределения таков: естественно, не муж за женой, но жена за мужем должна ехать. Это нормально, особенно для семьи священнослужителя.
- Есть ли какие-то особые условия обучения для студентов, вступивших в брак? Как у них получается содержать семью?
- У каждого разные ситуации и разные возможности. Кому-то очень хорошо помогают родители, и человек может полностью уделять внимание только учебе, не отвлекаться на работу ради обеспечения своей семьи. Кому-то необходимо на приходе трудиться. Он несет послушание и, естественно, получает материальное вознаграждение от прихода. Кто-то переходит на индивидуальный план и уже самостоятельно занимается. Заочной формы в Сретенской семинарии нет. Я ее очень не приветствую, потому что это на самом деле сильно влияет на качество учебы. Лучше всего, мне кажется, сначала выучиться, а потом уже жениться. Но это уже определяет сам студент. Здесь в любом случае последнее слово все равно за ним. Я могу только рекомендовать, посоветовать. Но настаивать, когда человек сам настаивает… конечно, никаких запретов тут быть не может.
В Санкт-Петербургской духовной академии для некоторых студентов мы смогли сделать отдельный флигель с квартирками. Сейчас там выпускники и некоторые аспиранты живут со своими семьями. Но это удалось сделать только через девять лет моего ректорства. Мы очень долго восстанавливали этот дом. В Московской духовной академии, так же как и в Петербургской духовной академии, так же как и в Сретенской семинарии, обычно студенты сами снимают жилье. Решают самостоятельно свои жилищные проблемы. Духовная семинария обеспечивает общежитием только тех, кто не женат.
- А если рождаются дети?
- Я буквально несколько дней назад благословлял две пары и именно об этом говорил, но приводил в пример как раз знакомые мне многодетные семьи. Я учился вместе с отцом Сергием Шумским, он сейчас служит в Старом Осколе. Когда он был студентом, у него уже было трое детей. Он учился на несколько курсов старше меня, и мы помогали ему постоянно переезжать с одного дома в другой. Это 90-е годы, Сергиев Посад, домишки плохонькие, семьи с детьми особо никто не хотел принимать. Мы его постоянно перевозили.
Но это удивительно гостеприимная семья. Мы брали картошку и соленые огурцы в академии, приходили к ним в гости. Матушка жарила картошку, стол накрывала и уходила за ширму кормить детей, качать, убаюкивать. А мы до позднего вечера сидели, разговаривали, пели. Этот дом всегда был наполнен людьми. У них одиннадцать детей. Сейчас один из сыновей учится в Московской духовной академии. Он полностью повторяет качества отца: в радушии, гостеприимстве и доверии Богу, в том числе, в плане деторождения. Он недавно женился, и у них уже скоро будет третий ребенок.
Общаясь со студентами, я для себя понял, что самая крепкая, устойчивая психика у людей из многодетных семей. Они меньше всего реагируют на сложности жизни. Они очень просто умеют себя вести в конфликтных ситуациях. Они очень быстро находят общий язык с людьми. Они чаще всего радостные, позитивные, с действительно твердым внутренним стержнем. Они не боятся жизни, не боятся трудностей. Я это наблюдаю в течение всех этих лет.
У меня есть личный вывод, который я сам для себя сделал: все-таки первое благословение Божие человеку – это «плодитесь и размножайтесь» (Быт. 1:28). И независимо от того, какой веры человек, если он выполняет это благословение, Бог ему дает все. Когда я был викарием Патриарха Алексия II, я нередко ездил по его благословению награждать кого-то или поздравлять кого-то с юбилеем. И сколько таких людей - из какого-то там аула, из какой-то там деревни, неграмотные родители, но многодетные. И вот их сын уже в Москве занимает такую должность, что его даже Патриарх поздравляет, присылает викария.
Мусульманин ты или православный, дети – явное благословение Божие. Это самое главное благословение. И если мы, православные, не будем этого понимать, мы лишимся своего первородства.
Беседовал протоиерей Максим Первозванский