Что может быть интереснее для женщины, чем быт? «Все, что угодно!» - с возмущением воскликните вы. Ну, не знаю. Мне интересно. Во всех смыслах: в прагматическом – как жить и выстраивать жизнь «по мелочи» (которые я очень люблю); в историческом – мне нравится понимать, как жили они там и тогда (опять-таки помогает осмыслению собственного опыта проживания); в культурологическом; эстетическом; даже этическом.
Так вот, ковид поломал мое бытоустройство. И не только мое, разумеется. На бытовые неудобства ношения масок и перчаток с опрыскиванием, оглядыванием и соблюдением не жалуется только ленивый. Дистанционным обучением детей сломано расписание, режим и привычный ритм жизни.
Covid ударил именно по быту, в этом его мелкое, но очень мракобесное зло, так как быт – основа, фундамент, подложка жизни.
Что касается свободы, лично я мало когда ощущала себя столь свободной, как в этом високосном году. Даже весной, даже когда мы были обложены всевозможными запретами. Нам запретили выходить из домов в Москве – мы уехали в другой регион. Запретили там – придумали разумный обход этих запретов. Дело же, в конце концов, не в физических ограничениях, вернее, не только в них.
То общество, которое как-то коряво построилось в нашей стране в 90-х и нулевых, меня (как и многих сограждан), мягко говоря, не во всем устраивало. Поэтому для таких, как мы сильным горем не стал слом его базовых и, казалось бы, незыблемых правил – Свободы и Индивидуализма. Я, собственно, за либеральную интерпретацию этих понятий никогда и не ратовала. Но то, что наши некоторые свободные индивидуалисты с такой легкостью приняли разрушение своих безусловных идолов, позволив себя засадить под фактический арест и оцифровать, меня, признаться, удивило. И это перед лицом мало проверенной информации о малосмертельной болезни.
Еще ранней весной было очевидно, что ничего общего с Великими эпидемиями античности и Средних веков нынешняя пандемия не имеет, это я как историк могу с уверенностью утверждать. Города не вымирают, трупы на улицах не валяются. Сравнения с чумой и даже холерой неуместны.
Испуг перед коронавирусом имеет, на мой взгляд, какой-то сверхрациональный характер. Особенно среди православных. В монастырях умерло несколько десятков монахов? Простите, но разве они пришли туда, чтобы жить на земле вечно? Если смерти суждено прийти рано или поздно, и если угроза ее внезапности от новой болезни несколько возросла, почему это должно стать поводом для закрытия на Пасху церквей для народа в Христианском мире, а не для сугубых молитв и осмыслений, как это случалось прежде в истории во времена Черной Смерти?
Ушли достойные пастыри. Но разве это не прекрасная смерть? В зрелом и пожилом возрасте, в непродолжительной болезни, а не в ДТП, например?
Не подумайте, что я не боюсь смерти или потери близких! Боюсь, конечно! Даже на самолетах летать после публикации в СМИ детализированных расшифровок переговоров пилотов в последние секунды перед крушением, мне стало как-то некомфортно. Но что же мы можем сделать? Запереться в подземном бункере и не выходить оттуда несколько лет? Это, конечно, верный способ уберечься от ковида. Ах да, надо еще запастись провизией на пару лет, а то вдруг доставщики пищи занесут заразу и под землю!
Всем же остальным, у кого нет возможности переждать пандемию, распределившись по личным бункерам, какой смысл, объясните мне, бояться и ломать весь свой уклад жизни, когда заражение все равно неизбежно, рано или поздно? Нет, я понимаю прагматику властей: они хотят размазать этот процесс всеобщего заражения во времени, чтобы оптимизированная медицина лучше справилась с наплывом больных. Наши медики, кстати, пострадали от этой оптимизации едва ли не больше, чем от самой инфекции: по свидетельству статистики, количество врачей было сокращено (с 2010 года) на 12%, причем больше всего пострадал младший медперсонал – медсестры и санитары, о дефиците которых запоздало спохватились, когда грянула пандемия. Получается, что медикам приходится справляться не только с существенно увеличившимся потоком больных, но и грандиозно перерабатывать, восполняя своей сверхурочной работой «оптимизированные» чиновниками кадры. Причем этот процесс не является чем-то специфически характерным для нашей страны: он наблюдается и в странах Европы (за исключением Германии, не поддавшейся на урезание своего здравоохранения). Особенно в Средиземноморье, где либерально модернизированная медицина показала мощный весенний коллапс, а на медиков легла непосильная сверхнагрузка.
Таким образом, если мы «побережемся» и посидим дома, насколько возможно и заболеем на 1-2 месяца позже (а власти не скрывают, что должна переболеть львиная доля населения) – мы поможем нашим бедным врачам справиться с обрушившейся на них нагрузкой.
Однако всем остальным это «бережение» поможет мало. Мы можем совсем не работать? Тотально не выходить из дома? Вряд ли. А если не можем, то не проще и разумнее ли перестать панически бояться и передать себя в руки Божии?
Конечно, можно (а теперь нельзя не) носить маски и проводить гигиенические манипуляции с руками, но согласитесь, кому суждено заболеть, тот этого не минует! Можно (и нужно) не лезть на рожон, размахивая ковид-диссидентством. Но зачем же волноваться? Так? Подобный страх потенциальной смерти (даже если бы она была более реальна в действительности, а не в СМИ) заставляет всерьез задуматься о крепости нашей веры в Жизнь Иную…
И еще один момент. Переболев ковидом всей семьей (как и ожидалось, муж принес инфекцию в дом с работы, на которой заболело треть коллектива), и честно отсидев три недели положенного ковидного «ареста», мы вышли во внешний мир и поняли, что ни вокруг, ни лично для нас ничего не изменилось. Все такие же жесткие требования надеть маски и перчатки, такая же с нашей стороны покорность в их одевании (для чего, зачем? мы только что выздоровели и не можем заразить никого, как никто не может заразить нас). Но с системой не поспоришь. Дети сидят дома и учатся на дистанции (хоть нам и не страшно (да и не было, откровенно говоря, и до болезни) отправлять их в школу и в вуз. Мы все так же подчиняемся всем налагаемым запретам.
Это вызывает какое-то гротескное ощущение абсурда. Когда я понимаю, что это надолго – дистанция, маски, закрытые границы, цифровизация и тесты – и за пресловутым ковидом придут новые вирусы, мне становится грустно от того, что рушится мой быт, что в моем налаженном Доме толкутся на своей псевдоучебе растерянные дети (а временами и отправляемый на дистанцию муж), что в любой момент могут закрыть мое любимое кафе/магазин/музей/храм/страну. Что я, как и многие, не могу ничего планировать и выстраивать (не в глобальном плане, конечно, это всегда невозможно), а именно в бытовом, рациональном, надежном.
Из-под наших ног под предлогом заботы о нас и наших близких, методично выдергивают фундамент, самое основание наших устоев. И просят потерпеть «некоторые бытовые неудобства». Нет, ребята, это не «неудобства»! Это тот механизм, без которого устоявшаяся жизнь со своим отлаженным ходом ломается, скатывается в хаос. И «потерпеть» - ради чего? Ради светлого Будущего (коммунизма или Жизни Вечной, например)? Нет! Полной победы над коронавирусом нет и не будет. Это, оказывается, невозможно. А ведь за Covid-19 придут другие болезни. Нас просят терпеть, чтобы не умереть. То есть надломить своими руками здоровую основу жизни, чтобы сберечь… здоровье. Разве это не понятийный абсурд? Много ли было периодов в человеческой истории, когда страх смерти так торжествовал перед утвердительной силой Жизни?