Самым громким и самым неожиданным решением последнего Синода Русской Православной Церкви явилось назначение епископа Тихона (Шевкунова) на митрополичью кафедру в Псков. Каких только досужих разговоров (как в церковной, так и в не церковной среде) на эту тему не ходит. И все они, в основном, касаются каких-то политических или церковно-кулуарных аспектов того, почему Святейший Патриарх Кирилл отправил владыку Тихона в Псков: то ли его готовят к будущему патриаршеству, то ли, наоборот, убирают подальше от Москвы.
Но этому есть и другое объяснение, которое, на мой взгляд, лежит на поверхности.
Есть такие места, которые сильно связаны с именем того или иного человека, выстроенные вокруг определенной личности (точно так, как Сретенский монастырь и Сретенская семинария в нашем сознании, безусловно, совершенно неразрывно связаны с личностью владыки Тихона). Часто мы думаем, что и в жизни их отделить невозможно. Но это, как видим, не так.
Конечно, насельники, семинаристы, которые остались в монастыре без владыки Тихона, сейчас реально осиротели. Будет другой наместник, будет другой ректор – все будет по-другому. И невольно закрадывается мысль: а зачем так делать? Зачем разрушать, то, что реально живет и работает так, как, пожалуй, нигде? Есть ли в этом положительный смысл не только для Псковской митрополии, куда направили владыку Тихона, а именно для Сретенского монастыря и Сретенской семинарии?
Я думаю, что если какое-то дело или какое-то место, храм или община, связаны с личностью одного человека, то всегда с уходом этого человека оно будет или разрушаться или, по крайней мере, претерпевать серьезные изменения. Это видно из истории многих монастырей и общин. И чем позже это произойдет, тем болезненнее будет этот процесс. Есть, конечно, период становления, когда все только растет и растет, и если в такой период убрать этого человека, его дело просто перестанет расти. А если оно уже состоялось, то чем дольше оно будет продолжать быть связанным с конкретным человеком, тем болезненнее будет его последующий уход. А поскольку все мы смертны, уход неизбежен…
Владыка Тихон и сейчас уже – уникальный человек, потрясающий строитель, замечательный духовник, известный писатель. Возможно, и старцем будет. Представьте, что с возрастом к нему добавляются все новые и новые достоинства. И кто его потом, останься он на своем посту до конца своего земного пути, смог бы заменить? Да никто. А так он, слава Богу, жив, и не то чтобы очень уж далеко. И приехать посоветоваться можно. И никаких особо радикальных изменений внести при живом владыке Тихоне в Семинарию и в монастырь не получится.
А с другой стороны, можно организовать жизнь монастыря, не завязанную на личность, а именно как самостоятельного организма. Как когда-то было в Лавре. Конечно, преподобный Сергий почивает мощами в Лавре, но наместники сменяются, и разные они бывали. А Лавра живет 600 лет. Проблема преемника – это проблема любых великих правителей. Если ты очень хорош, то попробуй организуй себе преемника, который бы не разрушил. Очень сложно. Но не безнадежно. Кто сейчас в братии и в семинарии? Это все – его воспитанники, его духовные чада – еще достаточно молодые, но при этом уже и опытные, и духовные, и умеющие работать. А поскольку владыка жив, он, безусловно, будет доглядывать.
Когда что-то перестает быть завязано на личности одного человека, это очень важный этап. Это период испытания. Это этап взросления, когда придется научиться быть теми, кем учил их быть владыка Тихон. Но уже без него.
Мне кажется, что сейчас Святейший Патриарх и Синод избрали наименее болезненный момент. Когда, с одной стороны, все уже состоялось: храм новый построен, освящен год назад, Семинария действует более 15 лет… Я имел возможность полгода преподавать в Семинарии, - все у них отлажено. Все работает как часы. Семинария построена, процесс запущен, монастырь отстроен, братия наличествует, все живут этим общим духом. Все главное сделано. Остается только шлифовать и полировать. А Синод и Святейший Патриарх увидели во владыке Тихоне человека, который предназначен не для того, чтобы полировать, а для того, чтобы созидать. И в этом отношении это решение может быть не такое уж и болезненное. Вернее, болезненное, но очень оправданное и верное.