Читать часть 1
В первые четыре дня Великого Поста на вечернем богослужении в храмах читается Великий покаянный канон святого Андрея, архиепископа Критского.
Красной нитью через весь текст канона проходит тема искреннего, смиренного, идущего от сердца покаяния. Почти в каждой песни мы можем встретить переложенные в той или иной форме слова апостола Павла из послания к Тимофею: «Верно и всякого принятия достойно слово, что Христос Иисус пришел в мир спасти грешников, из которых я первый» (1 Тим. 1, 15). Например, во второй песни читаем: «Согреших паче всех человек, един согреших Тебе; но ущедри…», в третьей песни: «Согреших Тебе един аз, согреших паче всех, Христе Спасе, да не презриши мене…». Но при этом канон не ввергает читателя и слушателя в отчаяние, но наоборот, ободряет божественным милосердием, на которое должен уповать всякий кающийся христианин: «Дел Твоих не презри, создания Твоего не оставь, Судие праведный, ибо если я один согрешил, как человек, более всякаго человека, но Ты, Человеколюбче, как Господь всех, имеешь власть отпускать грехи». Бог есть Судия, но Судия праведный, человеколюбивый, готовый простить и оправдать всякого кающегося грешника.
При этом канон содержит множество тропарей, которые побуждают душу к изменению своего бытия, мотивируют подражать ветхозаветным праведникам, таким как патриарх Авраам, праведный Иов, судья Гедеон, пророк Иеремия: «В нечистом рове слышала ты, душа, Иеремию, рыданиями взывающа о граде Сиона и ищущего слез, подражай плачевной его жизни и спасешься». В тексте мы можем встретить и множество примеров раскаявшихся грешников, которые впали в тягчайшие прегрешения, но принесли покаяние и были помилованы Богом. Здесь и царь-псалмопевец Давид, впавший в прелюбодеяние и убийство, и царь-идолопоклонник Манассия, погубивший пророка Исайю, и раскаявшиеся язычники ниневитяне. Все они пали, но смогли восстать, также и ко всякой христианской душе обращается архиепископ Андрей Критский: «Душе моя, душе моя, восстании, что спиши…»
Изобразив состояния человека, впавшего в грех, святой Андрей указывает верный путь, по которому должен пойти всякий православный христианин. Наиболее ярко это проявляется в тропарях четвертой песни, повествующих о бегстве патриарха Иакова от обманутого и грозящего его убить брата к своему родственнику Лавану в Месопотамию, о его видении лестницы, соединяющей небо и землю у колодца Вефиль, о работе Иакова на Лавана и женитьбе его на Лие и Рахили, дочерях Лавана и, наконец о возвращении домой и борьбе с Ангелом Господним. Символически лестница, виденная Иаковом, изображает собой путь от земли на небо, путь к Богу, который должен пройти каждый христианин. Бог обязательно укрепит своего подвижника, как укрепил он во время дальней дороги Иакова, а подвижник должен много потрудиться: «Зной дневный претерпе лишения ради патриарх и мраз нощный понесе…», дабы стяжать добродетели, которые символизирует Лия и дар умно-сердечной молитвы, которую символизирует Рахиль. И тогда возведенный божественной благодатью из глубин греха грешник сподобится божественного созерцания, видения нетварного фаворского света, как патриарх Иаков сподобился видеть Ангела Господня во время своего ночного молитвенного борения. В этой же четвертой песни мы можем встретить и прямое указание на то, какие благодатные средства даны каждому веруюшему для спасения своей души: «Да будет ми купель кровь из ребр Твоих, вкупе и питие, источившее воду оставления, да обоюду очищаюся, помазуяся и пия, яко помазание и питие, Слове, животочная Твоя словеса». В одном тропаре святой Андрей Критский образно соединяет и Священное Писание, являющееся источником Божественного Откровения, и Таинства Церкви, участвуя в которых, каждый верующий обретает силы для покаяния и изменения собственной жизни.
Из новозаветных сюжетов несколько раз в тексте канона можно встретить упоминания о спасении Петра, прощении блудницы, молитва мытаря и потерянная драхма. Эти образы очень важны, поскольку отражают общее настроение канона. Драхма не может найтись сама, Петр без Христа должен утонуть в Галилейском море, блудница может быть забита камнями. Без божественной помощи все они обречены на гибель. Но Христос милосерден, он протягивает руку Петру, прощает помазавшую его ноги драгоценным маслом грешную женщину, находит драхму и принимает покаянную молитву мытаря.
Девятая песнь канона целиком посвящена событиям евангельской истории. Святой Андрей повествует о событиях от Рождества Христова до Его распятия. Поскольку канон покаянный и призван настроить душу на размышление и печаль о её прегрешениях, в тексте не повествуется о Воскресении Христовом — событии, связанном с радостью и торжеством. Лучше всего иллюстрирует смысл повествование о новозаветных событиях следующий тропарь из пятой песни канона: «Мене ради Бог сый, вообразился еси в мя, показал еси чудеса, исцелив прокаженныя и разслабленнаго стягнув, кровоточивыя ток уставил еси, Спасе, прикосновением риз». Ради спасения души каждого грешника всемогущий Бог стал подобным каждому из нас человеком, только в отличие от нас, будучи искушаем в течение своей жизни, сумевшим прожить жизнь без греха. Во время Своей земной жизни Господь Иисус Христос многократно проявлял Своё милосердие к людям, исцеляя больных, прощая грешных, беседуя с теми, кто по меркам того времени считался отъявленными злодеями и приводя их к покаянию: «Закхей мытарь бе, но обаче спасашеся, и фарисей Симон соблажняшеся, и блудница приимаше оставительная разрешения от Имущаго крепость оставляти грехи, юже, душе, потщися подражати». Точно так же Он и теперь может исцелить язвы и струпья болящей души и преклонить ухо ко всякому искренне кающемуся грешнику.
Завершается Великий покаянный канон святого Андрея Критского трогательной молитвой ко Христу, Который должен придти вновь, дабы судить мир. Душа кающегося грешника снова выражает своё смирение и недостоинство. Она видит свою греховность, но молит милостивого Бога, любящего Отца, не только карающего, но паче щадящего и милующего всякого кающегося грешника: «Судия мой, знающий меня, хотящий снова приидти с ангелами судить мир весь, тогда Твоим оком видев меня, пощади и помилуй меня, более всякого естества человеческого согрешившаго».