Генри Валентайн Миллер (1891-1980гг.) — американский писатель и художник, автор скандальных романов «Тропик Рака», «Тропик Козерога» и «Черная весна». Известность пришла к нему еще в тридцатые годы, когда, живя в Париже, он написал и издал роман «Тропик Рака». Герой книги выдал столько непристойных откровений, что нарушил все мыслимые общественные табу. На родине Миллера, в США, эта книга была запрещена. Прошли годы. В 1957 году писатель выпустил роман «Биг-Сур и апельсины Иеронима Босха». На этот раз миру открылся новый Миллер – вдумчивый, целомудренный, глубокий философ.
В 1940 году Миллер поселился в живописном местечке под названием Биг-Сур. В то время оно еще не успело приобрести популярности среди туристов. Это малонаселенный район побережья центральной Калифорнии. Какой в то время период переживал Генри Миллер? «У Миллера эпохи Биг-Сура: бедствующего, хоть и осененного международной славой, с тревогой думающего о пропитании для жены и двоих детей, сетующего, что уйма времени, посвящаемого главному делу его жизни – литературе, безвозвратно уходит в песок, съедаемая визитами непрошенных гостей (они добираются в эту глушь из Лондона, из Бомбея, из Тимбукту, как полвека назад с разных континентов стекались в Ясную Поляну ко Льву Толстому), - нет ни малейших иллюзий в отношении соотечественников: пленники потребительского менталитета вызывают у него оскомину, как и в былые годы. Иное дело – его соседи по поселку: плотники, скотоводы, землепашцы с душами живописцев, поэтов и музыкантов; он убежден, что в любом из них, даже в самом стеснительном и косноязычном, вызревает еще ждущий раскрыться самобытный творец» (Н. Пальцев. Путешествие на край света, или Робинзонада Генри Миллера). Оставшись наедине с природой и простыми селянами, писатель по-новому взглянул на мир и многое переосмыслил. В предисловии к роману «Биг-Сур и апельсины Иеронима Босха» Миллер пишет: «Часто, взбираясь по тропе, которая вьется по вершинам прибрежных холмов, я останавливаюсь, пытаясь охватить взглядом торжественную красоту и величие пейзажа с его бесконечным горизонтом. Часто, когда на севере громоздятся облака и по морю бегут пенные волны, я говорю себе: «Это Калифорния, что в давние времена грезилась людям, это Тихий океан, на который Бальбоа смотрел с вершины Дарьена, это лик земли, какой замыслил ее Творец».
Поселившись в хижине, много работая руками по хозяйству, воспитывая детей, Миллер получил иной освежающий опыт, который вдохнул в его творчество новое содержание. Один из ярчайших примеров принципиально новых тем является рассуждение Миллера о рае. Конечно, здесь нет прямых слов о Рае как Царстве Божием, но, говоря о Биг-Суре, Миллер хочет выразить нечто большее, чем просто восхваление этого поселка. «Мечта о рае, на земле ли, в ином ли мире, почти умерла. Idee-force оборачивается idee fixe. Действительный миф вырождается в табу. Люди пожертвуют жизнью ради лучшего мира – что бы под этим ни подразумевалось, - но не сделают ни шага к раю. Не приложат они и усилий, чтобы сотворить путь какое-то подобие рая в том аду, в котором живут. Куда как легче – и кровавей – устроить революцию, что означает попросту установление иного, очередного статус- кво. Если рай осуществим – классический ответ! – это уже не рай. Что можно сказать человеку, который упорно строит для себя тюрьму? Существует тип людей, которые, обретя то, что считают раем, принимаются искать в нем недостатки. Через некоторое время рай подобных людей становится хуже ада, из которого они бежали. Конечно, рай, каким бы он ни был, имеет недостатки. (Райские недостатки, если хотите.) Если бы их у него не было, он не притягивал бы к себе сердца людей или ангелов. У души несметно очей, твердят нам. И лишь очам души может быть явлен рай. Если в вашем раю есть недостатки, раскройте больше очей! Способность к видению – это целиком творческий дар; он пользуется телом и душой, как мореход – навигационными приборами. Раскройте и будьте наготове, не так уж важно, найдете ли вы якобы кратчайший путь в Индию – или новый мир. Все что ни есть взывает к вам, чтобы его нашли, - не по воле случая, но интуитивно. Когда прислушиваешься к тому, что подсказывает интуиция, цель поисков никогда не оказывается вне достижимых времени или пространства, она всегда присутствует здесь и сейчас. Если мы постоянно прибываем и отбываем, истинно также то, что мы стоим на вечном якоре. Цель наших поисков – не новое место, а скорее новый взгляд на вещи. Иными словами, видение ничем не ограничено. Подобным же образом ничем не ограничен и рай. Любой рай, достойный так называться, может иметь все ошибки творения и при этом оставаться прекрасным, безупречным… Мы сами творим свое небо и свой ад… Окажись мы в Царстве Небесном, даже оно может показаться нам двусмысленным и подозрительным».
Говоря о восприятии человеком Рая, Миллер оказывается поразительно проницательным. Он соединяет в понятии Рая место и изменение взгляда на жизнь. Рай как состояние души. В Биг-Суре именно душа Миллера меняется. Уже известный писатель становится покровителем неимущих творцов. Любой приходящий в его хижину может рассчитывать на понимание и помощь. Вокруг Миллера постоянно вьются начинающие дарования. Он воодушевляет и дает направление творческого поиска. В книге даже есть эпизод о том, как он на длительное время селит в свою хижину, уже наполненную семьей, писателя-неудачника Конрада Морикана, кормит и поит его, да вдобавок терпит странности своего нахлебника. «Те, кто делает больше того, чем их просят, никогда не становится бедней. Лишь те, кто боится давать, теряет давая».
Представитель американской, а затем и парижской богемы, Миллер отбрасывает прежние привычки и становится трудолюбивым жителем деревни. Ему приходится серьезно заниматься воспитание своих и соседских детишек. В книге подробно описана трогательная история о больном от рождения мальчике Батче. Он часто играл с сыном Миллера Тони. «Батч всего лишь с год как может нормально ходить. Он родился с изуродованными стопами, косоглазый и с наростом или шишкой на носу, что грозило ему с возрастом стать похожим на Сирано де Бержерака. После многочисленный операций и долгих лежаний в больнице он избавился от всех своих дефектов». Батча отличала необычайная кротость. Для него сама возможность ходить, бегать уже являлось чудом. «Что может быть чудесней для семилетнего мальчишки, чем ходить, бегать, скакать, прыгать? Когда Батч это делает, понимаешь, что, если б мы обладали только одним этим даром движения, на что способно любое животное, мы все равно были бы счастливы. Физические действия у Батча превращались в божественную игру. Скажу больше, каждое его движение – как благодарственная молитва, как праздник ангельского существа». Этот мальчик был благодарен любому подарку, даже камню с поля, если говорилось, что этот камень принесен для него. «Батч никогда ни о чем не просит, разве только ты сам ему что-то пообещаешь. Но даже тогда он просит так, - предполагая, что ты забыл о своем обещании, - что чувствуешь: он заранее уже простил тебя. Батч просто не способен даже в мыслях посчитать кого-то «подонком». Или «придурком». Если он упадет, споткнувшись, и сильно ушибется, то не станет сидеть и хныкать, пока ты его не поднимешь. Нет, сэр! Со слезами на глазах поднимается сам и улыбается тебе своей прекрасной улыбкой, как бы говоря: «Это все моя дурацкая нога виновата!»». Однажды Миллер пообещал Батчу подарить трехколесный велосипед, но забыл сделать это к сроку. Терзаемый раскаянием, писатель, наконец, приехал к мальчику с обещанным подарком. И снова Батч был верен своей кротости: «— Ох! – воскликнул он вне себя от радости. – Так вы привезли его! Я думал, что забыли. — И он рассказал, как ждал меня каждый день, как выбегал на улицу всякий раз, когда какая-нибудь машина заворачивала в их сторону».
Интересны также рассуждения Генри Миллера о молитве: «Человеку всегда нравится думать, что он заслужил свою удачу или что он сделал все возможное, чтоб не упустить случай, посланный ему судьбой. Что касается меня, то я верю: желания и молитвы исполняются, если человек восприимчив, если разум его и сердце открыты — иными словами, если в нем живы вера и надежда. Под молитвой я подразумеваю не просьбу, не мольбу, не заклинание и не торговлю «ты мне, я Тебе» — но жизнь с безотчетной мыслью: «Да свершится воля Твоя!» Говоря коротко, жизнь в глубоком осознании того, что все с нами происходящее мы должны воспринимать и как благоприятную возможность и привилегию, и как испытание».
Прожив непростую жизнь, Генри Миллер прибыл в обитель чистоты и покоя, в Биг-Сур. Для него это место стало местом рождения чего-то нового в душе. Может быть, это новое неизведанное состояние созревало в Миллере всю жизнь тайно, но упорно. Его книга «Биг-Сур и апельсины Иеронима Босха» словно написана другим человеком, мало что общего имеющим с автором «Тропика Рака». Эволюция Миллера как писателя завершилась рассказами о рае, кротости и молитве.
