Глубина и подлинность другого – это наша постоянная радость, потому что таким образом неба на земле становится больше. Борис Гребенщиков говорит, что «Пошлое — это то, что направлено на потеху и поэтому лишено живительной силы». Искусство не живёт без вхождения автора в те глубины подлинности сердца, где его втайне ожидает Бог.
Творящий не творит для забавы, но он ищет форму для открывшейся ему благодатной красоты мира, и потому слово его переживёт века, так как всё, что касается Господа, умереть не может.
Когда человек коллекционирует страны, то путешествия превращаются в страсть. Но можно много ездить по миру и от радости о земле Господней. То же и с книгами – мудрый читает не для того, чтобы похвалиться перед другими количеством прочитанного. Он читает, чтобы прикоснуться к свету.
Чаще всего нам приходится иметь дело с книгами злободневными. Если где-то появился новый популярный певец, будьте уверены, – о нём уже напечатано два-три десятка книг… И всё же, произведение, созданное, чтобы вызвать резонанс на злобу дня, умрёт, как только одна злоба дня сменится на другую.
Среди десятков тысяч современных книг найти хорошего автора – всё равно что на рынке найти продавца, который бы торговал ради радости своих покупателей.
Марк Туллий Цицерон говорил, что «дом, в котором нет книги, подобен телу, лишенному души». И разве рыцари сражались на турнирах, крестоносцы штурмовали Антиохию, трубадуры воспевали прекрасную даму, а поэты слагали высокую красоту в словах только ради того, чтобы современный человек всю жизнь думал только, что ему есть, что пить и во что одеваться?
Всякая хорошая книга входит в нашу жизнь как опыт нашего сердца и история из нашей биографии, потому что теперь всё написанное пережито и прожито нами.
Когда мы читаем хорошую книгу, то видим: в нашу жизнь вошла новая высокая красота, которая теперь навсегда останется с нами, как драгоценный опыт прикосновения к подлинности, сути и раю.
Читая, мы всегда должны различать – какого достоинства книга сейчас перед нами. И тут лучше всего поможет знаменитая фраза Льва Толстого, ввёдшего в мировую литературу точнейшую её градацию.
Лев Толстой сказал, что: «По моей градации идут сначала дурные поэты. За ними посредственные, недурные, хорошие. А затем – бездна, и за ней – "истинные поэты", такие, как, например, Пушкин».
Конечно, литература состоит не только из гигантов. Рядом с горными пиками всегда высятся холмы, холмики, и даже детская горка песка вовсе не схожа с так часто встречающимися навозными кучами. В конце 20 века на русском писал не только гениальный Бродский. У Евтушенко или Рождественского тоже можно чему-нибудь научится, хотя они вовсе не Цветаева и не Мандельштам. Да и учить – дело средней книги, высокая не учит, но открывает суть и помогает приобщиться к подлинности. Впрочем, мера таланта и даже гениальность – не наши заслуги, всё это всецело даётся Богом и наше тут только то, что мы сделали с данными нам талантами и способностями. В том числе и с талантом читателя, таким важным для всякого, кто ищет в мире предельного и высокого.
Георг Лихтенберг замечает: «Несомненный признак всякой хорошей книги — это то, что она нравится тем больше, чем человек становится старше». Годы приносят опыт по крайней мере некоторым из нас, и этот опыт не в последнюю очередь зависит от прочитанного. Хорошая книга помогает настроить душу на вечность, различать небесное на земле и вдохновляться тем, что в мире подлинно достойно и хорошо. Книга учит быть благородным там, где логика предлагает искать выгоду. Мне приходилось встречать людей, которые в сложной ситуации выбирали поступить по долгу только потому, что Фродо согласился нести Кольцо Всевластья в Мордор, хотя дорога сулила ему только боль и опасность.
Читая, нужно помнить и слова Рэя Брэдбери, что «книги не выложат вам всего», а потому искать нужно во всей красоте окружающего мира, а ещё лучше – в процессе очищения собственного сердца, в приобщении к доброте, потому что лишь по мере чистоты с добротой мы можем правильно видеть и эту землю, и содержание книги. То, что для добрых хоббитов – благословенный эльфийский хлеб, для злого Голлума – лишь какая-то противная штука, которая обжигает ему душу и руки.
Отсюда понятна и нелюбовь разнообразных умников, эгоистов и людей формы ко всему подлинному и высокому. И здесь читатель должен иметь мудрость, подобную той, о которой говорит Конфуций, когда даёт определение хорошему человеку. То же самое можно отнести и к книгам. Приведём эту древнюю историю.
Как-то ученики сказали Конфуцию, что об одном человеке все живущие в некой деревне говорят хорошо. «Это плохой человек», - ответил Конфуций. Тогда ученики сказали, что о другом человеке все в той же деревне говорят плохо: «Это тоже плохой человек», - отвечал Конфуций. «А кто же тогда хороший?» удивлённо спросили ученики. И Конфуций отвечал так: «А хороший тот, о ком хорошие люди говорят, что он хороший, а плохие говорят, что он плохой»...
В фильме «Тот самый Мюнхгаузен» есть эпизод, когда барон Мюнхгаузен рассказывает охотникам, как однажды попал в пробегавшего оленя вишнёвой косточкой из ружья, и потом на голове зверя выросло вишнёвое дерево. Охотники насмехаются над ним и его рассказом, и вдруг из леса выходит олень с деревом на голове. Все потрясены, а барон с благодарностью смотрит в небо, туда, где источник всей настоящести и чудес.
И так часто бывает в жизни – несущие подлинность и красоту кажутся людям мира сего чудаками и даже глупцами, только небо каждый раз открывает правоту таких чудаков. Об одном поэте люди, ходившие в один с ним храм, говорили, что он умственно отсталый. Демокрит казался жителям его города безумцем. Конфуция в его родной деревне считали дурачком. Но, как говорил Сократ (в диалоге Платона): «Для чего нам так заботиться о мнении большинства... Порядочные люди – с ними и стоит считаться». Чтобы оценить редкий драгоценный камень, нужен тот, кто умеет различать, что драгоценно, а что нет. Потому и смотрят все эти «чудаки» с доверием и благодарностью в небо, подобно Мюнхгаузену, который знает, что лишь оттуда приходит подлинная оценка и тому, что вечно, и тому, что временно.
И один из способов приобщения к благодатному зрению дел земли (действующий в сочетании с чистотой и добротой) – есть книга. Читая, мы, если только в нас есть устремление к свету, учимся различать добро и зло. Некоторые старые толкинисты рассказывали мне, что сказки Толкиена научили их быть более зоркими и к злому, и к доброму и вернее отличать одно от другого. Отличать и стремиться к светлому. И у каждого человека в жизни будут такие книги, причём нам вовсе не обязательно переживать – встретятся они нам или нет. Шмеман по этому поводу говорил, что Небо каждый раз так устраивает наши жизни, что нам попадаются те книги (и не только книги) которые нужны нам для роста и приобщения к подлинной глубине, где совершается встреча с Богом.
Джордж Оруэлл писал: «Лучшие книги говорят то, что известно и без них». Они открывают мир как христианскую суть, а потому неприятны эгоистам и умникам всех мастей. Но, как говорила Олеся Николаева, «Правда не перестанет быть правдой от повторения». Да и песня благодарности Богу каждый раз по-новому рождается в каждом созревшем к хвале человеке, даже если слова её в чём-то сходны с другими песнями.
