И вот уже трещат морозы
И серебрятся средь полей…
(Читатель ждет здесь рифмы розы;
На вот, возьми ее скорей!)
30 января 1933 года рейхсканцлером Германии стал Адольф Гитлер. Никто тогда не мог и представить, какие колоссальные изменения ожидали советскую культуру в ближайшие годы.
Всего за несколько месяцев своего правления Гитлер успел доказать свой антикоммунизм на деле. Уже в феврале запылал Рейхстаг - в поджоге обвинили коммунистов. Прошло совсем немного времени, и Гитлер сумел добиться запрета компартии, ее лидеры были арестованы.
Команда Сталина оказалась в растерянности, – крупнейшая коммунистическая партия Европы была уничтожена всего за несколько месяцев. Книгу «Майн Кампф» в Кремле читали, но надеялись, что реальные шаги политика будут отличаться от того, что Гитлер написал в своей книге. Но все развивалось по худшему сценарию.
В СССР уже не сомневались, по чью душу готовят «товарища Адольфа». Кроме наращивания вооруженных сил и срочного поиска союзников в возможной войне с Германией (второй вероятный противник в Европе – это Польша) в СССР пытались понять, что же произошло. Почему такое поражение потерпели коммунисты Германии?
Название партии Гитлера говорило само за себя – Национал-социалистическая Германская Рабочая Партия. Идеи социализма оказались сродни идеям национализма. Гитлер изложил все предельно просто: «на Запад нам соваться не надо – там ничего не светит, жизненное пространство для немецкого социализма найдем на востоке, на землях славян, т.к. славяне более низкая раса – немцы ими постоянно управляли, к тому же ими сейчас управляют жиды-коммунисты».
В связи с более чем вероятной войной команда Сталина должна была понять, а будет ли большая часть населения бывшей Российской империи отстаивать новую отчизну. Причем «наверху» принимали в расчет, что большая часть населения – это русский народ. Там осознали, что этот русский народ вряд ли будет охотно проливать кровь за Маркса, Энгельса и Ленина в войне с национал-социалистами, особенно тогда, когда ему будут говорить, что им правят «жиды-коммунисты».
Надо отдать должное руководству страны - в замшелом догматизме к марксистским идеям их обвинить никак нельзя. И хотя в 1929-32-х годах произошла культурная революция №1 (разгар индустриализации и коллективизации), в 1934-39-х годах последовала культурная революция №2. Причем эти революции часто взаимно отрицали друг друга.
Если первая сражалась и с православной культурой, и с традиционной крестьянской культурой, и с русской классической культурой, то вторая создавала уникальный симбиоз из русской классической культуры и идей марксизма-ленинизма в трактовке Сталина, Молотова. При этом вторая то продолжала неистовую борьбу с православием, то вписывала его в мировой исторический контекст.
Первая культурная революция была интернациональной. Россия для нее – тюрьма народов, русский же народ должен платить за это. Неслучайно всерьез рассматривался вопрос о переводе русского языка на латинский алфавит, а миллионы учебников на национальных языках уже были напечатаны на латинице (в начале 30-х в стране повальное увлечение эсперанто - языком будущего единого земшара).
Вторая же революция внесла кардинальные изменения в советский интернационализм. В него внедрили в большом количестве русский национальный компонент. Ведь в грядущей войне именно русские должны были остановить «товарища Адольфа». Поэтому Россия «по воле партии и правительства» переставала быть тюрьмой народов, русский народ становился старшим братом для остальных народов Советского Союза, русская классическая культура вместе с русским языком - одними из основ советской социалистической культуры.
С самого начала революции №2 перед ее творцами вставал вопрос: «А кто один из главных создателей современного русского языка, а значит и всей русской классической культуры?» Ответ знали все. Конечно, Пушкин. Поэтому посмертная судьба Александра Сергеевича была решена. Он должен быть пойти в массы, и он пошёл. То, что «Маяковский и компани» предлагали сбросить Александра Сергеевича с корабля современности, было моментально предано забвению.
Уже в 1933 году обескровленная Академия наук (многие члены Академии были осуждены по знаменитому «делу академиков») стала готовиться к столетнему юбилею со дня смерти поэта. Академики не знали, что скоро из гонимых, замшелых представителей отсталой культуры они превратятся в корифеев советской культуры.
Но задумка академиков – академическое издание поэта – никак не соответствовала грандиозным задачам культурной революции №2. Поэтому уже в декабре 1935 года правительство создало Всесоюзный Пушкинский комитет во главе с Максимом Горьким для подготовки к юбилейным торжествам. И комитет поработал на славу. Были изданы сотни исследований, посвященных Пушкину. Среди них выделялась книга Кирпотина с говорящим названием «Наследие Пушкина и коммунизм».
Только в 1936 году вышло почти 13 миллионов экземпляров пушкинских сочинений. Это больше, чем за все предшествующие годы советской власти. Рабочие же Советского Союза старались переплюнуть друг друга в мастерстве изображения пушкинских героев. Например, холмогорские резчики выточили из бивней мамонта трубки, на которых можно было лицезреть героев Александра Сергеевича.
«Пушкинизация» страны шла невиданными темпами, а значит, возвращение к целительным истокам происходило.
Враг тоже не дремал. 1935 год - с Германии сняты все ограничения по производству оружия, которые на нее наложил Версальский договор 1919 года. В том же году в Германии введена всеобщая воинская повинность, по всей стране факельные шествия и жажда реванша за проигрыш в Первой Мировой. С идеологией у них полный порядок - немецкие языческие боги Один с Тором, Вагнер, Ницше, немецкие социалисты всех мастей и пород. А что у нас - один немец, один немецкий еврей и Великий Ленин?
Поэтому Советский Союз клепал танки, самолеты и судорожно учил Пушкина. Команда Сталина понимала - на пролетарском интернационализме далеко не уедешь.
А в нашей стране мы хотим, чтоб любой,
Чтоб все боевые друзья и подружки
Росли, соревнуясь в работе
С тобой,
С тобой, Александр Сергеевич Пушкин!
Этот перл выдал знаменитый комсомольский поэт Илья Безыменский. По-простому, но очень доходчиво.
В пушкинский юбилейный год вышел знаменитый фильм «Петр Первый». Полтавскую битву увидели все советские люди, а вскоре строки Пушкина выучило большинство советских школьников. И сразу все стало ясно.
Полки ряды свои сомкнули…
Катятся ядра, свищут пули;
Нависли хладные штыки.
Сыны любимые победы,
Сквозь огнь окопов рвутся шведы…
Своих воинственных дружин,
Несомый верными слугами,
В качалке, бледен, недвижим,
Страдая раной, Карл явился.
Вожди героя шли за ним.
Он в думу тихо погрузился.
Смущённый взор изобразил
Необычайное волненье.
Казалось, Карла приводил
Желанный бой в недоуменье...
Вдруг слабым манием руки
На русских двинул он полки…
Вместо шведов с Карлом на нас натравливают фашистов во главе с Гитлером, но мы тоже не лыком шиты. Пушкин все объяснил доходчиво и на века вперед. Вместо Петра вставляй Сталина, вместо шведов немцев. И победа будет за нами, - вот нехитрый набор пониманий, необходимых для Победы.
Тесним мы шведов рать за ратью;
Темнеет слава их знамён,
И бога браней благодатью
Наш каждый шаг запечатлён.
Тогда-то свыше вдохновенный
Раздался звучный глас Петра:
«За дело, с богом!» Из шатра,
Толпой любимцев окруженный,
Выходит Пётр. Его глаза
Сияют. Лик его ужасен.
Движенья быстры. Он прекрасен…
Но близок, близок миг победы.
Ура! мы ломим; гнутся шведы.
О славный час! о славный вид!
Ещё напор - и враг бежит.
И следом конница пустилась,
Убийством тупятся мечи,
И падшими вся степь покрылась,
Как роем чёрной саранчи.
Уже в 1938 году вместе со второй серией Петра Первого вышел фильм «Александр Невский» Эйзенштейна. Вместо пособия по мировой революции - пособие о том, как защищать родину с уникальным рефреном «Вставайте люди русские, на славный бой, на смертный бой» на гениальную музыку Прокофьева. В конце же 1938 года прекратились гонения на Церковь, ей вроде тоже место нашли.
И уже тогда стало ясно. Мы - во всеоружии. Мы успели. За каждым солдатом Красной Армии стоит Пушкин. И нас не победить. Недаром среди советских солдат жила легенда о том, как Пушкин гулял по поверженному Берлину и посетил гитлеровский бункер.
Самым забавным моментом в этом мифическом рассказе был ответ Пушкина на вопрос сержанта (генерала, капитана в зависимости от версии) «Почему мы победили?» Мифический Пушкин отвечал «А ни фига эти гитлеры в нас не поняли!»
