То, что я сейчас расскажу, является моим личным, прожитым опытом, хотя и напоминает классическую приключенческую литературу. Это путешествие я не забуду никак, даже если бы захотел забыть.
Для меня путешествие, - это всегда приключение, шаг навстречу неизвестности, постоянное ожидание чуда. Конечно, приключения, как и чудеса, невозможно запланировать, внести в график поездок, расписать по дням, уложить в мешок. Да и не люблю я всякие графики, журналы, отчёты. Своё сердце я доверял дневнику, тогда, когда всё это случилось, но и сейчас мне нет надобности заглядывать в дневники, чтобы всё это вспомнить.
Приключения лучше всего проживать с друзьями. С теми, кто вытащит тебя из огня и воды, с теми, кто разделит с тобой последний кус хлеба. Нас было восемь: во главе отряда дядя Виталик – человек, знающий меня с пелёнок, загорелый, выветренный, как бронза, крепкий и бесстрашный. Мой отец, опытный священник, не растративший за свою жизнь юношеского задора и пытливой любознательность был духовным лидером отряда. Его имя, - Константин и он следует ему с завидным постоянством. Жена Виталия, - Елизавета была важным членом команды. Она, как и её муж, врач, много лет трудилась на скорой помощи, и всегда готова помочь. Их сын Ваня, - настоящий силач, - строгий, серьёзный, с лицом таким же смуглым, как у отца. Нина – темноволосая девица, уже почти взрослая, с мягким и спокойным характером. Люба – моя крестница, забавная и очаровательная, черноволосая, временами внешне серьёзная, но, как и все члены семьи Овчинниковых, не лишённая чувства юмора. Вера – о, это самая младшая и самая весёлая участница похода, - светлые волосы, белая кожа, милые пухлые щёчки. Ну и напоследок остаюсь я: по образованию историк, по призванию помощник своего отца в тюремном служении, всю жизнь мечтавший о приключениях и подвигах.
Когда меня позвали в поход, я хотел отказаться, - я планировал поступать в аспирантуру. Но вскоре назрел серьёзный разговор, и я остался один на один с выбором – остаться дома и готовиться к экзаменам или пойти в лучший поход моей жизни. Тогда я подумал, что если они пойдут без меня, кто-нибудь может утонуть, и я согласился.
Горный Алтай завораживал крутыми серпантинами, обилием трав и буйным многоцветьем. Пару раз мы встречали пастухов на горных тропах. Один из них со снайперской винтовкой за спиной промчался мимо, лихо гарцуя на коне. Его сын в свою очередь крутился где-то рядом и тоже верхом. Алтай – родина турок, здесь и язык тюркский, похожий на татарский или казахский. Люди живут здесь смелые и воинственные, до сих пор учиняющие стычки с соседними тувинцами. И в тоже время мы встречали здесь очень добрых и открытых людей. Но мы бы и не узнали о них, если бы не попали в беду…
Это была ошибка планирования. Та река, по которой мы решили идти, – мясорубка, вечная череда порогов. Имя её, - Челушман. Проезжая по берегам реки, мы уже ощущали страх. Наш водитель лихо летел по серпантину, а река внизу бурлила, как огромный урчащий дух, что глядел на нас и смеялся, говорил свои мысли вслух.
В нижнем течении, откуда мы начинали сплав, в реке было больше воды, и пороги уже не клокотали своим леденящим зевом, как разверстой пастью, готовой размолоть и проглотить. Наши лодки были вовсе не для таких рек, но в тот день мы легко переправились через реку, хотя сердце билось уже сильней, и я уже думал о том, что придется спасать друзей.
По берегу я сходил на большой водопад с отцом. Мы вернулись в лагерь, где простояли день. А потом решились продолжить путь. Мой товарищ дал золотой совет: когда ты в лодке - будь хорошо одет. Потому что в случае кораблекрушение река может выбросить тебя куда угодно, и если ты плывёшь без рубахи, то останешься на съедение слепням и комарам, открытый холоду и ветру.
Каждый раз, садясь в лодку, я ждал от реки подвохов. Мой фотоаппарат был всегда укрыт в непромокаемом мешке, на животе висел небольшой кофр с лекарствами и коробками спичек.
Но это случилось тогда, когда никто не ждал беды. Река распалась на рукава. Мы вошли в крайний слева и завернули лихо в крутой поворот. А впереди нас ждал капкан – несколько брёвен перекрыли путь. Мы уже ничего не успевали сделать – река несла нас с приличной скоростью. Первая лодка взлетела сходу на брёвна, капитан выскочил сам, вытащил жену и маленькую дочку. Вторую лодку прижало боком. Ваня, молодой и крепкий, как зелёный дуб, всеми силами вцепился в брёвна, давая сестре время покинуть обречённую лодку. А потом его засосало. Река затащила его и байдарку «Свирь», и я совсем потерял его из виду. У нас всё было быстрей и проще. Наша лодка ушла моментально вниз. Я увидел тьму в глубине реки. В этот миг я думал: только бы не застрять! И только потом я увидел свет, выскочил из воды, выбрался на брёвна. Озираясь, я увидел Ваню, всплывшего через несколько брёвен дальше. Увидел Виталия, выбравшегося из первой лодки с женой и дочкой. Я не видел только отца, который в этот самый миг боролся с рекой за жизнь. Его зажало в резиновом фартуке под водой, и лишь миг спустя он поднялся вверх, - бледный, как сама смерть.
Теперь все были на поверхности. Не хватало лишь моей крестницы. Я повесил на ветку спасённый фотоаппарат. Стал отлавливать всплывающие мешки с вещами. А потом я увидел её. Она была совсем рядом, - зажатая ногами в брёвнах, стиснутая напором воды. Я схватил её за плечо и за край одежды и стал пытаться рывками вытащить из-под воды. Каждый мой рывок помогал ей сделать очередной вдох, а потом её голова снова уходила под воду. В моей голове кровью стучала мысль: никто не умрёт! Её мать кричала от страха Богу, моля Его сохранить дочь. Младшая сестра тоже молилась вслух. Её отец, Виталий, капитан первой трёхместной лодки, лихо пробежал по брёвнам и тоже вцепился в Любу. Наконец она выскочила из капкана.
Мы не добрались в этот вечер до храма, что ждал нас в деревне вниз по течению. Это было время всенощной на Петра и Павла. Но у нас никто не погиб.
Как мы узнали позже, в этот же день и час далеко впереди утонул мальчик, - светлый отрок из семьи хранителей заповедника. Мы же остались жить. Долго спасали вещи. Потом мы поняли, что оказались на острове, отрезанном быстрой протокой, которую мог переплыть только взрослый. У нас же было двое маленьких детей.
А потом я ушёл собирать то, что уплыло. Я провёл несколько часов в ледяной воде, пересекая вплавь все протоки и заплывая в реку за вещами. Самое ценное, что я спас, - был коньяк в пластиковой бутылке. Когда я плыл за ним, меня уже покидали силы, и я выбрался на берег, остановил проезжающую машину. В этом месте дорога проходила близко к берегу, потому мне и встретились здесь люди. Мне помогли позвонить в службу спасения, девушка подарила мне нутеллу и сухари, - то, что у неё было. Её товарищ подарил нож, острый, лаконичный и строгий, очевидно, самодельный. По совету девушки я снял куртку, в которой плавал, но моментально спрятался в неё обратно, - насекомые хуже холода. Костёр не загорелся от спичек, - коробок промок, из-за разлившегося в кофре вьетнамского бальзама.
А потом приехал мальчик, - верхом на неосёдланном коне. Он захотел помочь, и я попробовал сесть за его спиной на коня. Животное рвануло, чувствуя холодную мокрую одежду. Я упал сразу, мальчик чуть позже, получив удар поддых. Мы дошли пешком до небольшой избушки, - внутри квадратного сруба горел на полу очаг, висел котелок с талканом. Одна часть пшеничной крупы, семь частей воды, молоко, соль – этот напиток утоляет жажду и даёт силы. Мальчик поделился хлебом. Я съел сухари, поел хлеб с нутеллой. Моя одежда высохла, и я вернулся на остров, снова её промочив в протоке. Я принёс нутеллу, нож, коньяк и Любины резиновые тапочки. Остров я нашёл по лёгкому дыму костра.
Мы посидели у огня, выпили коньяка, согрелись. Пока меня не было, товарищи построили шалаш из веток. Впереди была страшная ночь в тесноте и с комарами. Друзья рассказали, как после горячих молитв в воде из-под бревна выскочила почти целая лодка и повисла на длинной верёвке. На этой лодке наутро мы перевезли детей. А потом мы с командиром прошли с ней почти весь намеченный маршрут, - остальных подвозили местные на моторках. Наутро мы уже праздновали память Петра и Павла в деревне. Отец, как священник, отслужил изобразительны, потому что не было антиминса,- нельзя было служить Литургию.
Впереди были новые приключения и новые встречи. Нас всюду кормили и привечали. Мы стали дружнее и крепче, не будь этих событий, мы бы не нашли столько новых друзей и не научились настолько ценить друг друга. Это был лучший поход в моей жизни. Потому что я сердцем чувствовал – Господь рядом.
