Начался Успенский пост. Это время, когда мы отказываемся от каких-то продуктов: тех, которые сами по себе плохими не являются. Замечу, что христианство еще в апостольские времена оградилось от вегетарианских представлений. Об этом помнят далеко не все, но есть пятьдесят седьмое апостольское правило, согласно которому тот, кто воздерживается от брака, вина или мяса не ради подвига воздержания, а по какой-то другой причине (например, гнушаясь), должен быть отлучен от Церкви. «Брак честен и ложе нескверно», – говорит апостол Павел. А воздержание от каких-то вещей, которые сами по себе не плохи, а, может быть, и очень даже хороши в каких-то условиях, – это аскетика.
Всё-таки надо сказать о том, для чего, собственно, нужен аскетизм. С какой стати мы вообще должны воздерживаться от чего-то, что само по себе хорошо? Что такое воздержание, откуда оно растет? В основании этого явления есть несколько вещей. Я вам назову, на мой взгляд, два самых главных основания.
Первое – это такое чувство, которое на языке церкви называется простым словом «смирение». Или осознание собственного недостоинства. Вот представьте себе: вы работаете первый месяц, причем занимаетесь тем, чем никогда в жизни не занимались. И, собственно, весь этот месяц не вы что-то делали, а вас обучали. То есть, вам бы еще самому бы деньги заплатить за то, что вас научили. И вдруг начальник вам в конце месяца выписывает зарплату – десять тысяч долларов. Что вы при этом почувствуете? Ну, может быть, кто-то подумает: «Что так мало?» – но у нормального человека возникнет ощущение, что он не заслужил этих денег. Хотя, по моим наблюдениям, в последнее время многим хотелось бы вообще не работать (ну, может, что-нибудь набрать на компьютере, и желательно – из дома), а на зарплату меньше, чем, например, тысячи полторы долларов не соглашаться. Но мы говорим о человеке, у которого всё-таки есть нормальные представления о том, что зарплата – это некий эквивалент или затраченного труда, или принесенной пользы. Бывают ситуации, когда платят за труд, несмотря на пользу. Я что-то делаю, а взорвалось оно там потом или не заработало – это меня не касается, я получаю деньги просто за проделанный труд. Или за результат труда: я пришел работать лаборантом, куда-то не туда ткнул или указал на какую-то ошибку, после чего этот несчастный адронный коллайдер, который десять тысяч человек не могли включить, наконец-то включился. Труда почти нет, но эффект какой! И мне за это премию сумасшедшую выписали.
Но если не было ничего такого, и я вдруг получаю большие деньги, я понимаю, что это, в общем-то, незаслуженно. И дальше, конечно, вы можете поступить по-разному, но я знаю людей, которые готовы отказаться. Не в смысле посчитать, что недостоин, и все-таки взять – нужны же деньги. А реально посчитать, что недостоин, и отказаться. Вот это – первое основание, исходя из которого мы можем отказываться от, в общем-то, полезных нам вещей. Это чувство собственного недостоинства. То есть, я чувствую, что Господь мне всё дает, у меня всё есть, у меня есть здоровье, силы (или даже если чего-то вдруг нет, но я всё равно чувствую, что у меня много всего другого). И при этом чувствую, что я – недостоин, и отказываюсь от чего-то, воздерживаюсь.
Второе очень важное основание, на мой взгляд, – это слова апостола Павла: «Мне всё можно, но не всё полезно. Мне всё можно, но ничто не должно обладать мной». То есть, есть вещи, которые мне, в общем-то не запрещены, но они мне неполезны. Причем понятно, что апостол Павел говорит о вещах, неполезных с духовной точки зрения, но их можно распространить и на какие-то вполне земные вещи. Ну, например, у меня повышенный холестерин. И мне неполезно сливочное масло. Я могу воздерживаться от него не потому, что оно само по себе плохо, а потому, что мне лично это плохо. И в духовной жизни есть вещи, явно всем неполезные, и даже прямо запрещенные законами Божьими, а есть какая-то область вещей, к которым применима поговорка: «Что немцу смерть, то русскому здорово». Одному человеку это, может быть, и невредно, а для другого – просто катастрофично. Это может зависеть от самых разных причин. И в том числе – просто от душевного и духовного устроения человека. Ну, например, можно православному человеку поиграть в какую-нибудь компьютерную игру (понятно, что не в стрип-покер, а во что-нибудь такое… допустимое)? Можно? Кому-то можно, а кому-то нельзя. Я, например, знаю людей, которым стоит включить какую-нибудь игрушку – и всё, они оторваться не могут. И впадают в состояние, аналогичное запою. Вот человеку пить нельзя, и он ходит трезвый – всё нормально, но если он выпил 30 граммов сухого вина или так, чуть-чуть пива понюхал, – всё, он уходит в недельный запой.
«Ничто не должно обладать мною», – говорит апостол Павел. То есть я не должен зависеть ни от чего. Я должен быть свободен. Вот в чем пафос этих утверждений апостола Павла. Оказывается, человек, думая, что он свободен, на самом деле в очень серьезной степени раб того образа жизни, который он ведет. Ну, например, еда. Я уж не говорю про какие-то более серьезные вещи. Я могу не есть или я не могу не есть? Это ведь базовое искушение, которое было у Христа в пустыне. И в раю у Адама, которому было сказано: «Не ешь». Вот этого конкретного зеленого яблочка, противного, кисло-горького (или, наоборот, может, очень сладкого), не ешь хотя бы только его. И Адам – не удержался. Это оказалось сильнее его. Но когда мы от чего-то воздерживаемся (не обязательно в пост), мы утверждаем свою власть над этим явлением. Не оно нами обладает, а мы им.
Есть регламентированные вещи. А есть те, которые каждый человек, взрослый и сознательный, должен определить для себя сам. И мы должны тренироваться утверждать свою власть над теми вещами, которые сами по себе не являются плохими, но стремятся нами обладать.