С тех пор, когда я стал осознавать себя как отдельную личность слово «мы» для меня стойко ассоциировалось с семьей. Папа, Мама, Сестра и я. Опционально это «Мы» сокращалось до меня и сестры, но все же я никогда не противопоставлял нас, детей, им, родителям. Поэтому те самые большие «Мы» единым целым ездили в Питер, рисовали на обоях, попадали в автомобильную аварию и просто пили чай с мармеладками вечером, когда папа возвращался с работы и «Мы» после долгого дня снова оказывались вместе.
Глядя назад я понимаю, что это было то самое уютное и спокойное время, когда я, глядя снизу вверх видел больше, чем вижу сейчас. Раньше мне казалось очевидным, что если мама с папой повздорили, значит, страдаем все «мы», и было нельзя спрятаться под кровать, в надежде, что «пронесет», потому что шторм бушевал не где-то снаружи, а в сердце.
Потом был переходный возраст, где на первое место неожиданно встала новая, агрессивная сущность – «я». Теперь вокруг меня образовалось силовое поле. Я ездил в колледж далеко от дома и не отчитывался родителям о том, что добрался и со мной все в порядке, я погружался с головой в рок-музыку, считая, что никто лучше меня не поймет песен «Наутилуса» и «Кино». Появились первые друзья во взрослой самостоятельной жизни. Они, конечно, были не то, что я, они не смотрели интересные фильмы и слушали низкопробную музыку, поэтому не шло никакой речи о «нас». В это же время появились первые влюбленности, такие же эгоистичные и бестолковые, как и подростковая дружба.
Из штормов юности я подошел к высшему образованию без особой подготовки. Весной я, посоветовавшись с родителями, бросил колледж, и теперь, чтобы не терять год, я сосредоточил все силы на поступлении в ВУЗ. Теперь более, чем никогда раньше я остался наедине с самим собой. Именно тогда я впервые оказался поставлен перед вопросом, что значит быть одному, и мне это решительно не понравилось.
С первых дней обучения я стал строить самые различные «Мы». Я не стесняясь подходил к незнакомым ребятам и заводил с ними знакомства, флиртовал, в основном неудачно, с различными девушками, начал ездить в походы, играть в командные виды спорта, и даже чувствовал единение с теми, с кем вел ожесточенные споры, ведь «мы» существовали именно во время спора.
Большинство этих эфемерных «Мы» распалось уже к третьему курсу, когда я снова сосредоточился на учебе, а общение ради общения потеряло остроту. Мои поиски близких по духу людей, общего дела, любимого человека, разбивались о совершенно новый, и тогда еще не до конца сформулированный вопрос – «зачем?» Действительно, зачем человеку «Мы?» Почему мы все двигаемся по замкнутому кругу, постоянно опираясь на чьи-то плечи? Разве невозможно самостоятельно добиться всего, в том числе и счастья?
Как-то весной, в конце четвертого курса, я встретил свою одноклассницу в автобусе и мы разговорились. Я, безо всяких намеков на флирт, предложил донести ее тяжелую сумку до дома, и она согласилась. Не помню как, зашел разговор о Боге. К тому менту я исповедовал распространенную в наше время ересь «Бог у меня в душе», но в существовании Бога не сомневался, и даже считал что православие это круто, а католицизм отстой. Почему я так думал, понятия не имею, но был готов отстаивать свою точку зрения весьма решительно.
Моя знакомая терпеливо слушала ту околесицу, которую я нес вместе с ее сумкой, а потом у своего подъезда неожиданно сказала – подожди меня пять минут, я сейчас принесу тебе книжку почитать. Она действительно быстро вернулась и отдала мне в руки потрепанную книжку, какими полнятся церковные лавки, что-то православное о браке и семье, и тому подобное.
Я думал, пролистаю и верну, но начав читать не смог остановиться. Неожиданно для себя я понял, что сам по себе я ничего не могу, а с Богом, не с тем которого я себе выдумал, а с настоящим, возможно все. В момент, когда я понял, насколько сильно заблуждался, весь мир для меня стал одним единым «Мы».
В момент, когда я понял, насколько сильно заблуждался, весь мир для меня стал одним единым «Мы».
Но, как семя, упавшее на каменистую почву, стоило встать солнцу, и взошедшее увяло, ибо не имело корня. Моя прекрасная семья в церковь не ходила, с моей знакомой из школы мы не сошлись характерами и наше душеспасительное общение прекратилось. Зацепиться Божьму Слову во мне было не за что, и механически доучившись пятый курс, я попал в армию.
Здесь «Мы» = «Полк», «Рота», «Взвод» и я понял его совершенно иначе, почти на физическом уровне. «Рота» - шагает в ряд, «Взвод» поет строевую, «Полк» бежит на зарядку, идет на обед, ложится в кровати, стоит на параде, отдыхает по казармам, чистит оружие… В армии все просто. Есть «Мы», есть «они». Ты сам существуешь лишь в те моменты, когда говоришь по телефону с родными, или когда стоишь на посту. Хотя на посту ты с автоматом, а там вы с ним одно целое. В армии я много думал, и о многом спрашивал себя, но ничто из тех размышлений и не приблизилось к тому, как все сложилось на самом деле.
Сейчас, когда слово «Мы», окружает меня со всех сторон, я снова задаюсь множеством вопросов. «Мы» с моей женой – как сохранить и приумножить наше единство? Как «Мы» воспитаем наших детей, и как обеспечим им то самое ощущение уюта и покоя вокруг них? Как «Мы» построим свои отношения с пресвятой Троицей, и как будем спасаться в другом «Мы», которое именуется церковью?
Спаситель сказал нам – «ибо, где двое или трое собраны во имя Мое, там Я посреди них.» (Мф. 18:20), а значит, если жить и трудиться во имя Господне, то «Мы», как ничто другое приближает нас к Нему.
