«Два Рима падоша, третий стоит, а четвертому не быти...»
старец Филофей.
Создание Константинополем новой поместной церкви в Киеве впечатлило многих. Слово «Томос» станет нарицательным и запомнится надолго, хотя реальный смысл происходящего в Константинополе и в Киеве будет ясен лишь через время. Без исторической перспективы этих событий просто не понять, тем более, что они словно обращают историю вспять.
Конечно, можно трактовать это событие как ответ Константинопольского патриарха на неучастие Русской Православной Церкви в так называемом Всеправославном соборе, состоявшемся на Крите в 2016 году. Очевидно, что этот жест Русской церкви был достаточно болезненно воспринят Вселенским патриархатом. Ведь собор, кроме всего прочего, подтверждал авторитет патриарха Константинополя, председательствовавшего на соборе. Без Русской церкви этот замысел не удался в полноте.
С другой стороны, чтобы не делать поспешных эмоциональных выводов, попробуем чуть отдалиться от самого события, то есть подписания патриархом Варфоломеем Томоса, и взглянуть на него сквозь призму глобального конфликта, частью которого являются события в Украине или в Сирии.
Что же там происходит? Геополитическое столкновение или гражданская война братских народов, разжигаемая Западом? Проявление национализма, всплеск русофобии или социальная революция? Пожалуй, все это, но и не следует забывать, что там идет и цивилизационная война. Территории, которые сейчас входят в состав Украины, уже не одно столетие занимают пограничное положение между Западом и Россией. Причем не в политическом, а именно в цивилизационном смысле.
Драма цивилизационных баталий
После Крещения Руси именно Киев стал духовным и политическим центром нового государства, Святой Руси.
Свою роль главного центра Руси, и роль ее сакральной столицы, своеобразного русского Константинополя, Киев стал терять постепенно. Важнейшим событием стал фактический перенос князем Андреем Боголюбским в середине XII века политической столицы Руси на Северо-Восток.
Перенос церковной столицы во Владимир произошел уже после разорения Киева в результате нашествия Батыя. После этого Киев «завис» между крупными центрами – Западной и Восточной Русью, но быстро отошел к Западной, став частью Великого княжества Литовского. О значении Киева, впрочем, не забыли. К тому же общерусский митрополит еще долго носил титул Киевского, хотя фактически пребывал сначала во Владимире, затем в Москве.
Да и духовная связь с Западной Русью еще не прервалась. В наше время трудно представить, что митрополит Петр, избравший Москву, как будущий центр Вселенского православия, родился на Западной Руси, не далеко от города Львова, который в ХХ веке стал одним из оплотов современного украинского национализма.
Ослабление Ромейской державы, как тогда именовали Византию, и постепенная утрата Константинополем, Вторым Римом, своего значения символического, геополитического и сакрального центра, вела к тому, что православные земли становились периферией, провинцией либо Западного мира, либо Османской Империи. В первом случае им грозила уния, во втором - либо обращение в ислам, либо сохранение православия лишь в качестве фактора национальной идентичности.
Уния лишала Православие своей вселенской миссии, делало православные земли периферией западнохристианского мира, подчеркивала уникальность одного центра – Первого Рима.
Византийские императоры решились на унию, ужасаясь грядущего турецкого завоевания. Однако Запад не в силах был так далеко раздвинуть свои границы и защитить Константинополь не смог. В итоге Восточно-христианские земли стали провинцией Османской империи, а Константинопольский патриарх попал под прямую зависимость от султана.
Одновременно Запад стремился и Русь сделать своей периферией. Однако попытка митрополита Исидора утвердить в Москве унию с католиками закончилась полным крахом и бегством последнего. Московским же митрополитом тогда стал святитель Иов в 1448 году. Это был первый независимый от Константинополя глава Русской церкви. Исидор остался Киевским митрополитом, одновременно будучи католическим кардиналом, Москва же стала центром новой митрополии, поэтому первоиерарх русской церкви станет вскоре именоваться Митрополитом московским, а не Киевским.
Становление Третьего Рима
Если, в свое время, митрополит Петр, переехав в Москву из Владимира, фактически сделал ее тем самым церковной столицей Руси, что предопределило ее последующее возвышение, то обретение Русской церковью независимости превращало Москву в новый и единственный свободный центр православного мира. Ведь все остальные православные земли находились в это время в глубоком тылу либо Османской империи, либо католической Речи Посполитой.
Киев остался там, и удержать его Москва тогда не могла. Поэтому там утвердилась своя митрополия, зависимая от Константинополя, включавшая всю юго-западную Русь. Усиливающийся крен этой митрополии в сторону унии в это время стал очевиден. Сила притяжения нового центра, то есть Москвы, еще была слаба. Константинополь же, хотя и сохранял по-прежнему вселенский авторитет (или его видимость, уже не подкрепленную властью императора и могуществом империи), в реальности центром притяжения уже не был.
Брестская уния, объединившая католиков и православных на территории Речи Посполитой, была заключена в 1596 году. Казалось бы, Запад окончательно восторжествовал на этой территории. Однако через некоторое время, в 1620 году, удалось восстановить православную митрополию, опять же под главенством Константинополя. Москва в это время еще только набирала силы после смуты. Киев того времени, как новый православный центр, уже не имел ни вселенской, ни даже общерусской миссии, а становился центром национального противостояния католической Польши.
Вселенскую миссию православия тогда кроме Москвы никто не мог продолжить. Больше никого не было. Константинопольский патриарх, подчиненный султану, сохранял свой авторитет только в силу традиции.
Зачастую схема исторического развития достаточно проста и даже примитивна. Когда есть два крупных центра, обитатели пограничья могут либо пытаться балансировать между ними, либо могут примкнуть к одному из центров, добровольно или не добровольно. Обычно это происходит в случае ослабления одного из центров.
Пока была мощной Османская империя, православие сохранялось среди покоренных народов как национальная вера. Вселенской миссии она не могла иметь. Действия Константинопольского патриархата контролировались и визировались турецкой администрацией. По мере освобождения народов, населявших империю, и обретения ими своей государственности, именно национальные амбиции стали основой для образования ряда поместных церквей.
В 1872 г. греки, то есть Вселенский патриархат, осудили так называемый филетизм болгарской православной церкви, под которым понималось соединение национального и религиозного начал, что зачастую приводило к зависимости религиозного начала от национализма. Однако, религиозный национализм был и у греков, зародившись в последний период существования византийской империи. Утрачивая вместе с территориями свое римское, имперское начало, ромеи, то есть византийцы, все более и более обращались к своему греческому прошлому, в качестве источника вдохновения для исторического развития.
Сомнения Третьего Рима
Когда Москва осознала себя Третьим Римом, закономерно встал вопрос: что делать со вторым Римом, как к нему теперь относиться? Два Рима не могут сосуществовать в одном символическом пространстве. Все три Рима претендуют на уникальность. Однако для Третьего Рима характерно и сомнение в своей исторической миссии, стремление найти подтверждение, оправдание своего исторического пути за границей.
Последнее имеет свои исторические причины, ведь и православная вера на Русь пришла от греков и именовалась в старину греческой. Греки, ромеи (то есть византийцы) поэтому и воспринимались как носители истины. Все это в глубинах народного сознания и подсознания наложилось на архаическое представление о том, что источник святости находится в ином, за границей, как в буквальном, так и в символическом значении.
Свято – это то, что там, за границей обыденности. Сначала это были греки, затем им на смену пришел Запад. Не трудно увидеть, что император Петр и Большевики действовали по тому же сценарию, ища исток своей культурной идентичности на Западе. Правда, последние сочетали в себе крайнюю форму западничества с верой в собственную миссию.
Казалось бы, этой вере в истинность всего греческого противоречит сама идея Третьего Рима, вытекающая из того, что греческая церковь заключила унию с католиками. Однако, не смотря на появившееся недоверие ко всему греческому, патриарх Никон все же обращается именно к ним, как к первоисточнику истины. Хотя многие тогда сомневались в святости наследников Второго Рима. Если они утратили харизму, то как они могут быть опять учителями веры? Это сомнение неизбежно вытекает из идеи Москвы как наследницы Второго Рима. Москвы как Нового Иерусалима, Нового святого града, центра Православия.
Мотивация патриарха Никона вытекала из следующего. Обретая геополитический вес, Россия пока не получила подлинной интеллектуальной независимости. Это касалось не только науки, но и богословия. Собственной школы не было, не говоря уже об университетах. Ученость можно было почерпнуть либо у греков, либо у латинян.
Однако в то время речь шла не столько об учености, сколько об унификации обрядов. При этом патриарх Никон ориентировался не только на греков, но и на современные ему малороссийские обряды, которые в то время уже были подобны греческим. Параллельно с процессом исправления книг, то есть с церковной реформой, ведь шел процесс присоединение малорусских земель к России. В 1654 году Богдан Хмельницкий и Запорожское войско присягнули на верность Москве, положив начало историческому процессу, который получит впоследствии громкое название:«воссоединение России и Украины».В том же году патриарх Никон созывает собор, на котором добивается постановления осуществлять исправление церковных книг по греческим образцам. Киевский митрополит тогда подчинялся Константинополю, но уже в 1686 году константинопольский патриарх подтвердил факт перехода киевской митрополии под начало Москвы.
Что ожидает Украину
Этот акт и аннулировал нынешний патриарх Варфоломей. Какие бы не были причины теперешних попыток отколоть Украинскую церковь от Москвы, то, к чему это приведет, предугадать не сложно.
Украина – государство новое. Территория ее случайна и придумана большевиками. В религиозном и цивилизационном плане эти земли, как уже было отмечено, пограничны. Пребывание на символической границе цивилизаций дает ей возможность колебаться между двумя центрами. Давление Востока или Запада двигало эту границу то в одну, то в другую сторону. Ослабление Москвы провоцирует Украину на связь с Западом. Самоидентичность Малороссии как провинции Запада неизбежно ведет к униатской идее.
Поэтому очередное обретение независимости от Москвы, - это не шаг в сторону своей национальной идентичности. Хотя национализм и является движущей силой не только этого, но и многих других последних событий на Украине. Это шаг в сторону Унии с Западом, может быть, не столько религиозной, сколько культурной. Ведь Константинополь не является реальным духовным центром православного мира. Подобный сценарий разыгрывался там уже не раз. Стремление к объединению всех православных Украины под одной юрисдикцией упростит этот процесс.
Нас давят, а мы крепчаем
Давление Запада, которое испытывает сейчас Россия, имеет свою положительную сторону. Оно не только способствует росту патриотизма, но и усиливает интерес к поиску собственной идентичности. Становится очевидно, что просто отсидеться в обывательском раю не удастся. Современное положение России в качестве периферии западного мира – бесперспективно, тем более, что Запад сам старательно нас отталкивает. Либо Россия продолжит собственную миссию, либо ее не будет.
Миссия – это, конечно, нечто большее, чем просто общегуманитарные задачи общерелигиозного характера. Константинопольский патриарх же не имеет ресурса для вселенской миссии. Такая миссия может быть только у России. Спор Москвы и Константинополя – это спор Второго и Третьего Рима за то, кто из них действительно является Римом, то есть символическим центром истории. Ближайшая история покажет, является ли Москва по-прежнему Третьим Римом.
