Ни в одной стране мира, «акромя» Франции, нет столько названий, связанных со Сталинградской битвой. Судите сами: в Париже – станция метро «Сталинград», площадь Сталинградской битвы. В Лионе – крупнейший антикварный рынок назван в часть Сталинграда. В других французских городах – Нант, Мюлуз, Шавиль, Эрмон, Сен-Назер, Канны, Гренобль, Лимож, Сартрувиль, Тулуза – есть улицы в честь Сталинграда или Сталинградской битвы.
Самое интересное, что все эти названия были даны во время правления Временного правительства. Ну нет ничего более временного, чем Временное правительство… Однако никто во Франции на эти его деяния не покусился. Возникает естественный вопрос: почему? Откуда у Франции столь большая любовь к поворотной битве Второй Мировой?
И ответ очевиден – только победы Советской России оставили Францию в числе великих держав. Именно Советская Россия во главе со Сталиным настояла, чтобы Франция получила под контроль часть Германской территории- и США, и Великобритания были против (для них Франция проиграла Вторую Мировую и претендовать ни на что не могла).
Для французов очевидно, что Советский Союз делал это не из большой любви к Франции, а исходя из собственных геополитических интересов. Но любой мало-мальски образованный француз знает, что эти геополитические интересы диктовали и союз Франции и СССР против Германии, который был заключен в 1935-м. Если бы каждая из союзных стран в нужный момент эти условия выполнила, то от Гитлера остались бы «рожки да ножки». И Гитлер бы вошел в мировую историю не как супермонстр, а как «диктатор, устраненный в начале своего правления».
В 35-36 годах французская и Красная армии совместными усилиями могли стереть в порошок германскую армию за несколько месяцев. Увы, Франция нас недооценила и под нажимом Англии не выполнила в 1938-м своих обязательств(подписав Мюнхенское соглашение без участия СССР), что привело в 1940-м году Францию на порог катастрофы (Германия её оккупировала). За этот «ход» Франции Советская Россия получила Великую Отечественную войну и 20 миллионов жертв, войну, где она была на грани, а во время Сталинграда эта грань поражения была явной, как никогда.
И, тем не менее, российское правительство мыслило предельно трезво, осознавая, что жалкое мщение Франции – не в его интересах, и нужно дать возможность Великой Франции продолжить свое существование. Недаром Декарт сказал: «когито – ерго сум» - «я мыслю – значит, я существую». Россия показала Франции, что в отличие от нее русские умеют мыслить на государственном уровне. Французы это мышление оценили. А как им было не оценить? Ведь благодаря этому Франция сохранила свое влияние и свои очертания.
