Раньше мне удавалось поститься строго. Студенчество, неофитство, безденежье, весенний авитаминоз. Помню, как однажды в Ленинке (библиотеке) я Великим постом поняла, что если не съем сейчас пирожок, а лучше – три, просто умру с голода! Денег хватило только на один. Мы были голодные, тощие и веселые. Помню, как однажды моя мама была в шоке от того, что мы с мужем накормили ее, принимая у себя в гостях, ужином из вареной картошки и тертой морковки с майонезом. На следующий день она привезла сумку с сосисками и сырами. Мы были тогда уже аспирантами и получали повышенную стипендию, плюс оба работали: деньги на еду были, просто это происходило Великим постом.
Прошли годы. У меня родился сын, и все было в новинку, в том числе причастие младенца, первая Пасха (он спал в коляске в притворе), первые посты с ним: гречка, постные пловы, каши-мешанки, всякие мои кулинарные изобретения…
Потом детей стало четверо, они начали подрастать, а я – спекаться. Я уже не в силах была угодить их вкусовым пристрастиям.
- Убери лук из супа! – кричала одна.
- И чеснок! - добавляла другая.
- Овощи – фу! – вторили прочие.
Я сдалась. Сперва появилась Великим постом рыба, потом, когда она тоже стала «фу» - яйца и молоко, потом пал последний бастион – сыр. Держалось в запрете только мясо.
После ослабления поста телесного как-то незаметно ослабли и прочие его составляющие – и на прекрасные великопостные службы стало в московской суете как-то трудно выбираться: Канон Андрея Критского – дай Бог 2 раза и не до конца (столько дел!), Литургия Преждеосвященных Даров – раз за Пост и т.д. Оживали все только ближе к Страстной – что ж, до Пасхи рукой подать…
В этот раз я с неудовольствием поняла еще зимой, что думаю о предстоящем посте почти с раздражением: опять обострение гастрита, детские пищевые капризы, а главное, все это уже было, было, ничего нового, какая-то рутина, «день сурка». Я знала, что это неправильно, но в мыслях было – поскорее прожить, пробежать нынешний Великий пост – и дальше, на Пасхальных каникулах поехать в запланированное путешествие в Эстонию: Таллин, Пюхтицы... Вот это жизнь, движуха! В отличие от серых-серых одинаковых постных дней.
Но «движуха», к моему величайшему изумлению, постигла всех нас гораздо раньше Пасхи! Кто бы мне еще в январе мог рассказать, что в конце марта закроют все школы и вузы на карантин, работников переведут «на дистанцию», а наша Эстония, как, впрочем, и весь прочий мир накроется медным тазом? Что мы с нашей семьей спешно «самоизолируемся» довольно далеко от Москвы и будем жить тут, читая ежедневные сводки с «фронтов» о коронавирусе!
И что этим Постом я посещу максимально возможное для меня количество служб!
Церковь здесь довольно далеко, надо идти пешком (законная прогулка и развлечение), народа здесь мало, коронавируса, вроде, тоже. Пока храм не закрыли, мы ходим усердно, и знаете, в этой не совсем простой для всех ситуации я заново начинаю открывать для себя цикл Великопстного богослужения.
А вот у оставшихся в Москве друзей совсем другая ситуация: очень больная старенькая мама и жена попросила мужа не ходить на службы от слова «вообще». «Даже на Пасху?» - «Даже на Пасху». Пожилая женщина не переживет занесенного невольно коронавируса. И муж, архитектор, который сам строит храм, подчинился. Впервые в жизни семья осталась без служб постом. Но мне почему-то кажется, что эта их жертва ради любви к ближнему не останется незамеченной у Бога.
Уже Благовещение. И все мы, и те, у кого есть возможность быть в храме (пока), и те, у кого такой возможности нет, будем острее, чем обычно, переживать этот праздник. Вспоминать, как это было «обычным делом» в прежние годы – ходить на Благовещенье в Храм. Сегодня все необычно. Чего-чего, а от рутины не осталось и следа – даже хочется уже возопить: не надо, убавьте, это уже перебор! Верните нам прежнее течение жизни! Мы все поняли и больше не будем ныть!
Но прежнее не вернется в том виде, как было. Мир меняется, это замечают все. Зато у нас, православных, впереди не только весна, как у всех, но и Пасха, и это не может не внушать нам надежду!