9 июня в Ниловой пустыни был большой праздник – 350-летие обретения мощей святого преподобного Нила Столобенского. Праздничную литургию служил прибывший в Пустынь Святейший Патриарх Московский и всея Руси Кирилл. Тысячи людей в этот день собрал к себе преподобный. Люди ехали по пять, по восемь часов на автобусах. Некоторые потратили на поездку всю свою пенсию. Но людей оказалось столько, что многие не смогли войти внутрь. А я стояла в храме в самом первом ряду. И понимала, что этим я обязана не каким-то своим достижениям, а той зеленой майке, которую мне выдали с вечера. Волшебной майке волонтера.
В первый раз я была волонтером. 8 июня мы с коллегой по перу Алей приехали на молодежный форум, который проходил в Старице. В течение дня были встречи, семинары и мастер-классы, а за ужином нам объявили: «Завтра выезжаем в Нилову Пустынь двумя автобусами. Подъем в 4.30. Выезд в 5 утра». Дальнейшая информация чуть не утонула в изумленном ропоте ста человек. Софья, наш куратор, профессионально перекрыла шум зычным голосом и, утихомирив толпу, посоветовала лечь пораньше. Лечь удалось. Заснуть – нет. В комнате паломников 12 двухэтажных кроватей, на них – двадцать человек, кто-то уже спит, кто-то стоит в очереди в душ, кто-то болтает по телефону, кто-то шуршит пакетами. Молодежь носится по коридорам, хлопает дверьми, смеется, поет (уверяет, что тихо) и светит фонариками от телефонов в поисках чего-то необходимого в ночи над своими кроватями. Во втором часу ночи все стихло, и слышно было только занудное пение комаров, которым до 4.30 надо было успеть поужинать. Некоторым из них повезло.
В 5 утра мы загрузились в автобусы и двинулись в сторону Селигера. На завтрак полагались бутерброды с сыром, вода и булочка. Те, кто собирался причащаться, остановились на булочках. Целых два часа удалось поспать в дороге! В ближайшем к Ниловой Пустыни городе - Осташкове – нас ждала гостиница, а в ней – невиданная роскошь! – двух-трехместные номера с душем. Мы быстро расселились, взяли самое необходимое и снова загрузились в автобусы. Еще полчаса езды – и мы на Селигере. Вокруг сосны, среди них мелькает озерная гладь – красота! – под колесами – новый, едва остывший асфальт, который положили в ожидании высоких гостей (каждый раз, видя такое, думаю: почаще бы приезжало начальство в провинцию, глядишь, уже бы всю страну заасфальтировали). Подъезжаем к КПП. Перед нами – насколько хватает глаз – огромный палаточный лагерь. Очень похожий на лагерь беженцев из теленовостей. Выгружаемся из автобусов: дальше можно только пешком. По дороге пару километров топаем в Пустынь. Дорога в радость. Погода хорошая, разогретые солнцем сосны пахнут, пробуждая в душе что-то такое… из детства. Небольшой ветерок не дает лютовать местным селекционным комарам, слетевшимся со всей округи на встречу с паломниками. Трудно только двум нашим девушкам на шпильках. Смотрим на них сочувственно и грустно, не понимая, чем помочь.
Нилова Пустынь. Вот он, остров Столобный, ныне соединенный с берегом мостом и насыпной грядой. Здесь несколько сотен лет назад в тишине и полном уединении подвязался святой преподобный Нил. А сегодня здесь красавец-монастырь с огромным Успенским собором в центре, с кельями, садами и архиерейскими палатами.
В храме еще идет литургия. Нас собирают у его широких ступеней и объясняют задачу. Мы – волонтеры. Завтра нужно будет встречать Святейшего. «Да, вот сюда встаньте пожалуйста, в два ряда. Должен получится такой коридор от крыльца Архиерейских палат до храма. Вот, хорошо. Чуть поплотнее. Да. Чуть пореже теперь. На расстояние вытянутой руки друг от друга…» Павел, организатор волонтерского сопровождения патриаршего богослужения, сочувственно вздыхает: «Завтра может быть дождь. И холод. И ветер может быть. Что ж поделаешь? Придется вам потерпеть». Мы не против потерпеть. Сегодня тепло и солнечно, и трудно представить себе дождь и холод.
Храм поражает своей масштабностью. Внутри светло, красиво и очень торжественно. Мы прикладываемся к иконам и к раке с мощами преподобного Нила.
Выходим из храма. По расписанию у нас экскурсия по монастырю, а через час обед. Я подхожу к Павлу. Он изумляется: «Что вы? Какая экскурсия? Монастырю сейчас совершенно не до нас: завтра сюда приезжает 12 тысяч паломников!» «А на колокольню-то можно подняться? Мне говорили обязательно сходить, там вид очень красивый». «Нет-нет, какая колокольня?! Все уже уходят, скоро обед». Мы опять растягиваемся длинной вереницей вдоль дороги. Идти хорошо. Только девушек на шпильках ужасно жалко. Вот они как раз выясняют у Павла, где в Осташкове обувной магазин.
Через полчаса мы на территории палаточного лагеря. Совсем распогодилось, уже даже жарко. Красный Павел, решая попутно какие-то вопросы по рации, и попутно же прихватив толпу волонтеров (человек 50) из какого-то колледжа, уверенно ведет нас к обеду. 5 минут ходьбы – и мы возле двух рядов умывальников. Вода в них озерная, мягкая, и мыло никак не смывается. Победив его, мы отправляемся дальше. И еще минут десять идем по лесной дороге. Под ногами песок, над головой качаются сосны и птицы щебечут на разные голоса. Так и хочется замереть, никуда не идти, а тихо стоять у озера. Но мы ведь идем не просто так, а обедать! Мы сегодня встали рано, не завтракали, а уже 13.00. Пора! Переговариваемся с Алей: «Очень хочется супа», - «Да, жидкого и горячего!» И вот мы на огромной поляне, где стоит штук 50 столов с лавками и не меньше десяти машин – полевая кухня МЧС готова спасти нас от голода. Оказалось, что не готова. Обеда еще нет, будет позже. «У вас там какая-то дискуссия должна быть, вот вы идите пока на нее, а на обед потом приходите». Мы ворчим и плетемся на дискуссионную площадку. Павла окружают педагоги из колледжа: «Как же так?! У нас же дети! Что мы родителям скажем? У нас же родители!» Павел пытается оправдаться: «Вы не представляете, я сейчас даже не между двух огней, я между восьмью огнями!» Ему нельзя не поверить (когда в автобусе мы ему предложили банан, он сказал: «Не могу. Не не хочу, а не могу. Я уже три дня не могу есть. Потом, когда все закончится). Педагоги разворачивают толпу студентов и ведут обратно к автобусам, чтобы как-то решить вопрос с перекусом. Поблизости на поляне есть торговые палатки с чаем и пирожками. Думаю, в этот день волонтеры сделали их годовую выручку.
Людей было столько, что многие не смогли войти в храм на патриаршую службу, а я стояла в храме в самом первом ряду. И понимала, что этим я обязана не каким-то своим достижениям, а той зеленой майке, которую мне выдали с вечера. Волшебной майке волонтера
Нас ждет шатер на берегу озера, в нем сцена с креслами для гостей и много-много рядов стульев для нас, слушателей. Мы регистрируемся, получаем бейджи участников и начинаем ждать. Смеемся: конечно, вымыли тщательно руки, теперь можно и подискутировать. И потом в течение дня так и хотелось подойти к каждой группе разговаривающих людей и ехидно спросить: «А вы руки мыли перед дискуссией?» Через 15 минут ожидания выяснилось, что до начала мероприятия сидеть еще час. Мы с Алей приуныли, но потом решили поработать, подготовив и через WatsAp отправив две новости, избавив себя от вечерней работы. А тут еще и бодрая тетенька прибежала: «Ребята, вас всех там, за углом, ждут сухие пайки!» «Ураааа!» «Нет-нет, только не сейчас, а по окончании дискуссии! Это будет ваш ужин. А обед у вас в 16 часов». Какой кошмар…
Ровно в 16 выстроилась очередь к полевой кухне в 150 человек. Мы оказались в конце. Когда спустя полчаса подошли к раздаче, нам налили супа – на донышке. Но в нем вызывающе плескалась тушенка, и мы отказались (а как причащаться?). На второе полагалась сосиска с макаронами. Мы попросили макароны без сосиски, нам сказали: «Нету. Макароны пригорели. И закончились. Хотите печеньку?» Мы попили чай с пирожком из сухого пайка.
Этот «обед» как-то добил половину наших участников, и они запросились в гостиницу. Один из автобусов отправился с ними в Осташков, а мы пошли обратно в Пустынь на всенощную. Шла и думала: хватит ли сил отстоять длинную монастырскую службу? Хватило. Служба была архиерейская. Два мощных ряда перед алтарем – митрополиты и епископы. И изумительный хор. В храме были открыты мощи. Мы исповедовались, приложились к мощам и пошли на помазание. И даже попали на колокольню. Вид с нее был действительно потрясающий.
Приехав в гостиницу, мы обнаружили, что в номерах нас ждет дикий холод. А еще воды горячей нет. Администратор уверял, что с водой все в порядке, и бойлер в каждом номере исправно работает. Мы ему поверили и выпросили у него чайник. Сбегали в магазин, заварили себе «ролтон», чай и как-то поужинали. А чтобы была горячая вода, надо было, оказывается, повернуть вентиль на бойлере, и с этого счастливого момента вода начинает греться. Но нам об этом никто не сказал, а сами мы догадались только в 23 часа. Поэтому в 23.30 горячая вода у нас была лишь на пару градусов теплее холодной.
Вечером в фойе гостиницы полным ходом шла раздача зеленых маек и именных волонтерских бейджей. То и другое – наш пропуск на Патриаршую службу. Народ гомонил, резвился, мерял огромные майки и жаловался на жизнь. Софья нас ругала, жалела и успокаивала. Ей пришлось на себе вытягивать все нестыковки и нелепости сегодняшнего дня, в которых она не была виновата. Она справилась. С трудностями и с унылыми настроениями. К ночи группа из ста человек была довольна жизнью и вполне весела.
Заодно выяснилось, что причаститься можно будет только на ранней литургии, а следовательно, встать нужно в 5 утра. Ничего. После вчерашнего мы уже привычные. А потом, 5 утра – это совсем не то, что 4.30, это гораааааздо позже! Кстати, зачем нас накануне подняли в такое время и отправили ни свет ни заря в дорогу, для нас так и осталось загадкой. Никакой необходимости в нашем раннем прибытии в монастырь не было. Назавтра планировался выезд на литургию в 5.30, в 6.50 – завтрак в лагере. Вот никак не представляется, каким образом мы успели бы прибежать на него за два км после ранней литургии, которая только начинается в 6, а к 8 часам мы уже должны были снова быть в храме. От завтрака мы решительно отказались (да и от обеда тоже – он опять предполагался в 16.00). И правильно сделали: с утра поливал дождь, и есть под открытым небом жалко было бы пожелать даже кому-нибудь нехорошему.
В 6 утра наша (ранняя) часть группы прибыла в Пустынь в зеленых майках, одетых поверх курток и свитеров (все, как обещал Павел – холод, ветер и дождь). В храме было тихо, празднично и на удивление многолюдно. Мы помолились, причастились, но к мощам преподобного уже не попали: в храме началось какое-то движение, и мы оказались на улице. Но ненадолго. Через 10 минут к нашей группе подошел парень, отсчитал 10 человек и куда-то повел. Мы немного поволновались, не зная, что нас ждет. Но вскоре выяснилось, что нам невероятно повезло. Нас привели в храм и поставили в первый ряд. В самый первый!
Цепочка волонтеров должна была сдерживать натиск прихожан и образовывать ровный коридор для прохода Святейшего Патриарха и сослужащих ему архиереев. Нас построили, потом разбавили казаками – через одного. Потом снова разбавили – два волонтера – один казак. Потом опять через одного. Построения начались в 8.05. А через час мы узнали, что литургия будет только в 10. Мы два часа красиво стояли до начала службы. Но мы понимали, как нам повезло: где-то там, на улице, стоят наши братья-волонтеры, мерзнут и мокнут, и неизвестно, каковы их шансы оказаться сегодня в храме.
Для меня это была первая патриаршая литургия. Очень красивая и такая… сильная. Меня поразило то, как облачали Святейшего в начале службы. Вот лицом к алтарю стоит на кафедре седой, простоволосый человек в белом подряснике. Медленно, чинно и бережно его облачают. И в тот момент, когда на его главу опускают митру, перед нами уже Патриарх. Сильный, наделенный властью и правом особой, дерзновенной молитвы. Меня буквально пробудили от обычного, полусонного состояния молитвенные возгласы Святейшего. Он призывал молиться вместе. Он настаивал на совместной молитве. И в это время ничего не имело значения – ни разболевшаяся с утра спина, ни голод, ни недосып, ни усталость последних дней. Все оказалось за бортом мощного судна, которым правил Святейший.
Когда началось Причастие, мы наконец пригодились. Причастников было много. Патриарх причащал очень недолго и вскоре вышли архиереи со Святыми Дарами. Вышли в проход, который мы специально для этого образовали. И в этот проход со всех концов огромного собора пробивались причастники. И в него же попадали те, кто уже причастился. В какой-то момент образовался опасный круговорот. И нашей задачей было разруливать людские потоки, не допуская столкновений и оберегая священников с Чашами.
После Святейший Патриарх сказал проповедь. Очень простую и очень близкую нам. В ней были такие слова: «Никакие достижения экстремального спорта и близко не могут сравниться с тем, что совершил преподобный Нил. Он жил здесь многие годы, не имея ни пищи, ни огня, ни настоящего жилища ? и это в нашем климате! Чем же он питался? Кто-то говорит, что это были корни, кора, орехи, грибы. Но давайте себе представим, что кто-то из нас в течение всего года, не имея никаких продуктов, остается в полном уединении. Невозможно себе представить, чтобы такой человек выжил. А преподобный Нил не просто выжил ? он здесь жил полной жизнью. И возникает вопрос: как же охарактеризовать жизнь Нила Столобенского? Одним только словом: подвиг».
И после этих слов стали вполне объяснимы все наши казалось бы бессмысленные мытарства двух предыдущих дней. И холод, и голод, и неустроенность. Мы совершили свой небольшой паломнический труд. Труд, который мы совсем не планировали совершать, и который нас на один миллиметр приблизил к пониманию подвига святого преподобного Нила.
Всем, кто готовился к празднику, было не до нас в эти дни. Мы должны были просто выполнить свою задачу и желательно при этом не путаться под ногами, не отвлекать. Это очень чувствовалось, но – странное дело – не вызывало ропота, а принималось с таким смирением, которое лично я в себе обычно не наблюдаю. Не было раздражения и обиды, а был удивительный мир в душе и чувство, что Бог нас не оставляет. Да, мы были почти без сна и еды. Но Он дал нам силы отстоять семь часов в храме без малейшей возможности присесть или просто на что-то облокотиться. И при этом молиться и всей душой проживать Праздник. И когда мы все после службы заботливо спрашивали друг друга: «Ну, как ты?», слышали в ответ одно и то же радостное: «Хорошо!»
Нилова Пустынь
Нилова Пустынь
Нилова Пустынь
Нилова пустынь
Нилова Пустынь
Нилова Пустынь
Нилова Пустынь
Нилова пустынь
