Образы прозаических произведений Анастасии Черновой похожи на водяные лилии – незатейливые, на первый взгляд, цветы, которые, тем не менее, растут на порядочной глубине. Именно поэтому они удовлетворят не только того, кто хочет отвлечься, перенесясь в голубую страну грез, но и пытливого читателя-интеллектуала, которому нужны подспудные мотивы и связи. Такими подспудными мотивами пронизана повесть «Горький шоколад».
В центре произведения судьбы сразу нескольких молодых людей: расставшейся со своим парнем и скучающей от жизни Кати, уехавшей под Новый год отдыхать за границу певицы Вероники, Лизы и влюбленного в нее Романа. Автор мягко и последовательно знакомит нас с каждым из героев. Слово «шоколад» впервые появляется при описании сна современной во всех проявлениях Катюши, в котором праздные мысли героини и ее желание получить удовольствие от сладости перемежаются с тревогами распавшихся любовных отношений. Параллельно (автор вводит этот рассказ посредством воспоминаний) развиваются другие отношения – Ромы и Лизы, которая оказывается верующей. Как было бы удобно для православного писателя здесь вставить нотки морализаторства и дидактизма! Но Анастасия Чернова позволяет своим лилиям-образам просто качаться на волнах сюжета, лишь намекая на то, какая толща воды скрывается под самым прекрасным из цветков: вот слова «глас Неба», использованные при описании первой встречи двух молодых людей, упоминание о том, что во время катания Лизы на коньках в парке звучала песня о потерянном рае, вот ее интерес к Максу – человеку, которого, казалось бы, не за что было уважать. Все это созревает как горчичное зерно в читателе до тех пор, пока не грянет: Лиза ушла в монастырь. Она присылает своему несостоявшемуся жениху прощальное письмо, в котором звучит мысль, что «постоянно жить только собственным счастьем – невозможно».
Главное, что автору удалось мастерски показать: в образе девушки нет и доли религиозного фанатизма. Этот мотив вплетается в повесть попутно с образом горького шоколада: в глазах мирского Романа Лиза не была чересчур религиозной, ведь в постный день могла позволить себе шоколад без молока.
Она ушла… В вихре жизни теперь кружатся Катюша, Вероника и Роман, их танец продолжается. На дворе Новый год. Писатель вновь обращается к образу берущей от жизни все Кати, которая к тому же надеется построить романтические отношения с покинутым молодым человеком. И на мгновение даже кажется, что автор искренне симпатизирует именно этой гламурной и (что греха таить?) ограниченной девушке, расписывая ее вожделенные фантазии и мечты. Но вот за новогодним застольем собрались они втроем, и мечтающая Катюша, услышав, что она стала Роману «другом», отламывает шоколад и тут понимает, что вкус его вовсе не такой, какой она так любила, а горький. В этом последний аккорд повести, на этом она обрывается. Несмотря на то, что произведение написано современным языком, в этой концовке заключен высокий богословский смысл: уход каждого человека в монастырь – это узор на воде, от которого приводится в волнение вся толща судеб и событий. Это молчаливая миссия, след которой не сотрется.
