Сегодня исполняется 192 года со дня рождения Льва Николаевича Толстого (1828-1910). Фигура неоднозначная, и с Церковью у него были сложные отношения. Но есть у него одно произведение, которое, возможно, стоит особняком. Хотя бы потому, что в центре повествования – монах. В повести он демонстрирует удивительно тонкое понимание человеческой природы, психологии и, может быть, сам даже того не ведая, основ православной аскетики. Это повесть «Отец Сергий».
В центре сюжета монах отец Сергий, бывший военный Степан Касатский. Тщеславный и честолюбивый, он ушел в монастырь не для того, чтобы стать ближе к Богу (хотя он и не лишен веры), но чтобы доказать другим, что он лучше и выше них. Им руководило оскорбленное самолюбие, презрение и желание первенства – раз не удалось стать ближе к императорскому высшему свету, нужно быть выше в другой сфере, недоступной светской элите. Конечно, явно это непрочное основание для ведения напряженной духовной жизни. Вспоминается притча из Евангелия о том основании, на котором строится дом, – и фундамент отца Сергия действительно не выдерживает бурь.
Ему не удается укротить свой неуемный и взрывной характер. Создается ощущение, что монах не вполне понимает, зачем он идет этим тесным путем, какова цель его движения, зачем ему все молитвы и послушания. В этом нет его личных смыслов и живого отклика, он делает все из чувства долга. Поэтому через несколько лет монастырской жизни он ощущает внутренний кризис.
Интересно, что для других отец Сергий мог выпросить у Бога все, что угодно, он стал чудотворцем. А у самого не получалось избавиться от своего маловерия и блудной страсти. «Дух дышит, где хочет» (Ин.3:8), и даже через Своего немощного служителя Господь действовал и преображал мир, отец Сергий был в данном случае лишь орудием.
Аскетика отца Сергия, основанная на самолюбии, а не любви к Богу и ближнему, не ведет ко спасению и в конечном счете терпит крах. Герой старается приобрести христианские добродетели – но в итоге сталкивается с собственной пустотой, с неверием и блудной страстью. Святые много писали о связи гордости с похотью, которая следует после превозношения: «Блудный помысл и боязнь попускаются за гордость нашу», (прп. Анатолий Оптинский), «После тщеславия всегда следуют помыслы блуда и возношения» (прп. Амвросий Оптинский); в таком же ключе можно прочитать и два других изречения: «Погибели предшествует гордость, и падению – надменность» (Притч. 16:18);«Где произошло падение, там прежде водворилась гордость» (прп. Иоанн Лествичник).
Удивительные закономерности! Знал ли о них Толстой? Или, может быть, догадывался? Моя версия – в герое очень много от самого писателя, он хорошо знал себя и выводил отца Сергия со своего характера. Также он глубоко и четко изобразил особенности нарциссической личности (которой и является герой повести) еще до того, как они потом были изучены и описаны психологами XX века.
Сам автор так писал в дневниках о смысле повести: «Надо, чтобы он <отец Сергий> боролся с гордостью, чтоб попал в тот ложный круг, при котором смирение оказывается гордостью; чувствовал бы безвыходность своей гордости и только после падения и позора почувствовал бы, что он вырвался из этого ложного круга и может быть точно смиренен. И счастье вырваться из рук дьявола и почувствовать себя в объятиях бога».
Иоанн Лествичник писал, что гордых исцеляет Сам Господь, а не люди. И герою-таки удается, хоть и непростым путем, обрести душевную простоту и смирение. «И понемногу Бог стал проявляться в нем». «Чем меньше имело значение мнение людей, тем сильнее чувствовался Бог». И это не то знакомое ему пренебрежение превосходства, а глубокое познание себя и человеческой природы в целом – как можно кого-то осуждать и не любить, когда увидел, что в тебе и других есть все: и святое, и низменное. И все люди в своей глубине во многом похожи.
Наверное, отцу Сергию были бы созвучны слова из песни группы «Аквариум» – думаю, они как раз про настоящее глубокое покаяние:
И все, что есть у нас — это радость и страх,
Страх, что мы хуже, чем можем,
И радость того, что все в надежных руках.
Для меня повесть «Отец Сергий» не столько о грехопадении, сколько о милости Божьей, о том, что Господь не оставляет душу, которая предана Ему, как бы она ни заблуждалась и ни грешила.
