Что мы знаем о Европе Средних веков? Школьный курс истории оставляет в памяти того, кто не двинулся глубже, набор стереотипов мифического содержания, а в подсознании – калейдоскоп образов, связанных с теми или иными архетипами… И если Античность представляется солнечными горными ландшафтами с веселыми бородатыми богами на вершинах и героями, сражающимися в долинах, то Средневековье для нас – это темная пещера, из которой изредка выезжают в свои походы крутые, но невежественные и жестокие крестоносцы, а в самой пещере – мрак, жуткие суеверия, чумные моры, монастыри, не менее мрачные, чем сама пещера, одинокие святые подвижники… И, конечно же, Инквизиция, сжигающая все разумное, доброе, вечное, а по ходу и всех чересчур красивых девиц!
Что может поколебать этот стереотип представления об Инквизиции, если, опять же, не идти в глубину знаний об эпохе, в исторические дебри анналов и документов? На мой взгляд, роман историка-медиевиста Николая Асламова может поколебать. Причем – что важно! – именно на уровне подсознания, на уровне «полей архетипов», объединяющих всю цивилизацию.
Могу говорить об этой книге, разумеется, не как историк, «специалист по эпохе», а как, с одной стороны, литератор, давно работающий в историческом жанре, а с другой, как психофизиолог (по образованию и годам работы по специальности), для которого исторические темы особо интересны именно в ракурсе аналитической психологии коллективного бессознательного.
Всегда подозревал, что с Инквизицией не все так просто, хотя непосредственно этой темой не занимался. Николай Асламов своей книгой резко усилил мои подозрения. И в частном случае, и в общем: одиозные организации прошлого (от их Инквизиции до нашей Опричнины и далее – хотя бы до III отделения… а можно продолжить и дальше, но с риском все большего непонимания со стороны потомков пострадавших) в момент зарождения и начала деятельности всегда были ответом на некое зло и даже Зло с большой буквы, грозившее не только стабильности государства, но и культурной стабильности общества. В том числе его духовным традициям. Позже, когда эти структуры набирали силу, начинались злоупотребления со стороны тех ушлых пассионариев, которые старались использовать эту силу ради стяжания собственной власти ради власти, а не ради изначальной цели. Отсюда вопрос: инструментом борьбы с каким злом создавалась Инквизиция?
Опять же на правах литератора, а не историка позволю себе рискованные обобщения. Первый миллениум, как известно, ознаменовался духовным подъемом. Согласно красивой метафоре историков школы Анналов, в то время короли и дворяне вместе с простолюдинами волокли камни на постройку готических соборов. Реакция не замедлила. Всякий, кто всерьез двинулся духовным путем, знает, что на снисхождение благодати темная сила отвечает из бездны яростным ударом искушений… Да и просто начни от души доброе дело делать – мало не покажется (и это уже статистика)! Вот и тогда Европу захлестнула эпидемия «увлечений» магией и колдовством. Масла в темный огонь подлили крестовые походы и создание Утремера, христианских королевств на Ближнем Востоке: в Европу потянулся восточный гностический оккультизм (те же низариты, которые существовали под прикрытием ислама и которым было позволено даже крещение принимать «для маскировки»; те же адепты секты, известной как альбигойцы, столь обеленные поздними историками и вполне разоблаченные Гумилевым).
В нашей нынешней рационально-технократической реальности резонно не верить в существование вампиров, оборотней, в результаты действий некромантов. Однако несомненен факт того, что в ту далекую эпоху многие, в том числе и сильные мира сего, пустились во все тяжкие, чтобы обрести сверхспособности и тех, и других, и третьих. Кровавое маньячество входило в моду. И тогда на борьбу со Злом вышли они…
И по слову апостола Павла «Где умножается грех, там изобилует благодать» (Рим. 5:20), возможно, борцы с тем мистическим злом сами обретали способности, которые можно определить как чудесные…
«Вступив» в роман, читатель вместе с обладающим такими способностями инквизитором, братом Мишелем из ордена святого Феодосия, отправляется в путь по дорогам северной Италии середины XIII столетия, - в путь опасного расследования странных убийств. Обстановка полностью соответствует историческому моменту… Текст по стилистике, по атмосфере тоже предельно историчен. И хотя читателя ждет не просто острый сюжет, а невероятная амальгама мистического хоррора, триллера-детектива и боевика, роман встает в один ряд (очень короткий ряд) со средневековыми экзерсисами Умберто Эко и «Шпилем» Голдинга.
Любителя фэнтези и жанровой чистоты роман может отпугнуть, но считаю этот синтез стилей находкой автора. Прекрасно, когда ты сбит с толку: только что прогуливался по знакомой средневековой «ярмарке-реконструкции», и вдруг вокруг начинается хорошо темперированная адская фантасмагория – оказывается, что рядом с тобой гуляют и зарятся на твою плоть ходячие мертвецы, оборотни и вампиры, выходцы из реальных исторических дворянских родов!
Скажете, что этой нечисти и так полно на книжных полках и в кино? Не скажите! Все, что есть, - это в буквальном смысле «шелуха»! Все эти «Сумерки» и «Чужие миры» - даже не вторая, а третья производная «традиционных анналов», дешевый и потому фальшивый модернизм! Мистический фаст-фуд!.. А историк-медиевист, Николай Асламов развертывает панораму и иерархию сил, как они представлены именно в средневековых источниках. Прочитав роман, начинаешь хорошо себе представлять, как воспринимал реальность человек той эпохи.
Повторюсь в иных словах: интересна именно увязка вполне достоверной исторической «фактуры» с «фантастическими тварями и местами их обитания». Отличие блокбастера с таким названием от сюжета «Ходящих сквозь огонь» именно в том, что привязка образов к реальному миру, сюжет и правила игры в блокбастере заведомо фантазийны, маргинальны для реального мира, а в романе Асламова – жутковатый мистический мир является правдоподобным и детализованным срезом именно реального мира, ибо тогда мир жил живой верой в присутствие нечисти буквально на каждом шагу. А что означала такая вера? Великий психолог Карл Юнг сказал: «Действительно только то, что действует!» Мощная кумулятивная вера способна вытаскивать образы из коллективного подсознания в реальность не просто на уровне зрительных и слуховых галлюцинаций…
Мембрана технотронной цивилизации надежно защищает рациональное сознание, сужая его. Но заставьте такого рационалиста пожить в каком-нибудь из архаических племен, живущих мифологическим сознанием… Да попади он волею судеб хотя бы в какие-нибудь закрытые для чужих якутские или эскимосские, или африканские, или новогвинейские священные места – ох, и навидается этот рационалист… если, конечно, в живых останется! Впрочем, как и английский ученый-рационалист, герой новой экранизации «Вия», вернее спин-оффа «Вия», чудом спасшись в вакханалии демонов, уже на другой день будет убеждать себя, что ему просто показалось… Те же аутентичные «Вий» и «Страшная месть» Гоголя воспринимаются как страшные сказки, не более. Но тот, кто хорошо знает традиционную культуру тех мест, кто знает глубинную историю Полесья или чешской Шумавы, тот читает эти вещи по-другому.
Увы, когда Инквизиция хотя бы отчасти победила эпидемию, сделала свое главное дело, она, в отличие от Мавра, не ушла… Но это прежде всего камешек в огород испанской Инквизиции XV века, это – другая история. Я же просто настоятельно рекомендую прочесть роман «Ходящие сквозь огонь» всем, а) кто действительно интересуется духом средневековой Европы, особенно той эпохой, когда этот дух был во многом заложен уникальным по своей образованности императором-полиглотом Фридрихом II Штауфеном, которого называли «Антихристом», и б) кто действительно хочет узнать, откуда растут клыки всей этой современной вампиромании…
…Прочитав роман, я первым делом всерьез подумал, а не грядет ли час и возрождения новой аутентичной – и, разумеется, тайной – Инквизиции… а заодно вспомнил народное «Крестись, когда кажется»… Надо креститься, когда кажется, потому что то, что кажется, далеко не всегда просто кажется…
