Любит? Не любит? Плюнет? Поцелует?
Гадание на ромашках – очень напряженная и захватывающая игра. Поэтому, когда режиссер Звягинцев снял фильм с таким претенциозным названием, как «Нелюбовь», невольно закрался вопрос: а что вообще любит этот мастер в современном мире?
Творчество Звягинцева после просмотра «Возвращения» мне было неприятно. Это картина об отце, который где-то пропадал, а потом объявился и начал жестко воспитывать двух сыновей или о Боге, который бросил Свое творение, а потом объявился и начал жестко воспитывать. Обе версии мне одинаково не близки, и я долго старалась избегать просмотра последующих творений новоявленного гения.
Когда «Нелюбовь» номинировали на Оскар, я сдалась. С одной стороны, слава Богу, не «Матильда». Последнюю, вместе с весьма приличной «Аритмией» и рядом других отечественных работ, выдвинул еще в сентябре прошлого года Российский оскаровский комитет. Прошел Звягинцев. За его фильмом стоит, как объяснил известный кинокритик Антон Долин, мощный американский прокатчик-лоббист Sony classics (он же прокатывал «Левиафан» в Штатах), а это резко повышает наши шансы на Оскар. Мы же хотим взять Оскар? Оскар – это наше все!
К счастью для меня, снял Звягинцев пока немного: помимо «Возвращения» (2003 год) есть еще «Изгнание» (2007), «Елена» (2011), «Левиафан» (2014) и, собственно, «Нелюбовь» (2017). Все снято вполне добротно и художественно. Самым известным и титулованным фильмом до недавнего времени был «Левиафан». Про этот фильм не высказывался только ленивый. Кроме классической кинокритики, был умный троллинг звягинцевской работы, который касался сутевой проблемы картины. Мне здесь добавить нечего, читайте сами:
Владыка Тихон (Шевкунов):
«Выродившиеся люди и полная беспросветность – вот ваше православие, ваша культура, история, государственность – вот такая незамысловатая философия этого фильма. Этот фильм – такое же искусство, как искусство – то, что сделали «пусси» в Храме Христа Спасителя».
Лукьяненко Сергей, писатель:
«Это мрачная история о том, как повседневная жизнь России пропитана коррупцией, церковью и водкой… Я думаю, что все вышеперечисленное вполне исчерпывающе характеризует режиссера Звягинцева. Фильм «Левиафан». Министерство культуры России, поддержавшее фильм. И вообще современную Россию. Ну, а поскольку я очень добрый доктор, который рад успехам российской культуры за рубежом (фильм «Левиафан», как вы догадываетесь, продукт экспортный, на потребление в пьющей коррумпированной религиозно лицемерной России не рассчитанный), я предлагаю режиссеру Звягинцеву еще несколько чудесных сюжетов для фильмов о русской жизни.
- «Мор и глад»
Россия обманом покупает у диких племен огромные территории за стеклянные бусы и одеяла, зараженные оспой, потом сгоняет остатки племен в резервации и травит водкой с православными молитвами
- «Черное золото»
Россия массово скупает негров в Африке за стеклянные бусы и одеяла, зараженные сибирской язвой, после чего эксплуатирует негров на ржаных полях в Поволжье и плантациях клюквы в Сибири. Русские помещики свирепствуют, считают негров за животных, убивают, насилуют… и травят водкой с православными молитвами.
…5. «Хам»
Россия выращивает в глухой сибирской тайге режиссера, пытается отравить его водкой, но тот героически снимает фильмы о злобной России, старающейся отравить всех водкой и православной молитвой.
Кто не в курсе по поводу сюжета «Левиафана», первоначально Звягинцев планировал снимать фильм про американского рабочего, Марвина Химейера, который вступил в конфликт с местным предпринимателем, позарившемся на его землю, построил бронированный бульдозер, снес свой поселок и был убит. Почему сюжет изменился, прекрасно написал Дмитрий Галковский (он реконструировал гипотетический разговор Звягинцева («Негодяй») с американским продюсером («мистер Х»):
«Негодяй: Ну, в общем да, нужны деньги.
Мистер Х: Окей. Значит так. Сама идея хорошая. И очень хорошо, что у вас русское имя и фамилия. Сейчас таких все труднее найти. Но у меня несколько уточнений. Во-первых, фильм снимать не в США, а в России. Во-вторых, при всех его отрицательных качествах, «Химера» стопроцентный американец. Настоящий ковбой. Сказал и сделал, погиб как мужик – в танке. Русские не такие. Русский слаб и труслив, это кляузник и предатель. Пускай он не бульдозером капиталистов давит, а сражается с местным чиновником – мелким, и сражается путем кляуз. А потом его самого бульдозером. В-третьих, надо показать, что в России нет никаких семейных ценностей и вообще семьи. Пусть его жена будет алкоголичкой и шлюхой…. На месте его разрушенного дома должна быть построена церковь для русских капиталистов, которые его убили.
Негодяй: По-нят-но. А…
Мистер Х: О деньгах можешь не беспокоиться. И премий будет ворох: Канны, Венеция. Но снимай без халтуры – чтобы актеры играли хорошо, современная техника там, оптика. Мне докладывали, ты умеешь.
Негодяй: Да, добрый господин.
Мистер Х: Вот и хорошо. И помни главное – про кого снимаешь фильм.
Негодяй: Все понял, про русских.
Мистер Х: Да, про себя. А теперь пшел отсюда, щенок. (Нажимает кнопку на айфоне). Алло, Киев? Слушай, Александр, нашел тебе кандидатуру. Проплати фильм. Нет, все не надо, Дагестан часть оплатит. Да, ватник. Подлец, как и надо. Пусть перед войной посмотрят «искусство»…»
Фильм, действительно получил самые высокие премии: Приз Каннского фестиваля за лучший сценарий, Премия «Золотой глобус» за лучший фильм на иностранном языке; премия «Золотой орел» за лучшую режиссерскую работу.
К слову, «Возвращение» взяло «Золотого льва» в Венеции; «Феликса» Европейской киноакадемии и нашу «Нику»; «Елена» – Гран-при Гентского международного кинофестиваля, «Нику» и «Особый взгляд» в Каннах.
Но Галковский ошибся: гипотетический разговор с западными продюсерами состоялся у Звягинцева еще на заре его творчества, до «Левиафана». Дело в том, что он каждый раз пытался снимать не про Россию и не про русских: «Елена», должна была называться «Хелен» и сниматься и происходить в Лондоне (по собственному признанию Звягинцева, этот сюжет предложил ему «один британский продюсер»); «Изгнание» снималось в Бельгии, Франции и Молдавии с целью воспроизвести некое нейтральное и абстрактное хронологически-географическое пространство. Ее герои носят «нейтральные», «общечеловеческие» имена: Марк, Алекс, Роберт, Флора, Ева и затесавшаяся среди них Вера, которую, однако же, играет шведка Мария Бонневи. На самом деле картина (возможно, вопреки авторской задумке) уверенно показывает то ли Европу, то ли Америку, то ли 30-х, то ли 50-х годов. Действие «Левиафана» должно было происходить в Америке. То есть Звягинцеву, видимо, неоднократно объясняли, что снимать надо в России и о России. Один раз он не послушался («Изгнание») и в итоге ничего не получил (лишь незначительный приз на Московском кинофестивале).
К «Нелюбви» наш режиссер вполне присмирел и на западные сюжеты не заглядывался. Он наконец-то понял, что от него хотят – продюсерам глобального кино не нужны его кинопотуги о западном мире. И если «Елена» – это вполне европейская история про женщину, тихой сапой отравившую богатого мужа ради денег, сюжет «Нелюбви» уже вполне «всечеловечен»: глобальная нелюбовь между супругами и между родителями и детьми может случиться где угодно, в том числе и в России. В последнем фильме автору даже не пришлось прибегать к его излюбленной конструкции: наряжать британскую «Елену» в костюм «настоящей тамбовской женщины, Родины-матери в чистом виде» и одновременно «жены патриция» в лондонском стиле (из интервью Звягинцева); или же переформатировать американскую бытовуху в российские декорации.
Звягинцев вполне вошел в нужное русло: он поднялся над национальными сюжетами и снял наконец нечто интернациональное, но в грамотно подобранном социальном контексте современной Москвы. В своих собственных глазах он, мне думается, подрос до уровня Фон Триера и Ханеке, давно закатывающих Европу и все человечество «в асфальт».
Однако не за это, конечно же, его номинировали на Оскар! Что американцам и европейцам до звягинцевской вселенской мизантропии, ее у них своей собственной хватает – не разгрести лопатой! Конечно, очередной высокий приз предназначается нашему режиссеру за его органическую, высокохудожественную, все более филигранную и все менее кондовую (проработаны ошибки «Левиафана») нелюбовь к своей стране и к своему народу.
Я вот категорически не соглашусь с мнением одного блогера, который пишет, что Звягинцев только лишь «очень хочет понравиться бомонду Запада… то бишь, он обычный конъюктурщик и не более того. Как говорится, ничего личного, просто бизнес». Э, нет, батенька, личного как раз у режиссера – море, поэтому и снимает он размашисто, на долгих и красивых кадрах (как истинные мастера), с вдохновением.
Звягинцев искренне не любит путинскую Россию, не признает присоединение Крыма и гонения на Серебрянникова и «Пусси Райт». Он, по его словам чувствует в России «не только нелюбовь, но также тесноту и духоту». «Область свободы сужается, отсюда это ощущение сжатости и спертости». Очень трудно, говорит он в интервью, было найти на роль мужа Елены актера старше 60-ти лет с позитивным настроем: «кто-то спившийся, у другого потухший глаз, у третьего совсем никакой витальности». «В лицах людей этого поколения, и даже более-менее статусных, - тяжелая обреченность. Трудно найти не то чтобы «счастливого» человека, но хотя бы пребывающего в достатке». Вот такой взгляд мастера на русских людей. Но, может быть, не только на русских?
Мы же привыкли, и кинокритика нас учит, что все фильмы Звягинцева не стоит рассматривать в социально-бытовом ключе, что все они метафизичны и символичны, все приподняты над сиюминутным и тленным. Следовательно, нет в его фильмах «ни эллина, ни иудея», следовательно, не стоит обвинять его в сугубой русофобии. Он просто разочаровавшийся в падшем человечестве мизантроп. Он, кроме того, пытается, по собственному признанию, сделать «архетипическую универсальную статику». И вообще, сейчас модно не любить людей.
«Вы единственный улавливаете актуальный западный тренд», - восхищенно заявляет его интервьюер Манцов.
Но странное дело, Звягинцев совсем не производит впечатление разочаровавшегося во всем и вся мрачного анахорета. Напротив, это весьма упакованный, вполне респектабельно выглядящий, в модных очочках режиссер. Очень напоминает временами Женю Лукашина из «Иронии судьбы», только поглянцевитей и полощенее. Ну совсем не верится, что вечерами этот сытый светский человек топит свою вселенскую скорбь в известном стакане. А напротив, кажется, любит вкусно покушать в «правильном» месте за бокальчиком правильного вина, не курит, вероятно, и скорее, наоборот, практикует самый что ни на есть ЗОЖ. Так что с внешним обликом нашему большому мастеру еще предстоит поработать, чтобы привести его в соответствие, так сказать, с заявленными идеями.
Да и людей наш режиссер НЕлюбит не всех, а очень избирательно. Есть определенно те, кто ему очень симпатичен, причем в массовом порядке: «По Парижу пройдись – ты не определишь, состоятельный человек идет тебе навстречу или нет. Все более-менее уверены в жизни, внутренне согласны с тем, что с ними происходит, легки, светлы и словно бы лучатся будущим». Во как, сколько любвеобильных эпитетов подобрал для французов, кто бы мог подумать? Даже и бомжи «ихние» уникальны, не то что в нашей «рашке». Удивительная у Звягинцева оптика! Но в то же время очень понятная. Будучи кинокритиком, он пересмотрел такое количество западных картин, он так полюбил Запад, у него такое преклонение перед ним, такое искреннее, такое глубокое, что это не может не вызывать умиления со стороны западных продюсеров.
Андрей Звягинцев родом из Новосибирска и, как это часто случается с отечественными провинциалами, Москва для него – лишь стартовая площадка. Туда, на вожделенный Запад, где люди так «светлы» и «лучатся». Москва, Россия – глубокая провинция на пути в центр глобального мира. «Нью-Йорк, я люблю тебя», - так называется киноальмонах, в который Звягинцев удостоился приглашения. И в своем фильме он искренне кричит: «А вот это я люблю». И хотя фильм в альманах так и не вошел, но это отношение – «пусть не сейчас (сейчас надо зарабатывать в России: имя и средства), пусть позже, пусть хотя бы дети смогут прильнуть к этой Земле Обетованной, на которой все самое лучшее, в том числе снимается такое хорошее кино, все Коэны, Джармуши, Бергманы с Антониони» - очень чувствуется. Так что, в конце концов, думаешь – ну и слава Богу, хоть что-то Андрюша любит, ведь совсем без любви – нельзя!
