В 1993 году свет увидела весьма необычная повесть тогда уже маститого писателя Константина Яковлевича Лагунова «Иринарх». Эта документально-художественная книга была посвящена жизни и трудам выдающегося просветителя народов Крайнего Севера архимандрита Иринарха (Шемановского) – человека очень непростой судьбы, перед наименованием священного сана которого авторы статей обычно пишут скорбное «бывший». Однако в повести Константина Лагунова отец Иринарх никакой не бывший, а вполне себе действующий и яркий служитель на миссионерской ниве. Но для начала хочется сказать несколько слов об авторе.
Константин Яковлевич Лагунов (1924 – 2001) – прозаик, поэт, публицист, историк, кандидат исторических наук. Родился в селе Старая Майна Ульяновской области. В годы войны был директором детдома в деревне Голышманово. В 1950 году окончил исторический факультет Тюменского государственного университета. Позднее возглавлял Вильнюсский УКОМ ЛКСМ, работал в Таджикистане, где в 1958 году закончил аспирантуру при Таджикском университете. Вернувшись в Сибирь в начале 60-х годов, стал профессиональным писателем, одним из первооткрывателей в прозе и публицистике тюменской темы. Организатор и руководитель областного Союза писателей. В 90-е годы возглавил в Тюменском государственном университете кафедру журналистики, профессор. Мастер крупной эпической формы. Широкую известность получили романы Константина Лагунова «Так было» (1966), «Ордалия» (1970), «Одержимые» (1974), «Красные петухи» (1975), «Больно берег крут» (1979), «Бронзовый дог» (1991), «Завтрак на траве» (1992). В последние годы жизни занимался духовной культурой края (выше упомянутая повесть «Иринарх»), выпустил очерки о тюменских писателях («Портреты без ретуши», 1994), пособие для молодых журналистов («Через Голгофу на Олимп», 1995). Автор документального исследования сибирского крестьянского восстания 1921 года («И сильно падает снег…», 1994). А также Константин Лагунов был мастером детской книги, драматургом и киносценаристом. По повести «Ромка-рамазан» снят мультфильм «Ромка, Фомка и Артос» (реж. Г. Тургенева, 1987). По сценариям Лагунова сняты художественные фильмы «На таежных ветрах» (реж. А. Ниточкин, 1979 год) и «Чрезвычайные обстоятельства» (реж. Е. Васильев, 1980 год).
Что же касается человека, которого Константин Лагунов избрал главным героем своей повести, то в миру его звали Иваном Семеновичем Шемановским, и родился он в 1873 году в дворянской семье. Рано оставшись сиротой, получил образование в Императорском Гатчинском Николаевском сиротском институте, который окончил в 1892 году. Поступил в Новгородскую духовную семинарию, которую окончил в 1897 году, и 5 октября того же года тогда еще епископом Чебоксарским Антонием (Храповицким) был пострижен в монашество с именем Иринарх, а уже 13 октября согласно собственному прошению был определен членом Обдорской миссии. На следующий день владыка Антоний рукоположил его в сан иеродиакона, а 17 октября – в сан иеромонаха. 5 марта 1898 года иеромонах Иринарх назначен настоятелем Обдорской миссии. В апреле прибыл в волостное село Обдорск (ныне Салехард) Березовского уезда Тобольской губернии. Именно обдорский период жизни Иринарха (Шемановского) и описан в повести Константина Лагунова.
Эту повесть смело можно наименовать миссионерской, потому что в ней со всей полнотой отражены все возможные трудности на пути любого миссионера. Молодой иеромонах Иринарх прибывает в Обдорск с целью поддержать и развить деятельность уже существующей миссии, и, конечно же, сталкивается с массой непростых вопросов. Отцу Иринарху предстоит стать одним из последователей Святителя Филофея (Лещинского) в деле просвещения народов Крайнего Севера. Но одновременно начинающий миссионер понимает, что методы, применяемые во времена Святителя, уже не могут быть вполне приемлемы в настоящее время: «Приснопамятный преподобный Филофей окрестил около сорока тысяч язычников. А его преемники за последние полвека окрестили чуть более двух с половиной тысяч самоедов и остяков. Почему? Между прочим, и потому… В одном из посланий Государю Филофей сообщает… Привожу дословно… «Повсюду на пути своем согласно Царского указа сокрушая и разрушая языческих идолов и капища…» СОКРУШАЯ И РАЗРУШАЯ! Вдумайтесь в сие! То, что было возможно приемлемо в начале века восемнадцатого, врятли годится для конца века девятнадцатого». Ко всему прочему, и мнение-то у местного населения о тех, кто несет им Евангельское учение, было не самым лучшим. Вот что как-то раз сказал отцу Иринарху местный остяк в откровенной беседе: «Ты хоть раз в жизни пас оленей? Отбил важенку от волков? Ловил рыбу подо льдом? Оставь тебя одного в тундре, ты сдохнешь с голоду, заколеешь без огня… Вы – бездельники и неумехи… Мы вас не трогаем, не троньте нас. Оставьте нам нашего Бога, нашу тундру, наши законы… Самоеды и остяки не станут жить по-вашему!.. Не умеют!.. Не хотят!..». Отец Иринарх и сам поражен тем, как туземцам из поколения в поколение удавалось выживать, находясь в постоянной борьбе с северной природой. В одной из своих молитв он вопрошает Бога: «Господи, как же в этих снегах всю жизнь живут бедные самоеды? Из века в век, из рода в род? Какая темная страшная сила загнала их в эту пустыню? Какой фантастической жизнестойкостью, каким неистребимым жизнелюбием должны обладать они, чтобы выстоять, выжить, приумножить род свой, сберечь человеческую суть в царстве холода и мрака?» О том, как «по тундре быстроногой белкой заскакала молва о Большом попе – друге и защитнике самоедов», о том, как отец Иринарх навсегда занял прочное место в их сердцах и написана книга Константина Лагунова.
Повесть заканчивается переводом главного героя в Тверскую епархию в качестве миссионера-проповедника. Как же сложилась жизнь отца Иринарха после Обдорска? В Твери он продолжал свою миссионерскую деятельность, много времени уделял научной работе, обрабатывал материал, собранный им еще в Обдорске. В апреле 1912 года становится первым настоятелем Свято-Духова монастыря в городе Царицын, но вскоре в сане архимандрита уезжает в Корею, где возглавляет Сеульскую православную миссию. С августа 1915 года настоятель Иссык-Кульского Троицкого мужского монастыря в Туркестане. Еще с революции 1905 года отец Иринарх увлекается социалистическими идеями, общается с сосланными революционерами. В начале декабря 1918 года он был принят в члены Верненской организации коммунистов-большевиков, после чего добровольно отказался от священного сана. В течение нескольких лет бывший архимандрит, а ныне просто Иван Семенович Шемановский занимал различные должности в новом государстве. Достоверных сведений его смерти не сохранилось, но есть версия, согласно которой Иван Шемановский погиб в боях Гражданской войны в Туркестане в 1922 – 1923 годах. Имя Шемановского носит основанный им еще в бытность игуменом Ямало-Ненецкий окружной музейно-выставочный комплекс в Салехарде.
Куда же канул после всего этого образ ревностного миссионера, доброго пастыря и активного религиозного деятеля отца Иринарха? Где он как батюшка мог сохраниться, кроме как на страницах повести Константина Лагунова? Да, конечно, еще есть его статьи в архивах, его записи обдорского периода. Но самым надежным местом вероятнее всего стала народная память остяков и самоедов. Во всяком случае, очень хочется на это надеяться. В качестве примера того, насколько крепкими у северных народов бывают воспоминания о чем-либо добром, приведу еще один отрывок из «Иринарха», в котором речь идет о том, как некий купец Тылзин повадился собирать оленьи рога со священного для туземцев места и отправлять в Тобольск для продажи в качестве вешалок:
«– Купец ворует. Тылзин. Делать хочет, чтобы шубы, шапки вешать, потом продавать Тобольск, еще куда… Пошто святую гору пакостить? Мало рогов в тундре? Езжай, собирай сколько надо! Ты – большой поп. Становым дружишь. Судьей дружишь. Запрети!..
– Запрети, – эхом повторил Иринарх. И еще раз, тише, – запрети…
– Верно-верно, запрети! Капища грабят. Идолов отнимают. Пошто? Мы сами выбираем Бога. И царь русский так велел. В тундре все знают. Давно было – помнят. Шибко давно – помнят! Русский царь Шуйска…
– Шуйский, наверное, – подсказал Иринарх.
– Шуйска, Шуйска, – подхватил Худи. – Казаки украли золотой идол Палтыш, увезли в Москву, царскую казну. Палтыш русские звали Золотая баба. Много золота. Весь золото. Его увезли – тундра плакала, буйствовала. Шуйска узнал, рассердился, забрал Палтыш, отдал обратно князю Онже Алачеву. Самоедам отдал. Ты – добрый поп. Большой поп. Не вели Тылзину!»
Вот поэтому и живет робкая надежда на то, что кто-то из жителей тундры до сих пор сохраняет в своей народной памяти сказание о добром Большом попе – отце Иринархе, «друге и защитнике самоедов».
