Беседовал
В прошлый раз мы остановились на теме нового революционного сознания, которое было у русской интеллигенции. Мы сделали акцент на том, что по своему происхождению оно было именно религиозным, и что интеллигенция пыталась каким-то образом сдвинуть основную массу населения России в сторону идеалов эпохи Просвещения. Насколько ты согласен с такой постановкой вопроса?
- Революция предполагает не просто смену власти, но смену фактически религиозного сознания. Это смена одной религии на другую. Одновременно это и определенный путь, который открывается перед обществом. Эта смена происходит, когда общество перестает ощущать в себе способность развиваться по-старому. Накануне 17 года в России наметились сильные противоречия в экономической сфере и в духовной. Ведь что такое образование? Это преемственность системы поколений: когда определенная традиция передается из поколения в поколение. Это главное качество образования не как набора идей, а в таком социальном и духовном смысле. Социальное образование – это забота определенной прослойки населения, которая отвечает за эту преемственность. У любого общества должны быть главные ценности, которые из поколения в поколение передаются и остаются фундаментом этого общества. Система образования должна хранить их всегда.
- Получается, что у нас было традиционное общество с традиционной системой передачи. Была традиционная культура, которая передает определенные знания неформальным образом. И вот мы входим в новое индустриальное общество, и здесь за передачу традиции начинает отвечать школа. В идеале, люди, которые хотя сохранить свою православную Российскую Империю, должны создать такое образование, которое могло бы транслировать, передавать от поколения к поколению эти православные ценности. Ты утверждаешь, что этой школы создать так и не удалось.
- Времени не хватило. К примеру, в Великобритании есть школы, основанные в 13-14 веке. До сих пор там учатся школьники. Понятно, что когда учителя передают традицию, это может не касаться наборов каких-то догматов, это больше касается самого ощущения, что есть преемственность. И это ощущение заключается в определенных социальных связях. Понятно, что британское общество элитарно. Там есть элиты, которые сохраняют свою неприкосновенность. Но в Российской Империи была более сложная ситуация из-за очень динамического развития и колоссального демографического взрыва. Он привел к серьезным потрясениям и в экономической, и в образовательной сфере. Одновременно он сопровождался зарождением новой традиции, я имею ввиду всеобщее школьное образование. Эта традиция начала складываться до революции. А если взять высшее образование, то количество университетов и людей - носителей высшего образования тоже увеличивалось огромными темпами. Появлялись новые университеты, выходило десятки тысяч новых выпускников, которые были носителями какого-то знания, но при этом… не было проекта, в котором эти студенты могли приложить свои силы. Образование формирует некий единый символический мир, в котором люди живут вместе. А у нас была одна традиция - богословского образования. В начальном школьном образовании оно играло определенную роль. А с другой стороны, появлялась другая планета, где люди находились в совершенно новых традициях.
Если конкретизировать, получается, что Николай II уже получил в наследство определенную систему образования, прежде всего высшего, которая выпускала громадное количество людей, которые не могли приложить себя в этой жизни. Единственным достойным проектом для них был была революция.
- Мысль Николая II - стать Патриархом, чтобы его сын стал Царем. Он хотел вернуться к ситуации Михаила Федоровича и Патриарха Филарета. Не случайно он любил 17 век, и в мыслях постоянно возвращался к той эпохе, когда сохранялась определенная целостность общества.
- Знаменитая фотография, где Николай II и Александра Федоровна позируют в одеждах эпохи 17 века – это не некий маскарад, а заявка к действиям. 17 век давал большое количество образцов и моделей. Не даром его называют бунташный век. Поэтому Государь достаточно спокойно пошел и на создание Государственной Думы. Потому что знал, что в 17 веке в первой половине созывались Земские Соборы. Тогда это была нормальная, естественная практика. Мало того, 17 век – это постоянное действие в экстремальных ситуациях. Смута. Революция и попытка построения нового общества. Причем революция суперглобальная. Недаром мы революцию начала 20 века называем новой русской смутой. Действительно, Государь все время смотрел в русскую смуту и понимал и черпал для себя и понимание того, что происходит, и смотрел на некие образцы: каковы линии поведения монарха и его приближенных, которые могут быть востребованы.
- Но он в этом смысле был одиночкой. Было мало людей, которые его поддерживали и понимали. Почему? Здесь, мне кажется, причины больше экономические. Элита стала разделяться экономически. Стал образовываться буржуазный класс, главная ценность у которого – это экономическая прибыль. Он не заботится о развитии общества и государства в целом.
- Да, у Государя был один человек, который был его единомышленником. Это Великий Князь Сергей Александрович. Его опыты по созданию рабочего движения с монархической идеологией были уникальны. Поэтому первой жертвой революции 1905 года в феврале был именно он. В его убийстве поучаствовали не только революционеры. Они были всего лишь исполнителями. Есть свидетельство, что Трепов, исполнявший обязанности Премьер-министра, прибежал к начальнику Тайной полиции, который должен был обеспечивать охрану Сергея Александровича, и сказал Лопухину, что тот виновен в убийстве Великого Князя. Сложилась ситуация, когда постоянно шел запрос на то, кто будет охранять Великого Князя, и на просьбы увеличить охрану каждый раз давались непонятные отписки и делалось все, чтобы этой охраны не было. Поэтому убить Великого Князя было достаточно просто.
Великий Князь стал жертвой представителей той крупной буржуазии, которой он мешал. Чем он мешал? Тем, что поддерживал рабочее движение, он уменьшал прибыль, в том числе и тех представителей иностранного капитала, которые ввозили в Россию капитал и хотели определенной прибыли. И вдруг появляется Великий Князь, который говорит, что рабочим следовало бы увеличить зарплату. Многие говорят, что за убийством Сергея Александровича стоит С.Ю. Витте или, скажем так, круги С.Ю. Витте.
Это еще один пример к твоим словам, что даже тех людей, которые были, убирали с помощью новой буржуазии, в которой произошла смычка между русской элитой, сумевшей приспособиться к капитализму, и новыми русскими.
-Да. Если посмотреть на социальное и экономическое развитие русского общества на протяжении 18-19 веков, мы видим, как воинское сословие, которое еще во времена Петра I должно было служить, постепенно эволюционирует в сторону торгового сословия. Главной целью становится торговля хлебом. В России не было промышленности, главным товаром был хлеб. Из-за этого постоянного участия в торговле хлебом дворянство постепенно становится вариантом с российской буржуазией. От торговли хлебом следующий шаг – торговля людьми. Я считаю, что торговля людьми – это часть капиталистической системы. Я говорю вне рамок марксизма. Крепостное право, которое сложилось при Екатерине и позже - это следствие особого капиталистического развития в России. Именно из-за того, что хлеб стал товаром, и товарно-денежные отношения стали основой регулирования социальных отношений в обществе. Это привело к тому, что дворянство вместо того, чтобы стать опорой монархии, стало элементом нового буржуазного склада, где всегда есть противоречия между работниками и работодателями.
- Поэтому получается, что февральская революция 1905 года – это торжество переродившегося дворянства в союзе с некоей новой буржуазией.
-Да, фактически складывалась новая каста. Частью в ней были выходцы из дворянства, а частью - выходцы из новой буржуазии.
- У нас много людей, которые высказывают претензии Государю, обвиняют в том, что он отказался. Но, если бы не отрекся, этот путь развития был бы достаточно страшный. Представьте: новая каста получает себе царя, которым можно любыми способами манипулировать и ведет Россию, которая формально остается православной страной, а внутри от этого православия будет оставаться все меньше и меньше.
-Как раз накануне революции складывается такая ситуация, в которой Государь должен был сделать выбор или в пользу новой элиты, или в пользу крестьянства, ну или государства в целом. И некоторые документы говорят о том, что были идеи новых преобразований. Но это все было отложено на послевоенное время, которое приближалось.
-Да, победа в войне – это потрясающий картбланш для реформ. И то, что февральская революция была предпринята во время войны, говорит о том, что многие понимали: если в этой войне победит царь, то никакой революции не нужно будет. Я уверен, что Государь, вступая в эту войну, прекрасно понимал, что одновременно это и его война с революцией, и если он победит в этой войне, то и революция будет побеждена.
