История души человеческой, хотя бы самой мелкой души, едва ли не любопытнее и не полезнее истории целого народа…
(М.Ю. Лермонтов)
Поверить в Бога – значит приобрести опору в жизни, наполнить ее смыслом, светом, радостью и любовью. Поверить в Бога – значит не бояться никаких трудностей, болезней и несчастий на своем пути, потому что «отрет Бог всякую слезу с очей их» (Откровение 21:4). Поверить в Бога – значит всей своей жизнью и всем своим существом стремиться к Нему и не чувствовать себя одиноким и брошенным, ведь Он с нами «во все дни до скончания века» (Мф. 28:20).
Вера всегда связана с тайной и с чем-то непознаваемым. Невозможно объяснить, почему ты веришь. Я хочу рассказать вам о том, как я приходила в Церковь, чего боялась, с чем сталкивалась, чему радовалась, и что мне открывалось…
В 9 и 10 классе я была практически нигилисткой. Это был своеобразный подростковый бунт, юношеский максимализм. Мне казалось, что надо быть, «как все» – пить, курить, материться и гулять с мальчиками. Я была озлоблена на весь мир. У меня было много проблем и врагов, пришлось даже школу сменить. Хотя при этом радовалась жизни, потому что начиталась каких-то книг, в которых утверждалось, что всем нужно быть оптимистами, только таким способом можно достичь каких-то успехов. Но только позже мне стало понятно, что оптимизм не дает твердой опоры в жизни.
В 10 классе я перешла в очень хорошую школу – в лицей при университете, где нас учили прекрасные университетские преподаватели. Лицей полностью перевернул мое мировоззрение! Мне привили любовь к литературе, к философии. Именно тогда я почувствовала ценность и уникальность любой личности, поняла, что не нужно лицемерить, чтобы кому-то понравиться, нужно быть самой собой (правда, что это значит в полном смысле слова, я не знаю до сих пор). Простая истина, но она меня тогда поразила до невозможности. Я начала менять круг общения, проводя время с теми, кто мне интересен и приятен, а не с теми, кто «крут».
Тогда в моей жизни появилась одна преподавательница. Сначала она меня очень раздражала. Она нас учила литературе, постоянно, как мне казалось, впадала в демагогию, читала какие-то проповеди. Помню, она говорила, что смысл жизни в вере. Меня удивляла ее уверенность и категоричность. Но она обладала какой-то удивительной внутренней силой и способностью влиять на других. На ее уроках все, даже самые неспокойные, сидели смирно. Она нам рассказала, что все школьные учебники литературы – полнейшая чушь, к сожалению, нет среди них такого, который мог бы правильно объяснить произведения школьной программы. Она раскрывала Пушкина, Лермонтова и Гоголя сквозь призму веры. Это было удивительно.
В 9 и 10 классе я была практически нигилисткой. Это был своеобразный подростковый бунт, юношеский максимализм. Мне казалось, что надо быть, «как все» – пить, курить, материться и гулять с мальчиками
Тогда наступил период увлечения различными писателями и философами. Особенно задел меня роман Достоевского «Преступление и наказание». Я поняла, что каждый из нас в чем-то преступник, все мы небезгрешны. Мир вдруг перестал быть черно-белым, у меня открылись глаза, и я увидела его краски. Люди перестали быть «хорошими» или «плохими», «добрыми» или «злыми». «Тут дьявол с Богом борется, а поле битвы – сердца людей», – писал Ф.М.Достоевский. Именно он через Родиона Раскольникова каким-то удивительным способом убедил меня в том, что жизнь без веры не имеет смысла.
Когда сердцем принимаешь то, что Бог – это совершенная Любовь, Благость и Милосердие, в чем-то жить становится легче, например, проще пережить какие-то несчастья. Но возникают и некоторые трудности. Все мы любим себя, иногда даже очень любим. Но для того, чтобы Бог поселился в сердце человека, сам человек должен это сердце для Бога открыть и подготовиться к принятию этой святой безусловной любви. А для того, чтобы любить Бога, нужно терпеть, молиться и смиряться, всей душой ненавидя грех. Но часто бывает, что сердце наше готово идти за Христом, а разум еще не понял всю глубину Его учения. Так произошло и со мной.
Мне было крайне интересно все, что связано с Церковью и Православием, но я не могла принять все учение, я даже бунтовала против него, все эти догматы, каноны и посты мне казались чем-то ненужным. Да и зачем нужна эта Церковь, думала я, надо верить Библии, и все, этого достаточно. Хотелось счастья в жизни и удовольствий, хотелось весело проводить время. Но иногда на меня находило самоедство, которое внешне похоже на покаяние, но им не является. Я часами смотрела православный телеканал «Союз», пытаясь разобраться в азах православного вероучения, и грызла себя изнутри: неправильно ты живешь, Женя, вот как надо, вот видишь – это христиане, они знают истину, а ты – нет. Но это длилось недолго, проходило несколько дней, все забывалось в учебной суете, и мне не хотелось думать о своих грехах.
И тогда, в 16 лет, в какой-то момент пришло осознание того, что нет в жизни опоры тверже, чем вера. Никакой Пушкин, Достоевский и Толстой не могли заменить чистый незапятнанный образ Христа. Никто из великих людей не смог меня убедить в том, что их мировоззренческая концепция даст мне опору тверже Православной веры. Помню один весенний вечер в своей жизни, когда я, впечатленная христианством Достоевского, размышляла, размышляла, размышляла… Думала я тогда вообще много, но тот вечер был особенный. Я гуляла одна и очень серьезно размышляла о том, стать мне христианкой или нет, начать настоящую жизнь по заповедям Божиим или это не для меня. И все же решилась. Одним из серьезных внешних шагов стало то, что я достала из шкафа свой крестик, который до этого не носила лет 6.
Меня удивляла ее уверенность и категоричность. Но она обладала какой-то удивительной внутренней силой и способностью влиять на других. На ее уроках все, даже самые неспокойные, сидели смирно
Просматривая личный дневник, 6 мая 2006 года я впервые вижу запись о вере, а не о том, какие я получила оценки или о том, как дела у моих подруг. Это была первая попытка исповеди (в личном дневнике). А потом я сидела глубокой ночью одна и читала детскую Библию. Засыпала в ужасном расстройстве, ощущении личного глубокого недостоинства. А проснулась в большой радости. Тогда я молилась Богу, чтобы Он мне объяснил, с чего начать путь по Его заповедям. И мне приснилось, как я накричала на бабушку. Тогда я подумала, что это означает именно то, что так делать не стоит. Но сама же и сорвалась в этот же день.
Я стала усиленно изучать основы веры. Иногда заходила в храмы, интересовалась, что там происходит. Выучила «Отче наш» и читала почти каждый вечер. Молилась перед экзаменами. Потом для меня находкой был православный телеканал «Союз», по которому говорили много серьезных и тогда непонятных для меня вещей. Но именно благодаря этому каналу я узнала многое о таинствах Церкви, послушала лекции Кураева и т.д. Зато я стала чаще унывать. Мне казалось, что все соблюдают только старые бабушки, что религия отжила свой век, ведь даже и преподаватели говорили, что мы живем в постхристианскую эпоху. Я бы и не поверила тогда, если бы мне кто-то сказал, что бывают православные молодежные клубы: молодые верующие люди мне казались какими-то «полезными ископаемыми» минимум из XIX века.
Тогда я читала книги и смотрела фильмы о Николае II, вдохновлялась примером Царской семьи. Летом 2006 года я узнала о Царских днях (мероприятиях, посвященных святой семье) и посетила некоторые из них. В июле 2006 года я впервые ходила поклоняться святыне – частице Животворящего Креста Господня. Еще помню, как на Светлой неделе ходила на колокольню. Тогда я купила молитвослов и читала по вечерам, когда чувствовала необходимость. Тут же были и первые попытки поста. Меня он так удивлял, мне казалось, что вообще почти ничего есть нельзя. Я узнала, что в определенные дни поста можно есть только хлеб и воду, и так однажды один день и провела. Позже выяснила, что это монастырский устав, и мирянам нужно соблюдать его нестрого, по силам. Наверное, неофитству свойственно обращать внимание на внешнее: внутреннее тебе еще не знакомо, поэтому и стараешься соблюдать те формальные вещи, которые знаешь и понимаешь. Вдвойне тяжело мне было еще и потому, что в моем окружении не было воцерковленных людей, не с кем было посоветоваться, спросить, как нужно себя вести в храме, какие бывают службы, как правильно молиться и т.д.
И тогда меня начали наполнять новые удивительные чувства. Ощутила я тогда впервые суетность этого мира и стремление к отторжению от него. Но и одновременно тогда моя мятежная душа впервые почувствовала, что такое душевное спокойствие, молчание и созерцание, счастье и благодарность за все произошедшее со мной, за каждую минуту жизни.
Так в 16 лет мне отчасти стал открываться таинственный, неведомый доселе, мир Православия. Я поняла, что это не то, мимо чего я смогу пройти равнодушно и забыть это, живя в свое удовольствие… Я читала Евангелие, смотрела такие фильмы, как «Остров» и «Живой». Даже в фильме с явно антихристианским названием «Ведьма» я увидела много света, мне показалось, что это фильм о становлении человека через веру. Первоначальный восторг от «Мастера и Маргариты» сменился пониманием того, что герои все-таки предали себя тьме.
Когда сердцем принимаешь то, что Бог – это совершенная Любовь, в чем-то жить становится легче, например, проще пережить какие-то несчастья. Но возникают и некоторые трудности
Кстати, не миновало меня и увлечение гороскопами, гаданиями. Однажды я очень серьезно увлеклась книгами В. Мегре про Анастасию (как я узнала позже, это сектантские книги) и настолько поверила написанному в них, что поскольку мне было все-таки сложно соединить в своем сознании концепцию Анастасии с христианством, я верила и тому, и другому.
Из дневника: «К вере лучше приходить с огромным желанием, готовностью и пр. А главное, – с осознанием, покаянием и совестью. Но не могу я сейчас. Ну и ладно. Получится еще. Я верю… А с другой стороны, я еще так молода! Хочется наделать глупостей (милых, без серьезных последствий)… А потом вспоминать... Ведь именно в этом возрасте нужно определять свой путь…» (19.01.2007 – праздник Крещения).
На Страстной неделе в 2007 году меня удивила подружка, предложившая мне сходить в церковь на Пасху. До этого мы ругались, и та неделя сделала нас очень близкими людьми, а совместное посещение храма еще больше объединило. Она даже предлагала вместе сходить на исповедь к какому-то знакомому батюшке, мы назначили дату, и обе испугались. Далее у меня было горение, стремление к покаянию. Но иногда я в себе не ощущала сил и совести для прихода на исповедь. Одновременно и хотелось сходить на службу, и это пугало. Я тогда вообще ничего не знала: во сколько службы, что такое Причастие, и зачем оно нужно. Долгое время я его не понимала и не верила в него. Сейчас смешно вспоминать, что я именно из-за страха и незнания не ходила в храм.
Летом все опять забылось: заканчивала школу, поступала в университет на несколько факультетов, и свой выбор осуществила с большим трудом. По дневнику видно, что в тот период мою веру и решимость хотела сломить мама, но ей это не удалось. Она меня очень расстроила, но не переубедила.
Потом я пыталась войти с головой в студенческую жизнь, мне хотелось посвятить себя мероприятиям, которые проходят в вузе. Но ничего не успевала с этой учебой… Мне так тяжело было думать о вере (еще бы, ведь для этого нужно признать свое несовершенство!), что я радовалась своей занятости, что нет времени пострадать и подумать. В тот период я чуть не попала в секту: возле университета мне выдали приглашение на какую-то беседу о Новом Завете настойчивые неопротестанты (тогда я догадывалась, что это не православные, но интерес к изучению Писания был, и я вполне могла к ним попасть, но Бог уберег).
«Я как будто бы поняла утраченные истины…» Я представляла себе жизнь как карнавал, но ведь это не так. Будто бы веселье – это моя маска, и я чувствую свою неискренность…», – писала я в дневнике. Но удивительное дело: я узнавала больше о вере, меня и тянуло к ней, и отталкивало, у меня и возникало желание жить по заповедям, и не хотелось смиряться, нравилось поступать по-своему. С одной стороны, я осознавала истинность христианства, с другой, как я уже говорила, – мне хотелось бунтовать против заповедей. Почему нельзя одно, другое? Что это за запреты?! Шла и нарушала. Грешила. Но грех сладок лишь поначалу. Потом становится горько. Тем более, что в данном случае есть бунт против Бога (как говорил А.И. Осипов: «Назло маме отморожу уши»). Только позже мне стала открываться, хотя и в малой мере, в той, в какой могу вместить, радость смирения. А тогда у меня был период, когда я искала смысл и счастье жизни в различных развлечениях.
И меня разрывало на части, это было похоже на гражданскую войну. Одна половина меня, которую я считала и считаю истинной, говорила о том, что вера и Церковь необходимы и небессмысленны, вторая половина подло нашептывала: «Да кому сейчас это надо! Да ты будешь несовременной, да никто тебя не поймет, можно и без Церкви хорошо жить». Но я не смогла. Не смогла хорошо жить без Церкви. Мне надоело мое раздвоение. Мне открылся Сам Господь, и когда я со всей душой обращалась и стремилась к Нему, то хорошо осознавала: было бы большим предательством не слушать Его голос. Да и зачем наступать на горло собственной песне, насилуя себя, зачем уходить от той истины, которая открылась тебе, какой в этом смысл? Это уже шизофрения какая-то.
Наверное, неофитству свойственно обращать внимание на внешнее: внутреннее тебе еще не знакомо, поэтому и стараешься соблюдать те формальные вещи, которые знаешь и понимаешь
Нужен был последний толчок. И он был мне дан. Уже на 1 курсе филологического факультета, мне в руки попали книги современной писательницы Майи Кучерской «Бог дождя» и «Современный патерик». Это книги в первую очередь о Церкви и о людях, ее составляющих. Прочитав их, я поняла, что в Церкви такие же люди, ничем не отличающиеся от других людей, со своими слабостями и недостатками, а не святые. Очень понравилось в книгах Кучерской описание того, как меняется душа человеческая, когда обращается ко Христу. Это меня привлекло, и страхи наконец рассеялись.
«15.02.2008. Как-то пришло осознание, что так жить больше нельзя. Хватит уже бояться зайти в церковь, бояться умереть с голоду во время поста! Ну это же просто смешно! Стала читать молитвы. Уже не только по вечерам, но и по утрам… Как говорилось в одной православной передаче, своими грехами мы вновь и вновь распинаем Христа, и это болью отзывается в сердце Богородицы… Так что в воскресение я иду в Вознесенскую церковь и ищу себе там духовника…» Когда 17.02 я зашла в храм, то попала на венчание. Тогда дрожащим голосом я попросила позвать мне священника. Ко мне подошел отец Александр, я ему кое как изложила то, зачем пришла (хочу воцерковляться), он меня пригласил на молодежные Евангельские чтения, я пообещала прийти.
«21.02.2008. Я сходила в этот молодежный православный клуб. Я так счастлива… Все друг другу радуются, удивительно душевная атмосфера…»
«2.03. Впервые была на Литургии. Ощущения? Очень тяжело…»
«9.03. Прощеное воскресение. Попала на богословский кружок. Была на чине прощения».
«10.03. Чистый понедельник. Сегодня, по-моему, впервые в жизни проснулась с хорошим настроением! С утра я чувствовала то безмерное, бесконечное счастье, которое так особенно люблю. Не знаю, откуда оно. То ли из-за того, что всех простила (скорее всего), то ли из-за отлично проведенного вчера времени».
«18.04. Следующая неделя – Страстная, и… надо поститься и готовиться к Исповеди». 27.04 – Пасха, первая исповедь и Причастие. Такое не забывается! Первая исповедь! Ночью! Да еще и возле пианино!
…Прошло несколько лет. В этом году я отметила семилетие своей церковной жизни. За это время я научилась петь на клиросе, закончила катехизаторские курсы и теперь сама могу спеть службу и провести беседу на молодежке. Но я не могу без трепета вспоминать те годы, когда Бог был так близок, наполнял особой радостью сердце и отвечал даже на мои самые маленькие и детские просьбы…