Его отличают доброта и улыбчивость, а еще необыкновенная судьба, благодаря которой он прошел нелегкий путь становления в вере. Он служил в подразделениях специального назначения, а сейчас – клирик домового храма Смоленской иконы Божией Матери НИЯУ МИФИ. Военный священник, и.о. руководителя Спортивно-исторического центра НИЯУ МИФИ, преподаватель-ассистент спецкурса «Риторика» – иерей Олег Котов.
О. Олег, расскажите, как Вы встали на путь служения Церкви?
Я родился в семье, состоящей из мамы и папы. Моя мама – служащая, отец – военнослужащий, умер он рано, когда мне было 6 лет. Я родился 17 ноября 1975 года, крещен был тайно, по инициативе бабушки, в городе Электроугли. Я даже не знаю своих восприемников, потому что в то время открыто немногие решались креститься: староста храма обязан был сообщить в компетентные органы информацию о родителях, и это доводилось до их руководства на работе. Впоследствии мне это очень помогло встать на путь, о котором Вы говорите, потому что к вере я шел очень долго и одним из факторов, почему пришел, стало следующее. Мысль о том, что Родину не выбирают, также, как и родителей, привела к такому выводу: вот крестили меня без моего желания и согласия, значит, надо попытаться понять эту веру, принять. И Господь как-то так управил, что обратил моё сердце к Себе, хотя шел я к Нему долго и разными путями.
Долгие годы я посвятил работе на ниве журналистики, в том числе работал на телевидении, но меня постоянно угнетало чувство, словно я не исполнил какой-то долг. Постепенно, как-то анализируя, я понял, что этот долг - самый важный, долг по защите моей Родины. Я снова возобновил занятия, уже будучи человеком не вполне юным, боевыми искусствами, что называется, единоборствами, и быстро понял, что надо идти не просто служить, а надо идти служить в спецназ, как место, где наиболее востребованы таланты воинские, если они есть у человека. Это место, где человек может встретить Бога, потому что жизнь на грани жизни и смерти позволяет отчетливо увидеть, зачем живет человек, что им движет, и распознать, что тебе полезно, а что нет. Потому что познать себя – это очень много значит, так как дает возможность помочь себе через призму веры и, впоследствии, возможно, поможет разобраться и поделиться с другими людьми своим опытом. Так я пошел служить в спецназ. А начинал я службу бойца спецназа в Федеральной службе исполнения наказаний. Это очень сложная и опасная работа, но необходимая и нужная, она требует постоянной выдержки, и, как мне представлялось, более рутинная. Отслужил там несколько лет, и захотелось романтики: оказаться в месте, где была бы регулярная боевая работа и где можно было бы себя реализовать, как показывают в фильмах про войну. Поэтому я сдал тестовые экзамены, прошел отбор, комиссию, и уже после этого был зачислен в спецназ Федеральной службы по обороту наркотиков. Это была интересная работа…
Однажды к нам в подразделение приехал батюшка. Надо сказать, что священники у нас бывали в подразделении, и сам командир Алексей Владимирович Савченко ( он был «родом» из «Альфы»), достаточно много лет прослужив и будучи человеком церковным, старался и нас как-то к вере привлечь: не воцерковить, но, по крайней мере, какие-то основы нам дать. Один из священников, который так к нам приехал, был протоиерей Алексей Новичков из храма Тихвинской иконы Божией Матери села Душоново, которое было основано еще митрополитом Алексием Московским в XIV веке. Это храм, в котором ни на день не прекращалась служба. Поскольку мне было интересно то, что было связано с жизнью духовной, я спросил: можно ли приехать, поговорить - и при этом сразу заявил, что хочу поступить в семинарию. Он удивился, но сказал: «Приезжай». Я помню, это был день 8-го марта, и у меня как раз встал выбор: пойти в этот день на свидание с девушкой или все-таки поехать. И я решил так: девушек хороших много, а будет ли у меня в этот день возможность со священником увидеться, я не знал, - поэтому поехал километров за 100 от моего дома, и, несмотря на то, что хотел там побыть всего один день, остался на неделю. Затем я начал заниматься со школьниками в гимназии, которую возглавляет о. Алексий, директор православной классической гимназии «Ковчег», начал воцерковляться. Но у меня почему-то никуда не девалось желание стать священнослужителем, и в 2009 году я поступил в Московскую духовную семинарию. Через некоторое время женился, у меня родился сынок - и одновременно с этим я был рукоположен в сан диакона, а уже после стал священником.
Через некоторое время на одном из праздников ветеранов спецназа я встретил генерала, который возглавлял управление специального назначения ФСКН России, Валерия Генриховича Билля. Он человек православный, воцерковленный - он предложил мне содействие: «Батюшка, не хотите нас поокормлять как-то?» Я сказал, что хочу, но встала дилемма: у нас, как правило, штатное духовенство только в Министерстве обороны. Священник, который должен быть рядом с военнослужащими, в других силовых структурах не может этого сделать, потому что ему надо где-то кормиться: полностью в подразделении он находиться не может. Поэтому с помощью руководителя Синодального отдела по взаимодействию с вооруженными силами и правоохранительными органами о. Сергия Привалова, было написано прошение Святейшему патриарху Московскому и всея Руси Кириллу, чтобы меня приняли в штат ФСКН Росси: с тем, чтобы я мог регулярно окормлять спецназ данной службы, в т.ч. во время его зарубежных командировок. Вот такой уникальный прецедент был создан, и я снова вернулся в качестве спецназовца и батюшки в ФСКН.
В 2016 году указом президента России ФСКН прекратило свое существование, и встал вопрос: что будет дальше? Мне неожиданно позвонил полковник Борис Николаев, начальник отдела специального назначения «Сатурн» УФСИН России по г. Москве. Он сказал мне: «Не хочешь заняться тем же самым у меня?» Так я вернулся в подразделение, с которого мы начинали. Естественно, каноны предполагают определенные ограничения, поэтому в смертоубийстве я, конечно, не участвую, но находиться вместе с воинами и помогать им, в том числе духовно и навыками инструкторскими, я продолжаю, и считаю это дело крайне необходимым и важным.
Как Вы стали преподавателем в МИФИ?
Меня откомандировали из Московской духовной академии на кафедру теологии, т.к. против кафедры была развернута информационная война. Изначально мои обязанности были связаны, как журналиста в прошлом, с противодействием этой самой информационной войне, которая была развязана против кафедры. После того, как нам удалось снизить напряженность, я стал преподавателем риторики. В этом мне очень помог Александр Александрович Волков, профессор МГУ. Поскольку я у него занимался риторикой в семинарии, Александр Александрович предложил мне стать его ассистентом и преподавать курсы риторики в университете.
Какие качества отличают студента МИФИ от обычного студента?
Как правило, студенты МИФИ, особенно те ребята, которые занимаются точными науками в тех или иных проявлениях, большие умницы. Это головастики, потому что учиться в МИФИ – очень тяжело. Это требует не только постоянной зубрежки, но и понимания, вникания в тот предмет, который преподается. Я бы, как «чистый» гуманитарий, честно говоря, не смог бы этому учиться в МИФИ, потому что это очень для моей, не вполне юной, головы, сложно. Многие покидают университет после 1-го курса или даже первого семестра. Некоторые переводятся на факультеты гуманитарные, но вообще «мифисты» - это люди с большой и светлой головой. Вот что их отличает. К сожалению, много тех, кто настроен антиклерикально, что, непосредственно, привито у них со школы, разговорами вроде: «Космонавты в космосе были, Бога там не видели».
Много ли православных ребят на факультете с Вашей дисциплиной?
Вы знаете, процент православных людей очень небольшой. В нашей стране, как правило, люди декларируют, что они православны, но людей, хотя бы относящихся к церкви, как к необходимому институту, институту духовному, а не политического влияния, не так много. И ещё меньше среди них людей воцерковленных. Поэтому наша задача как сотрудников кафедры теологии заключается в том, чтобы убедить, что жизнь и реальность духовная - это не что-то оторванное от реальности обыденной, но действительность. Просто эту компоненту в свое время выжгли, и сейчас мы должны доказать и объяснить, что это место в наших душах никогда и ничем не может быть заполнено, т.к. оно должно наполняться только Богом. Другое дело, что многие до сих пор стесняются своего христианства, но это традиционно в нашей посткоммунистической стране.
Как Вы думаете, полезен ли Ваш предмет православному студенту? Есть ли в нем что-то, что он может вынести для себя?
Конечно. Между прочим, саму риторику преподают в Московской духовной академии, в Московской духовной семинарии, – она необходима для того, чтобы развить речевой аппарат будущего пастыря. Я был одним из инициаторов идеи, чтобы риторика преподавалась в МИФИ. И Александр Александрович Волков – советский и российский лингвист, доктор филологических наук, профессор, заведующий кафедрой общего и сравнительно-исторического языкознания филологического факультета МГУ им. М. В. Ломоносова.
Зачастую в студенческой и академической среде есть люди, великолепно одаренные научно-технически, но не умеющие двух слов связать публично. Это косвенно говорит о том, что их культурный уровень достаточно низок. Человек, который будет расширять свой кругозор и развивать себя, в том числе и в области знаний культуры, естественно, будет более успешным ученым в той области, которой он посвятил себя. Поэтому, безусловно, этот курс будет полезен не просто студентам, но и людям православным. Потому что нет ничего хуже, когда человек не может объяснить основы своей веры и полемизировать с людьми, которые пытаются либо высмеять, либо искренне узнать, что такое Православие.
Что общего имеет православная церковь с основами ядерной науки и почему?
Знаете, давайте ответим так: что имеет мир общего с Тем, Кто его создал? Он имеет общим то, что существует благодаря Тому, Кто его создал. Только благодаря Богу и собраны все наши объективные знания об этом мире, и существуют они только потому, что Господь позволяет это открывать человеку. Эту связь напрямую мы провести не можем, будет тяжело и для некоторых невместимо. Безусловно, все, что мы открываем в этом мире, становится известно только благодаря Ему, и человек верующий, ученый, все это понимает. Только с помощью веры в Бога, убежденности в том, что все происходит по Его промыслу, зачастую будут открываться те вещи или факты, которые людям в другом состоянии или сознании никогда не откроются.
Есть такое понятие «добро с кулаками». Как Вы можете истолковать данную позицию по отношению к МИФИ и ядерному оружию в России?
Вы знаете, толстовство Церковью осуждено. Еще замечательный русский философ и ученый Иван Ильин написал работу, назвав ее «О сопротивлении злу силой». Есть такая заповедь: «Нет больше той любви, чем душу свою положить за други своя». Поэтому, конечно, мы должны защищать других, в т.ч. защищаться сами, чтобы сохранить возможность помочь в острой, угрожающей жизни ситуации, ближнему. Христианин, безусловно, должен смирять себя, бороться со страстями, внутренне и внешне быть спокойным и миролюбивым. Но некоторые люди, которые лишены христианской парадигмы сознания, воспринимают человека доброго и мягкого за слабого и начинают вторгаться иногда на ту территорию, в которую вторгаться нельзя, – это территория его семьи и его земля. В таком случае, христианин совершенно четко должен дать адекватный ответ и уметь защититься, и иметь чем защититься и учиться этому. Поэтому воинов надо готовить обязательно. Любой мальчик, он, в принципе, прежде всего воин и его надо воспитывать и готовить к этому, а потом у него уже, вероятно, появятся другие социальные роли: муж (если он живет в миру), ученый, хоккеист, – кто угодно… Но прежде всего, он должен быть готов, чтобы все свои силы направить на защиту другого человека, и при необходимости отдать жизнь свою ради ближних.
Какие качества отличают православного воина?
Он точно знает, зачем он все это делает и прежде всего, он делает это из любви к Богу и ближнему. Он соблюдает те самые две заповеди, о которых сказал Христос. Первая – это «возлюби Господа Бога своего всем сердцем своим, всеми мыслями своими, всею крепостию своею», а вторая, подобная ей: «Возлюби ближнего своего как самого себя». В этих заповедях – весь закон ветхозаветного и пророческого служения. Мы можем сказать так, немного интерпретировав Христа. Поэтому православный воин действует только так. И естественно, воин православный обязан бороться со своими недостатками. К сожалению, при всех достоинствах нашего воинства, есть один крупный недостаток, я бы сказал – болезнь. Это – матерщина. В кругу воинском это очень распространено, но это не просто грязь, это – духовная зараза и кощунство. Поэтому, я в качестве военного священника в своем подразделении стараюсь с этим бороться, ребята это понимают и стремятся исправить.
А с каких позиций православный воин должен рассматривать убийство врага?
С тех позиций, что есть большая разница между выполнением воинского долга и убийством. Потому что убийство – это сознательное лишение жизни человека, исходя из каких-либо внутренних мотивов, зачастую корыстных и человеконенавистнических, грубо говоря: я хочу убить человека, потому что я хочу убить его, потому что я испытываю к нему неприязнь, или, к примеру, хочу завладеть его имуществом. В любом случае, это отношение одной личности к другой. Как правило, во время выполнения воинского долга военнослужащий, если он и лишает жизни другого человека, то делает это по необходимости, потому что, если он не сделает этого, жизни его товарищей будет угрожать опасность. Поэтому он должен остановить человека, нейтрализовать его, дабы тот не смог совершить что-либо, что повлечёт в конечном счёте возможную гибель всего подразделения и некомбатантов (некомбатанты – лица, входящие в состав вооруженных сил, не участвующие в боевых действиях, но выполняющие функции обслуживания и обеспечения боевой деятельности вооруженных сил – Авт.). Что касается христианского отношения друг к другу, то православный воин, если его обижают, должен терпеть, но когда обижают ближнего, он обязан сделать все, чтобы защитить его. Ближний – это не только товарищ из коллектива, это все мы. И воины, ради спокойствия людей, действуют и жертвуют собой, и, бывает, конечно, другими. Вот в чем разница состоит.
В преддверии Дня ветеранов, что можете пожелать соратникам?
Я желаю им здоровья, т.к. годы, прожитые в подразделениях, служба в которых связана с риском для жизни, отнимают очень много сил, и поэтому хочется пожелать им здоровья, крепкого тыла семейного и чистого неба над головой. А как священник, я могу пожелать им Божией помощи и милости, потому что без Бога очень тяжело: поэтому и совершаем вещи, которых совершать нельзя. И вот тогда Господь нам помогает, обращает нашу жизнь, и она из мрака и кошмара превращается в светлое, замечательное облако, то самое, которое накрыло народ израильский, пока он шествовал по пустыне, и помогло ему выжить. Аминь!
