Что' пользы, братия мои, если кто говорит, что он имеет веру, а дел не имеет? может ли эта вера спасти его?
Послание Иакова 2:14
Так уж сложилось, что чтение и письмо давно являются основным содержанием моей жизни.
Чтение с детства питает мое сердце и разум. А письмо с юношества позволяет хоть как-то зарабатывать на жизнь.
Так вот, в 2017 году я читал довольно много, а писал очень мало.
Впрочем, как и всегда.
Но в минувшем году это соотношение достигло каких-то совсем уж диких размеров. К тому же его сопровождало несколько новых обстоятельств.
Я редко писал о том, что для меня важно. Я почти не писал то, о чем меня просили. Я вообще не писал того, что могло бы стать для меня источником выгоды. В том числе, и материальной. Здесь не было и нет какого «принципа». Просто не мог, и все. Не получалось. Да и сейчас едва получается.
В то же время, для раскрутки одного проекта я создал какое-то количество довольно стандартных текстов. Даже большее, чем требовалось. Рассылал их по социальным сетям. Активно комментировал… Вся эта стратегия привлечения чужого внимания имела определенный успех. Кое-кто даже завидовал моей активности.
Но для меня в этой проектной суете просвечивали те же черты. В сетевых текстах было очень мало моих мыслей (да, собственно, и мыслей вообще). Меня никто не просил их делать (несколько раз было даже наоборот). И, кроме того, все они были совершенно бесплатны. А мне самому они не так уж и нравились.
Разумеется, долгое время добровольно делать то, что вызывает исключительно отвращение, было бы нереально. Так что, конечно же, я находил некоторое удовольствие в оттачивании формулировок, в поиске и размещении иллюстраций, в количестве лайков, в самом постоянстве работы… Но все это было не то. Совсем не то, из-за чего я любил писать прежде. В них, как говорится, «не было ни одной моей ноты». В каком-то смысле, их мог бы написать совершенно другой человек.
Но именно поэтому я и мог создавать их регулярно! Когда же я пытался вернуться к работе над тем, что мне нравилось делать прежде, вокруг и внутри немедленно вырастало множество совершенно непреодолимых барьеров. Обычное отсутствие времени, удобного пространства, душевных и физических сил, нужного настроя, достаточной зрелости размышлений на избранную тему, как и в былые времена, еще удавалось преодолевать. А вот кое-что оказалось абсолютно непреодолимым.
Во-первых, желание нравиться читателям. И одновременное отвращение к самому себе при обнаружении такого желания. Прежде все было гораздо проще. Поначалу я писал вообще, не думая, кто и почему меня будет читать. Те, кого мои слова обижали или оставляли равнодушными, казались просто недалекими людьми. В худшем случае, негодяями. Негодяев ведь не жалко обидеть. Даже приятно иногда.
Со временем, все, конечно, усложнилось. Пришлось принять существование огромного большинства самых разных людей, кому никогда даже не взбредет в голову читать что-нибудь, кроме уличной рекламы и ценников в магазинах. Осуждать их не стоило, но и думать о них, когда пишешь, - тоже. Оставшееся меньшинство разделилось на своих и чужих. Чужие меня не поймут, потому что они чужие. По отношению к ним можно почти все. А вот к своим нужно относиться бережней. Их и так немного, и живется им не то что бы очень легко, а тут я еще начинаю их озадачивать и обижать. А ведь я, на самом деле, хорошо к ним отношусь. К тому же, я уже прекрасно знаю, что им будет приятно прочесть… Но писать только ради того чтоб понравиться?.. Это ведь лицемерие. Да и, хуже того, лакейство. Лучше уж промолчать.
Во-вторых, с годами пришло понимание того, что мои мысли и моя манера письма не так уж и уникальны. Окружающее пространство, особенно, информационное переполнено авторами и спикерами. Некоторые из них гораздо умнее и значительнее меня. Многие – глупее, но ведь стоит ориентироваться лишь на верхнюю планку. А между тем, все они, все мы в равной степени являемся создателями информационного шума, от которого большинство читающих (да и нечитающих) уже почти оглохло и не в состоянии расслышать вещей, действительно, важных. Или ты – пророк, и через тебя к ближним обращается высший разум? Уверен ли ты, что твои слова так важны, чтобы отнять у другого человека часть времени его жизни? Пусть небольшую, но неповторимую. Я вот неуверен. А если так, лучше уж промолчать.
И наконец, просто не хочется лгать. Ни читателям, ни самому себе. Тютчевское открытие, что «мысль, изреченная есть ложь», в наши времена затаскано до пошлости. А ведь Тютчев еще не знал о постмодернизме. Чем дольше пишу, тем лучше понимаю, как и почему из множества вариантов развития одной мысли я выбрал именно этот, представив его самым привлекательным или даже единственно возможным. И как бы развивал ту же самую мысль, если бы передо мной стояла другая задача. Да что там задача, просто другое настроение было бы в момент письма! А ведь можно еще иногда задуматься о том, как многообразно текст может быть прочтен и истолкован другими. «Свои» и «чужие» в таком раскладе уже исчезают. Остается какая-то невнятная разумная каша. Океан Солярис, равнодушно поглощающий все, что сам же из себя извергает. Хочется быть часть этого океана? Лучше уж промолчать…
В таких, или приблизительно в таких размышлениях прошел уходящий год. Читатели «Наследника» и других изданий не получили от меня почти ничего. И я, честное слово, до сих пор не знаю огорчаться им по этому поводу или радоваться.
Почему же я в таком случае все же решаюсь написать и опубликовать этот текст? Да потому что, как выясняется, в уходящем году я все равно создавал информационный шум. Все равно активно и успешно варился в том же самом океане. Просто вместо прежних личных и субъективных высказываний заполнял пространство чужими или объективно отчужденными. И я ли один так делал?
Разговор о личных проблемах и так уже занял большую часть предполагаемого объема данного текста. Так что на общественные проблемы остается совсем немного. И все-таки… В последнее время мы все больше слышим о том, что «наше общество устало от постоянной лжи». Во всех областях: от политики до культуры. С другой стороны, память о том, как такая усталость часто приводит общество к поддержке разрушительных и кровавых социальных катастроф, порядок после которых обычно устанавливается на лжи еще большей, слава Богу, пока не исчезла.
Мало кто хочет новой революции. Но роковая необходимость в этой связи лгать, лицемерить, пустословить, кажется, достигает критической отметки. И, кажется, это не нравится не только мне одному. А молчать об этом или не замечать этого, отделываясь в разговоре какими-то пустяками, не только стыдно, но и рискованно. Можно опять потерять и себя, и страну, и веру.
Потому что, только вера, в конце концов, делает слова чем-то большим, чем информационный шум, а поступки - чем-то большим, чем повседневная суета. Чтобы жить, надо верить. Но, чтобы вера не умирала, надо действовать или, по крайней мере, высказываться. И делать это лично, не отказываясь от авторства. Как раз тогда, когда очень хочется отойти в сторону и промолчать.