Никто не обязан соглашаться с положениями теории эволюции человека, но нужно признать, что это штука занятная и любопытная. Особенно если отбросить приписываемое (изначально – ложно, в дальнейшем – безграмотно) Дарвину утверждение, будто бы «человек произошёл от обезьяны». На самом деле эволюционная теория не утверждает, а предполагает (на то она и теория), что человек и человекообразные обезьяны (шимпанзе, гориллы) имеют общего предка. Даже в таком виде – презанятная и прелюбопытная штука.
Впервые столкнулся с этим на одной из первых лекций первого курса исторического факультета. Молодой преподаватель чётко, последовательно и деликатно объяснил в предельно общих чертах, доступных мозгам вчерашних школьников, эволюционную последовательность развития человеческого рода. Его фраза, завершающая «пару», остаётся в моей памяти до сих пор:
«Эволюция человека завершена. Чем это доказывается?.. Совершенно верно – тем, что за последние 100 тысяч лет человек как биологический вид не претерпел никаких изменений».
«Однако…» - хмыкнул я тогда и продолжаю рассуждать сейчас. Если эволюция способна произвольно останавливаться, причём в любой момент и навсегда, то существует ли она вообще в качестве движущей силы жизни? А если поступательное развитие человека всё-таки не окончено, то выходит, что человек современный, тот самый, который «разумный», это не последняя остановка на пути к кому-то, к чему-то неведомому.
Что ж, давайте проведём мысленный эксперимент и исходным пунктом его сделаем допущение, что эволюция человека – это не только факт исторического прошлого, но и процесс протекающего настоящего. Оставим физиологию в стороне: человек ведь в первую очередь не биологический вид, а существо мыслящее, творящее и верящее. Именно способность к анализу, к творчеству и к религиозному осмыслению действительности и отличает нас от всех прочих приматов, млекопитающих и хордовых.
Эксперимент предполагает обязательное рассмотрение современной «человеческой популяции» на предмет различий. Не внешних несхожестей, но духовных особенностей, отражающихся в особенностях поведения. Результат для кого-то станет неожиданностью, а для кого-то лишь подтверждением очевидного.
Обзор показывает, что далеко не ко всем можно обоснованно применить его видовое обозначение – «Человек разумный», Homo sapiens. Скажем прямо – человека действительно разумного впору вписывать в Красную книгу в статусе «Вымирающие виды». Гораздо чаще встречаются представители новых видов – «Человек боящийся», «Человек близорукий» и «Человек потребляющий».
Человек боящийся или в латинском варианте Homo timidus («боязливый») – парадоксально-закономерное порождение цивилизации, поставившей целью расширения своих возможностей свержение Бога с престола мироздания и водружение на этот вакантный трон каждого из нас.
Но обнаружилось, что вылепить из «сапиенса» бога – это дело ух какое непростое. Электричество мы себе на службу поставили. На разных видах наземного, водного и воздушного транспорта огромные расстояния за крохотное время преодолеваем. В области медицины достигли, с точки зрения наших прапрапрадедушек, высот без преувеличения сверхъестественных. И много чем ещё осчастливлен современный человек, – но при этом похож вовсе не на олимпийское божество, а на тварь в прямом смысле слова дрожащую.
Нашим фобиям, личным и общественным, нет числа – и они множатся каждый день, взращиваемые СМИ и поп-культурой. Мы боимся всего. Терроризма. Ядерной войны. Стихийных бедствий. Финансовых кризисов. Просрочки выплат по взятому кредиту. Потери работы. Плохих отзывов в социальных сетях. Каждого встречного – ведь, если верить ТВ и Интернету, шансы, что он является как минимум мошенником, как максимум серийным убийцей-психопатом, близки к 100%. При этом не меньше, до дрожи в коленях и до суицидальных мыслей и действий, боимся одиночества.
Одно поколение невротиков сменяется другим, ещё более невротическим, постепенно психологические проблемы приобретают патологический характер, неуклонно двигаясь к логичному итогу – психопатии со всеми её трагическими и страшными следствиями…
Человек близорукий (на латыни – Homo oculis obtusis) – явление, не перестающее удивлять. Всякий раз, когда кажется, что в навешивании ярлыков «чёрное» на белое и «белое» на чёрное достигнут предел, люди проявляют чудеса фантазии и доказывают – нет, можно пойти ещё дальше.
Сначала это казалось нелепым и забавным. Вот, воздвигли люди для себя идолов из всякого рода знаменитостей: писателей, актёров, музыкантов, спортсменов. Рано или поздно это должно было привести от слепого поклонения, скажем, лорду Байрону (в Европе начала позапрошлого века была отдельная субкультура - байронизм) до абсурдного копирования внешности и образа жизни условной «светской львицы» и «звезды Инстаграмма». Разве не забавно?
Не очень: перевешивание табличек «хорошо» и «плохо» приобрело совсем несмешные масштабы и характер. «Современное искусство» подаётся как гениальные изыскания избранных для избранных, – хотя на самом деле первая (самая честная) реакция 99 человек из 100 на эти «художества» колеблется в диапазоне от недоумения до отвращения.
Права и свободы, носящие гордое звание «демократических», выродились в свою противоположность. Пресловутая свобода слова «отключается» при обсуждении «вопросов толерантности» и приобретает дикий разнузданный характер в виде вседозволенности оскорблений в Сети.
Даже ценность человеческой жизни, формально поставленная во главу угла гуманистической цивилизации, оказывается фикцией – практика детоубийства, замаскированного термином «аборт», имеет законный характер и катастрофический размах.
Мы дожили до страшного: меняются местами категории добра и зла, нормального и недопустимого. То, что тысячелетиями определяло жизнь человека и общества – высмеяно, оболгано и почти уже запрещено: религия, традиционные семейные отношения, любовь к родной земле. То, что было под неукоснительным запретом – называется естественным и даже единственно правильным. Любые половые ориентации, некий третий, между мужским и женским, пол, эвтаназия и так далее по списку сбывшихся кошмаров человечества.
Человек потребляющий (Homo impotunus – от латинского «ненасытный») – живое доказательство поворота вспять духовного движения человечества.
По мере развития цивилизации параллельно повышению осязаемому благополучию («сытнее кушать – теплее одеваться – спокойнее спать – дольше жить») шёл процесс духовного обтёсывания. Как говорил великий скульптор, его задача при создании скульптуры проста – отсечь от каменной глыбы всё лишнее. Цивилизация крайне медленно и не слишком искусно, но всё же откалывала от глыбы человеческой души куски жестоких нравов и обычаев. В прежние времени, например, виновность или невиновность подозреваемого в преступлении выяснялась жестокими пытками, а то и вовсе по принципу «бросим подозреваемого в реку: выплывет – невиновен, не выплывет – виновен, ну и поделом ему». Не то что нынче: презумпция невиновности пускай вкривь, вкось и не всегда, но всё же соблюдается. Да и в бытовых нравах человек стал куда более «нежным»: извиняется, если кому-то на ногу наступит, домашним собакам зимние шубки шьёт, над сентиментальными фильмами всхлипывает.
Но после Второй Мировой войны человечество вступило в совершенно уникальный период своего существования.
Время сытого благоденствия. Эра забитых под завязку шкафов и холодильников. Эпоха Потребления.
Впервые в истории потребности человека стали отставать от доступных возможностей. Мы не в состоянии съесть то, чем завалены продуктовые супермаркеты. Нам не хватит десяти жизней, чтобы сносить всю предлагаемую магазинами одежду и обувь. У нас не остаётся времени, свободного от цифровых устройств, бытовой техники и электроники. Наши города из пространства для людей превратились в инфраструктуру для автомобилей.
Однако индивиду всего мало, насущные потребности уже не имеют для него значения. Важно лишь бездонное стремление потреблять, потреблять и потреблять новое, новое и новое. Потребление – не только и не столько ненасытная жадность на товары и услуги, но и жажда образа жизни и самого себя, что извне придуманы, облечены в привлекательную внешнюю обёртку (реклама и шоу-бизнес) и навязаны человеку помимо его воли. Homo impotunus – это не только шопоголизм или кредиты, взятые несоразмерно доходам ради приобретения брендовой «цацки». Сюда же относятся постоянные зрители ТВ, фанаты компьютерных игр, зависимые от социальных сетей и прочие.
Ситуация усугубляется тем, что «чистые» версии перечисленных новых эволюционных человеческих видов практические не встречаются. Обычно timidus – это ещё и oculis obtusis, а уж impotunus всегда дополняется timidus. Три в одном, полный набор.
Придумать видовое название для такого «комбинированного» существа у меня не хватает ума и изобретательности. Да и желанья, признаюсь, тоже. Ведь стоит зафиксировать его существование конкретным определением, неизбежно придётся сделать страшный вывод – этот прямоходящий объект с навыком речи и изрядным техническим арсеналом потерял право на имя «Человек».
Чтобы быть человеком, недостаточно обладать «видовой» совокупностью физических, биохимических, эмоциональных и интеллектуальных свойств. Человек – это отражение уникальной связи с Богом. Связь эта может выражаться во многих, вплоть до самых странных, формах. Богоборчество – это тоже связь с Творцом: невозможно бороться с Тем, Чьё присутствие не ощущаешь. Но если Homo sapiens в силу разных причин и обстоятельств сползает в ту желеобразную жизненную консистенцию, где вопросы о Создателе даже не возникают, значит, связь с Богом почти исчезает…
Не готов, не осмелюсь произнести такой приговор в адрес большей части человечества. Уж не знаю, чего здесь больше, элементарного малодушия назвать вещи своими именами или надежды на лучшее, на то, что не всё потеряно. Жизнь покажет.
