Дело происходило в лагере. Как обычно это бывает, чтобы пойти позавтракать, надо сначала собраться всем отрядом. Вот здесь-то и спрятаны все проблемы. Всегда находится кто-то, кто забыл, проспал, долго собирался, в общем, вовремя не пришёл в назначенное время к нужному месту. Мы стоим возле дверей голодные, сонные и ждём – не хватает двух человек. Солнце припекает, но мысли понежиться в его лучах не возникает. Очень хочется есть. Желудок урчит. Стоять надоело. Хочется скорее уже сесть за стол. Нервничаю я. Нервничает моя напарница – вожатая Яна. Ребята вот-вот начнут закипать. Уже предпринимают первые попытки «Ну, может, пойдём без тех, кто опоздал»? Мы с Яной не сдаёмся, говорим: на то он и отряд, что все друг друга подождут, ни про кого не забудут, и потом была ведь договорённость – на приём пищи ходим все вместе. Давайте ждать. Со строгим выражением лица говорю я эти слова, а сама не верю, что они принадлежат мне. Потому что есть мне хочется не меньше, чем ребятам, но уговор есть уговор.
Всматриваюсь вдаль и вижу маленькую точку. Вот он! Арсений. Вечно мы его ждём. Но это пол беды. После того, как он до нас дойдёт, мы снова будем ждать, потому что увидев, что его лучшего друга тоже нет, Арсений пойдёт за Артёмом, который приходит куда-либо только по просьбе друга. Вот я и прокручиваю всё это в голове. Бешусь с голоду. Пока точка ещё очень далека от меня, пытаюсь подобрать человечные слова, но вместо них в голове крутятся одни только обвинения и упрёки. Точка становится всё крупнее и крупнее. Желание высказать человеку всё, что я о нём думаю, становится всё навязчивее и навязчивее. Ещё мгновение, и я сорвусь.
Уже вижу лицо Арсения. Могу примерно прикинуть, сколько шагов осталось до начала нашего взрывоопасного диалога. И вдруг кто-то из девочек, предчувствуя беду, шёпотом говорит: «А давайте не будем его ругать! А?» Все заготовленные пылкие слова в миг остывают во мне. Я стою и не понимаю – что со мной происходит? Я в буквальном смысле испытала шок: человек виноват, а мы, видите ли, не будем его ругать?!
Всё. Времени на взвешивания аргументов «за» и «против» уже не осталось, - шаг, второй, и Арсений уже стоит возле нас. Вижу кроссовки. Серые брюки. Футболка. Поднимаю голову. Смотрю ему в глаза и говорю: «Доброе утро, Арсений». Сама себе удивилась, но, если честно, от этих слов мне самой стало легче. Вот, теперь уже и Арсений впал в ступор. Он, видимо, пока шёл, тоже готовил речь, да не ту, как оказалось. Он молча посмотрел мне в глаза, а потом приветливо улыбнулся. Никто его в этот раз не упрекнул, не заругал. Молча мы зашли в столовую, сели за стол. Чуть позже нас догнал Артём, сам пришёл. Больше к этой ситуации мы не возвращались. В этот день парни приходили к столовой вовремя. А перед сном один из них сказал мне: «Спасибо, что там, возле столовой, утром вы не стали ругать нас. Это, знаете, было очень норм. Пожалуй, это самое яркое событие сегодняшнего дня».
Что я могла ответить на это? Я молча улыбалась. Мне и самой было интересно, почему же я так быстро сдалась? Почему так легко решилась на этот эксперимент, предложенный девочкой? Отгадка нашлась очень быстро. И я поделилась ею с мальчишками: думаю, стена непонимания вырастает между людьми именно тогда, когда они находятся на противоположных полюсах. Я никогда не просыпаю, а мальчишки всегда. Это элементарно – не понять друг друга. Я изумляюсь, как можно спать до самого завтрака, а они поражены, как можно вставать в 7 часов и бегать по утрам. Проще говоря, мы из разных миров. Но в то утро у меня был прекрасный шанс погрузиться в мир мальчишек. Думаю, именно это и помогло.
Накануне мы с Яной вернулись в вожатскую очень поздно, потом долго болтали, не могли уснуть, а утром не услышали будильник. Он надрывался все 5 раз, на которые был заведён, но ни в одном из них мы так и не распознали призыва встать. Сработало другое. За 15 минут до завтрака из моей рации раздалась команда «Вика, Яна – приём. Как зовут мальчика из вашего отряда, у которого сегодня день рождения?» Укутанная в одеяло как мумия, я подорвалась к рации: «Андрюша, его зовут Андрюша». Рация ответила «Принято», а я взглянула на часы и закричала: «Яна, мы проспали! До завтрака 14 минут». Ещё одна мумия подорвалась и помчалась в сторону ванны. Я стояла и думала: за что хвататься? Зубы чистить? Причёсываться? В итоге схватилась за платье, надела его и выбежала из комнаты. Косы заплетала на ходу. Зубы чистили после завтрака. И всё же ровно в 9:00 я была возле столовой. Вот тогда-то я и увидела маленькую точку вдалеке. И не сорваться на этого парня мне помогло лишь то, что я впервые за долгое время прочувствовала, что испытывает человек, у которого утро начинается со стресса «проспал».
Разумеется, в последующие дни парни снова опаздывали. Аттракцион щедрости, что мы пережили в то утро, не исцелил их от опозданий, но дал нам что-то более ценное: мы все успокоились, перестали дёргать друг друга, исчезла агрессия, а её место заняла стадия «умение договариваться». Можно сказать, мы перешли на новый уровень общения. Повторюсь. Падения по-прежнему были, но для меня было очень важно, как мы их проживаем. С какой совестью. С каким лицом. Что несём в душе, и не раним ли душу другого человека, когда предъявляем ему свои справедливые претензии.
Одним из способов борьбы с опозданиями были приседания. Мы сами так решили с ребятами, даже установили норматив: женский – 40 приседаний и мужской – 80. В первый раз, когда проштрафившиеся выполняли «наряд», я предложила ребятам выступить в роли группы поддержки: даже если ты весь день приходил к столовой вовремя, то всё равно можешь поддержать ребят из своего отряда и просто так поприседать вместе с ними, за компанию. Ну, разумеется, озвучив этот призыв, я и сама пошла в группу поддержки. Начались приседания. Последнее, что я увидела, - изумление на лице Яны, не ожидавшей такого поворота. Потом ребята считали вслух, после 25 приседания уже не помню, у кого какое лицо было, помню, что когда закончились мои 40 раз, парни продолжали приседать до своих 80-ти, но выполняли они это с таким азартом и радостью, что проходящие мимо люди стали доставать мобильные телефоны и снимать на камеру. В общем, ещё одно опоздание было «отработано» по принципу «накажи, но не уничтожь».
Плавно мы подобрались к концу смены. Да-да, опоздания повторялись, и мальчишек приходилось звать снова и снова. Я не любила эти моменты, но запрещала себе обозлиться на них или записать их в список «нелюбимых детей». Не знаю, насколько я эффективный педагог, но что-то внутри меня подсказывало, что надо верить в этих парней до конца. Может, что-то в них и перещёлкнет, может, заработает, пусть даже и не сейчас. Пусть я это и не увижу, но, надеюсь, когда они перестанут опаздывать, кто-то, кто придёт после меня, увидит это и порадуется за них.
Последняя ночь. Костёр. Мы решили всем отрядом встречать рассвет. Придя на поляну, мы сели на брёвнышки, и вот тут-то и началось. «Арсений, а как поддерживать огонь? Арсений сделай с костром что-нибудь! Пожалуйста. Он гаснет». «Арсений, ты знаешь, как жарить сосиски? Ты умеешь? Помоги мне», - я сидела там же, на брёвнышках, и изумлялась, что всем собравшимся могу помочь не я, а Арсений. Все – и я в том числе – обращались к нему за помощью. Оно и понятно, мужик – хоть и молодой. Но именно он, как самый старший среди парней, взял на себя все эти заботы и потащил. Он надевал сосиски на шампуры, жарил их, поддерживал огонь. Я предложила ему (как мамка) «ты сам-то поешь», а он, красавчик, говорит: «Нет, я ещё не всем пожарил. Сейчас все поедят, и я успею». Один из мальчишек в тот день сказал, что это были самые вкусные сосиски в его жизни. Совсем скоро и сам Арсений к нам присоединился. Сидя на брёвнышках и распевая песни, мы ждали рассвет, а я смотрела на Арсения и любовалась. Хорошо, что у этого парня появилась возможность проявить себя, как мужчина. Понести ответственность за других. Позаботиться о них. Испытать от этого радость и удовлетворённость собой.
Я ещё долго буду вспоминать этот рассвет и наших с Яной ребят. А напоследок хочу поделиться наблюдением моего друга Серёги, разместившего этот пост у себя на страничке:
«В последнее время у девушек, женщин, принято писать посты про мужскую безответственность, немужественность, нерешительность, слабость! А откуда им взяться?
Сегодня в час-пик еду в вагоне метро, и наблюдаю такую картину: заходит бабушка с внуком лет 8, мужчина вскакивает, уступает бабуле место, но! Она усаживает своё сокровище – внука! Тот ни секунды не сомневаясь, прыг, и уже играет в телефончик. И уже рядом сидящий мужчина уступает бабушке место. На следующей станции заходит ещё одна пожилая женщина, встаёт с рядом сидящим внуком. И что? Постояла, посмотрела, а бабушка на неё коршуном смотрит «мол даже и не думай сокровище потревожить!» Да, в детстве я не понимал и очень обижался, что меня каждый раз через весь автобус заставляют подниматься и уступать место. Но, так надо…
Зачастую, воспитание мальчиков, будущих мужчин, происходит полностью в женском кругу, в женской энергии: мама, бабушки, тёти. Мужчина-отец либо отсутствует, либо упраздняется от воспитания. А потом удивление «как так?!» Не уступил место, не придержал дверь, нерешителен, безответственен. А зачем? Ведь так удобно, так хорошо… Если с детства не закладывать основы взаимоотношений, уважения, то и не появятся они сами по себе, от большой осознанности.
Женщины, дорогие, не делайте из будущих мужчин – нюнь, самовлюблённых нарциссов, слабаков – всё в ваших руках».
Эти слова очень созвучны с тем, что я недавно пережила.
