31 октября в России - профессиональный праздник работников следственных изоляторов (СИЗО) и тюрем. Что побуждает людей идти в эту непростую и порой рискованную профессию? Как выглядит рабочий день сотрудника исправительного учреждения? Каким образом сейчас работает служба исполнения наказаний? Обо всём этом нам рассказывает Валерий Борисович Первозванский, ведущий научный сотрудник ФКУ НИИ ФСИН РФ. Стаж работы в системе - с 1980 года.
- Валерий Борисович, разъясните, пожалуйста, чем принципиально отличаются СИЗО, тюрьмы и колонии? И сколько сейчас там содержится заключенных?
- Когда мы говорим «заключенные», то обычно не задумываемся, что это вовсе не все те, кто по расхожему суждению сидит за решеткой. "Заключенные" еще не значит "осужденные", так как суд их еще не осудил, не вынес приговор и не назначил никакого наказания. Их еще не перевели в колонию или в тюрьму и, возможно, ещё даже освободят. В СИЗО содержатся еще не преступники, поскольку их вина еще не доказана судом. Суд пока только заключил их под стражу, под замок. Это не уголовное наказание, а мера пресечения, которая определяется судом после задержания подозреваемого в совершении преступления, причем далеко не все подозреваемые попадают в СИЗО. Эта мера пресечения самая строгая: фактически это изоляция человека, лишение его свободы. Поэтому стараются заключать под стражу как можно реже, и сейчас с каждым годом число заключенных сокращается: за последние десять лет - почти вдвое - с 200 - до 100 тысяч. Известны и другие меры пресечения, среди которых и подписка о невыезде, и домашний арест, и личное поручительство, и совсем новый вид – запрет определенных действий, и т.п.
В тюрьме отбывают наказание лица, осужденные к лишению свободы за совершение тяжких и особо тяжких преступлений, а также те, кто за нарушения переведены из колонии. Тюрьма - по сути самый строгий вид изоляции, даже строже, чем колония особого режима. В нашей стране всего восемь тюрем. С тюрьмой может сравниться колония особого режима для лиц, отбывающих пожизненное лишение свободы, да и то только при содержании осужденного в строгих условиях. В тюрьмах отбывают наказание только мужчины, живут в камерах, им разрешены ежедневные прогулки, а в зависимости от строгости режима – общий или строгий – разрешено от двух до четырех свиданий и такое же количество посылок в год. Тюрьма в отличие от СИЗО - это именно исправительное учреждение. Очевидно, что, изолировав от общества, исправить человека очень трудно, нередко невозможно, фактически можно только исполнять наказание, и именно поэтому вся система и называется уголовно-исполнительной, она исполняет уголовное наказание. В текущем году впервые в новой отечественной истории преодолен своеобразный рубеж: в исправительных учреждениях находится меньше полумиллиона человек. Кто-то из них сидит год, кто-то несколько месяцев, но восемьдесят процентов - за тяжкие и особо тяжкие преступления (грабежи, разбои, изнасилования, убийства, бандитизм, терроризм) от пяти и более лет, а кто и двадцать пять-тридцать лет. Сейчас даже осужденные пожизненно по закону через двадцать пять лет, если всё это время вели себя нормально, не нарушали режим, трудились и стремились доказать свое исправление, освобождаются судом условно-досрочно. Но, к сожалению, есть и закоренелые уголовники, не желающие соблюдать условия отбывания наказания.
Много ли среди них несовершеннолетних?
Сегодня немного. Правилами внутреннего распорядка СИЗО установлены некоторые послабления по размещению в камерах, числу посылок, передач и продолжительности прогулок: несовершеннолетние размещаются, как правило, отдельно от взрослых в маломестных камерах (4-6 мест) с учетом возраста, физического развития и педагогической запущенности. Им создают улучшенные материально-бытовые условия. Сегодня уголовная политика государства направлена на сокращение доли наказания в виде лишения свободы в отношении несовершеннолетних: ещё в недалеком прошлом число исправительных учреждений для несовершеннолетних (их называют воспитательные колонии) было весьма значительным, сейчас же в них находятся всего около полутора тысяч ребят (притом, что преступлений, совершаемых по стране несовершеннолетними, гораздо больше).
Сейчас в целом стараются расширить спектр наказаний, не связанных с лишением свободы: это и исправительные и обязательные работы, и ограничение свободы, различные штрафы, запрет занимать определенные должности или заниматься определенной деятельностью. Недавно введены принудительные работы. В общей сетке уголовных наказаний такие наказания составляют более семидесяти процентов. Существует еще и условное осуждение, когда человека приговаривают к лишению свободы, но условно с постановкой на учет в органах внутренних дел, он должен регулярно отмечаться, вести себя хорошо, соблюдать массу требований и ограничений, а если в этот срок совершит любое правонарушение - его могут осудить и лишить свободы, хотя, как уже говорил, детей до 18 лет сейчас стараются сажать крайне редко.
Как человек, работающий в системе уже много лет, расскажите, какова она - жизнь заключенных и осужденных?
В представлении обывателя часто объединяются в одно целое СИЗО и тюрьмы, колонии особого режима или колонии-поселения - это так называемая "зона", "лагерь", куда, не дай Бог никому попасть, хотя, как говорится, "от сумы и от тюрьмы не зарекайся". Но там по сути та же жизнь людей со всеми её проблемами и радостями, прелестями и горестями. Только за колючей проволокой. Они там спят, едят, работают, болеют, умирают, общаются, грешат, ходят в храм, исповедуются, пишут письма, много читают, влюбляются, венчаются, учатся заочно в институте, дерутся и совершают преступления. Замечено, что в СИЗО гораздо меньше верующих осужденных, чем среди лишенных свободы. В СИЗО у человека еще теплится надежда не попасть в «тюрьму», избежать наказания, а после обвинительного приговора надежда волей-неволей трансформируется в веру, однако, часто не совсем искреннюю. Особенно много верующих среди тех, кто осужден пожизненно. Принято говорить в таких случаях о псевдорелигиозности осужденных. Кто-то стремиться поскорее освободиться, кто-то не выдерживает такой жизни, кто-то в буквальном смысле слова бежит от нее. Но обычно таких быстро ловят и добавляют к сроку несколько лет.
В каком режиме живут эти люди?
Режим для осужденных - это подъем в 6-6:30, заправка коек, зарядка, завтрак, работа, общеобразовательная школа, в которой в одном классе по разным причинам нередко учатся по многу лет, спортивные игры. Это та же самая жизнь, но изолированная от общества. От друзей и родителей, от жен, мужей и детей. Кто-то привыкает, адаптируется к этим, надо признать, нечеловеческим условиям и иной раз даже не желает оттуда уходить (вспомните фильм «Побег из Шоушенка»: человек просидел сорок лет, освободился, попал в другой мир и не смог в нем существовать). Поэтому задача перед системой - как можно более очеловечить условия пребывания, сохраняя уголовное наказание за преступления. Конечно, элементы возмездия и восстановления справедливости должны быть. Принципы Уголовного кодекса - законность и справедливость, у уголовно-исполнительной системы тоже есть свои принципы. Мой учитель говорил: «Принципы - это такая штука: если ты будешь их нарушать - они будут за себя мстить». Это никогда не следует забывать, так как принципы, задумайтесь только, это – руководство к действию.
Если сравнивать современную уголовно-исполнительную систему с советской, какая, на Ваш взгляд, эффективнее?
В Советском Союзе находилось в заключении, а точнее, в лагерях, тюрьмах и колониях до двух миллионов человек. Грубо говоря, украл колесо - два года, залез в карман - два года. Я общался с ворами, которые сидели по десять раз, держал в руках копию приговора человека, у которого было семь «ходок» за нарушение паспортного режима: человек отсидел год, приехал в Москву к жене, на другой день его задержали, судили и опять посадили на очередной год. Систему неслучайно так и называли - карательной. В Советском Союзе расстреливали ежегодно значительное число людей. Много было составов преступлений, за которые могла быть назначена смертная казнь: серийные убийства, убийства сотрудников органов внутренних дел и масса других преступлений. На двадцать пять лет могли упрятать за решетку и за малозначительное преступление. Советская система наказаний была на порядок жестче, чем сегодняшняя. Одна только пресловутая 58 статья Уголовного кодекса чего стоит. До сих пор не установлены точные цифры осужденных по политическим статьям. Сегодня в стране смертная казнь заморожена до полной ее отмены, а, например, в США в ряде штатов она до сих пор существует. Как в «гуманном» варианте в виде специального укола, причем из трех «врачей-палачей» никто не знает, у кого шприц с ядом, так и с помощью электрического стула. Приглашают людей посмотреть на предсмертные судороги человека. В СССР никогда такого не было.
Советскую исправительно-трудовую систему, думаю, нельзя оценивать однозначно, слишком разительны отличия между историческими периодами: во все времена существуют какие-то положительные стороны, какие-то негативные, какие-то достижения и какие-то провалы. Нередко люди, творящие историю и искренне верящие в свою правоту, не подозревали, что многие потомки захотят подвесить их за ноги, а иного всеми осуждаемого преступника вознесут на пьедестал. Современная система исполнения наказаний стала более открытой для гражданского общества. Да и сам профессиональный праздник – День работника СИЗО и тюрем - один из самых молодых. А что касается вопроса, какая система эффективнее, трудно сказать. До сих пор бытует мнение, что тюрьма еще никого не исправила. Поэтому и поиск «лучшей» тюрьмы продолжается.
В чём были сильные стороны советской системы?
В самом общем виде, без деталей, в советской исправительной системе превалировал акцент именно на воспитании, исправлении и перевоспитании, возвращении к нормальной жизни в обществе. В двадцатые-тридцатые годы упор делался на классовые различия. Кулак, буржуй – главные враги, поэтому их надо запереть, уничтожить, сгноить, сослать. А для рабочих и крестьян – индустриализация и коллективизация. С помощью труда. Все очень просто, доходчиво и ясно. И основой исправления осужденных в СССР считался труд. И все кодексы, которых было три – назывались исправительно-трудовыми. В советское время люди были заняты делом, за отказ от труда наказывали. Они знали, что и для чего делают. Человек воспитывается в труде и перевоспитывается через труд. И труд, как говорил, А. С. Макаренко, есть не цель, а всего лишь средство достижения желаемой цели. Министерство внутренних дел СССР, в ведении которого была исправительно-трудовая система, по объему производимой продукции занимало пятое-шестое место по стране среди промышленных министерств. Осужденные делали практически всё: мебель, различную технику, всевозможные запчасти, раскладушки, плели сетки для картошки, шили одежду и обувь взрослым и детям. Швейное производство развито и сейчас, пусть и не так сильно. Чаще оно было организовано в женских колониях, где сейчас находятся более сорока тысяч женщин. Но сейчас система себя по сути дела не прокармливает, а среди осужденных довольно много тех, кто сидит без дела. То есть безработица коснулась и мест не столь отдаленных. Рынок…
В 1996 году взамен Исправительно-трудового кодекса был принят Уголовно-исполнительный кодекс, в котором нет даже слова "перевоспитание". И хотя среди основных средств исправления в этом кодексе значится воспитательная работа, система не воспитывает, а исправляет, поскольку воспитательные мероприятия еще не есть ни воспитание, ни перевоспитание. Более того, современная система исправляет осужденного преступника еще и с помощью набора других средств - режима, труда, получения образования, профподготовки, общественного воздействия - и по западным образцам исполняет наказание. Восемь лет назад тоже на западный манер даже планировалось перепрофилирование колоний в тюрьмы, но потом от этого всё-таки отказались.
От чего ещё зависит успех воспитательного процесса?
Воспитание должно затрагивать все сферы жизни: и учебную, и производственную, и общественную, и коммуникативную. Исключать человека из какой-либо из этих сфер - это его калечить. Ведущие педагоги всегда начинали с самих себя, с создания педагогического коллектива единомышленников. В ФРГ издан 20-томник трудов А.С. Макаренко с комментариями, а у нас этот великий педагог, у которого из трех тысяч воспитанников из числа беспризорников и неблагополучных детей никто не стал преступником, все дальше уходит в небытие.
В СССР в исправительном процессе активно участвовали самодеятельные организации осужденных. Эти организации создавались для оказания помощи администрации в поддержании порядка и делились на секции: воспитательные, трудовые, спортивные, санитарно-бытовые и др. Они организовывали художественную самодеятельность среди осужденных, спортивные мероприятия, у каждой был председатель, его помощники. Отношение к ним со стороны осужденных было разным, но были целые регионы, в частности, Челябинская, Вологодская и другие области, где эти структуры работали очень активно. Я наблюдал это собственными глазами. Главный показатель эффективности воспитательного процесса - попадет ли человек после освобождения обратно в колонию или нет. По стране в целом традиционно и тогда, и сейчас порядка тридцати процентов возвращается обратно по разным причинам, особенно в первые три года после освобождения. А в Вологодской области, например, возвращалось в места лишения свободы в три раза меньше - десять-одиннадцать процентов. Самое интересное состояло в том, что прогнозировали такой уровень рецидива преступлений сами осужденные, которые отбывали наказание вместе с освобождающимися, поскольку знали их лучше других. Там просто взяли на вооружение систему воспитания того же А.С. Макаренко. Очень интересно было смотреть, как это осуществлялось. Мне доводилось присутствовать на многих мероприятиях, в частности, на таком, которое называлось "День полезных дел". Приглашались и родители осужденных, и представители местных властей, и общественность. И для осужденных (допускаю, что не для всех), и для их родителей это был праздник. Я видел их глаза. А праздников за решеткой ох, как мало.
Для чего это делалось?
Главная проблема человека, который освобождается - он освобождается иной раз "в никуда": жилья нет, с семьей все связи утрачены, на работу не принимают. А там система работала так, что люди знали - их ждут, есть койка в общежитии, гарантированная работа и зарплата. При этом осужденных возили на завод и непосредственно в цехах каждому показывали его будущий станок и койку в общежитии. По-моему, это для многих дорогого стоило. Сейчас самодеятельные организации осужденных повсеместно упразднены, хотя польза от них была, и немалая.
А что сейчас?
Сейчас, безусловно, тоже существует система подготовки к освобождению, родители всячески помогают администрации, стараются вернуть человека в общество. Очень многое зависит от местного руководства в регионах (у нас практически в каждом субъекте Российской Федерации находятся исправительные учреждения). Но надо брать в расчет "огромность" нашей страны: у нас, бывает, человек сидит на Дальнем Востоке, а ему надо возвращаться в европейскую часть. Так что сложности есть. В замкнутом цикле воспитательной работы всё взаимосвязано - и режим работы, и какое начальство, и какие сложились традиции, и какой состав местного населения, как относятся к осужденным, и многое другое. Безусловно, трудно в глазах местного населения создавать положительный образ осужденного, даже отсидевшего свой срок за совершенное преступление.
Какие ещё сложности исправительно-воспитательного процесса?
В советское время действовал такой принцип (он и сейчас записан в качестве одного из средств исправления) "участие общественности в исправлении осужденных". В какой-то момент о нем практически забыли. И тут же принцип этот стал «мстить за себя»: стал заметен рост численности осужденных, числа нарушений режима с их стороны. Сейчас работают общественные наблюдательные комиссии, которые помогают администрации, контролируют её деятельность, всячески способствуют тому, чтобы права человека за решеткой соблюдались. Недавно мы закончили работу по подготовке новой Концепции развития уголовно-исполнительной системы страны до 2030 года. Один из основных разделов в ней - обеспечение прав и законных интересов осужденных и лиц, содержащихся под стражей, много внимания в документе отведено и участию общественности в исправлении осужденных. Надо обязательно сказать и о роли в воспитании осужденных религиозных объединений и организаций. Федеральной службой исполнения наказаний заключены соглашения о сотрудничестве с Русской Православной Церковью и другими религиозными структурами. В Европейский Суд по правам человека постоянно шли жалобы на условия содержания в СИЗО, на жестокое обращение. Однако в России сейчас практически повсеместно в СИЗО соблюдается стандарт на одного человека (4 кв.м), хотя в недалеком прошлом было и три, и два кв.м, и в три этажа нары, и по очереди спали. Сейчас уже нигде этого нет, жалоб стало меньше, но международное сообщество по-прежнему выражает свое недовольство. Но это, скорее, его проблемы.
Где ещё есть «проблемные» места?
Как ни печально, случаются и различные злоупотребления. Есть специальные учреждения, где отбывают наказание сотрудники правоохранительных органов за издевательства, унижения и «просто» за совершенное преступление. Нередко это становится достоянием гласности, поднимается большой шум, наносится колоссальный урон системе. Имеет место и коррупция. Если взять Уголовно-исполнительный кодекс, почти каждая статья многократно проверяется на коррупциогенность: любой закон, где прописаны отношения между людьми, содержит коррупциогенный потенциал, от этого никуда не деться.
Какими качествами должен обладать человек, если он взялся за это непростое дело и где сейчас этому учат?
Звучит банально. Но любить надо свою работу. Либо лучше не работать. Гуманизм - человеколюбие - один из принципов деятельности этой системы. Если смотреть на заключенного как на скотину - он же залает, замычит. Можно вспомнить и слова Петра I о том, что тюрьма – дело скверное и служить там должны люди веселые.
В уголовно-исполнительной системе есть целая сеть образовательных организаций: есть как средние, так и высшие учебные заведения, в Рязани есть Академия. Где-то готовят кинологов, где-то режимных работников, воспитателей, психологов и т.д. Например, пенитенциарная психология - это не только направление научного знания, но и чисто практическая психология, направленная на то, чтобы вернуть человека к нормальной жизни. Разрабатываются специальные методики. Можно точно сказать, что пенитенциарные психологи многих людей просто спасли.
Как проходит обычный рабочий день сотрудника исправительного учреждения?
Работа в тюрьме больше походит на работу в колонии, а труд сотрудника СИЗО отличается от труда сотрудника колонии, но в то же время труд и в тюрьме, и в колонии, и в СИЗО очень схож именно в том, что работать приходится с людьми, людьми очень разными. Нередко циничными и озлобленными, хитрыми и лживыми. Приходится быть строгими, знать и уметь применять законы формирования личности в специфических условиях изоляции. Зависит многое, конечно, и от специализации, хотя каждый сотрудник – это воспитатель и контролер. В колониях проводят с осужденными беседы, встречи с интересными людьми, шахматные турниры, спортивные и другие мероприятия, которые в любом случае должны нести воспитательный заряд.
Если это мастер-производственник - он занимается организацией производства, у начальника цеха свой круг обязанностей, у начальника отряда (отряд - минимум пятьдесят человек, бывает и больше) - своя текучка: он принимает, отчитывает, назначает и снимает взыскания, занимается рутинной работой и нередко ещё и учится заочно. Каждый сотрудник постоянно пишет планы, готовит массу отчётов, следит за порядком, по очереди заступает на дежурство, выслушивает жалобы и реагирует на них, получает взыскания и грамоты и все чаще ходит в храм. Сегодня либо храм, либо молельная комната есть в каждом учреждении, будь то СИЗО, тюрьма или колония. В целом это - обычная работа, иногда очень непростая, связанная с риском, с перегрузками, для кого-то интересная, а для кого-то – не очень. Как правило, рабочий день не нормирован. Подмечено, что и осужденные, и лица, содержащиеся в СИЗО, уважают справедливых сотрудников, неважно – это начальник отряда, режимный работник или оперативник. И сами всегда ратуют за справедливость, хотя представление о ней бывает своеобразным.
Поздравляя своих коллег с профессиональным праздником – Днем работника СИЗО и тюрем – хотел бы пожелать им спокойствия и терпения. Об истории системы написаны сотни книг. И научных, и художественных. И сейчас продолжают писать. Система постоянно обновляется, реформируется, развивается. Европейские стандарты потихоньку начинают применяться и у нас. Не так давно вышла книга о людях, которые много лет проработали в этой системе и оставили свой след. Один из них – бывший начальник колонии в Кемеровской области, с которым мне довелось вместе проработать около тридцати лет. Вспоминая свою молодость в системе, он не без гордости говорил, что многие осужденные перед освобождением приходили прощаться с ним и просили разрешения его обнять. А на мой вопрос, ударил ли он хотя бы раз осужденного, очень удивился и повертел пальцем у виска.
