Мой путь к Богу был трудным и долгим. Всегда чувствовала, что Он есть, но мое детство и юность прошли во времена забвения, наступившего после долгих лет богоборчества в нашей стране. Какое-то время я даже пыталась переубедить свою верующую бабушку, из-за чего она сильно расстраивалась. Я думаю, что она все-таки оставила в моей душе зернышко православной веры. Которое проросло спустя десятки лет моей жизни.
В 1987 году, когда мне было 22 года, в Москве прошел Индийский фестиваль. Яркие выступления танцоров, их песни и фильмы заинтересовали меня. Я начала изучать культуру и религии Индии. Прошла через буддизм и индуизм. В итоге вышла замуж за мусульманина из Бангладеш (бывшей части Индии) и приняла ислам. Зная о том, что мои предки были православными христианами, а прадедушка был священником, я не раз задавала себе вопрос: «Если так, то почему я мусульманка?» Но не пыталась на него ответить. Мы прожили с мужем 25 лет, у нас родилось четверо детей.
Я работала в школе уборщицей. Однажды женщина из Софрино принесла для продажи иконки. Директор разрешила ее пустить, а мне нужно было оповестить учителей. Учителя воспользовались возможностью приобрести иконы, а эта женщина поблагодарила меня и сказала, что Господь поможет мне. Я подумала: как Он поможет, если я мусульманка? Но решила тоже купить две иконки для своей мамы. После этого маме приснился ее дедушка, протоиерей Петр Дмитриевич (Филонов) и тут же моей старшей дочери он тоже приснился и сказал: «Крестись, и тебе легче будет!» Так она и сделала. И мы поехали к нему на Ваганьковское кладбище, где познакомились с отцом Сергием (Матюшиным), который попросил собрать воспоминания и архивные сведения о дедушке для его книги. В процессе поисков я почувствовала, насколько мне близка православная вера моих предков, и захотела креститься. Но не знала, как поступить правильно: боялась мужа.
Тогда я с детьми приехала на могилку протоиерея Валентина (Амфитеатрова) и обратилась к нему с молитвой помочь мне и дать «подсказку», могу ли я покреститься? Мы шли по аллее между могил, я продолжала просить о подсказке отца Валентина. В это время дул сильный ветер и оторвал от дерева ветку, которая, как стрела, полетела к макушке моей старшей дочери и, оставив кровавый след, отлетела в сторону. А я, как ни странно, обрадовалась, приняв это как благословение отца Валентина. Ведь моя старшая недавно стала православной, и я это восприняла как знак, что и мне можно исполнить свою мечту. Мы со всеми детьми приняли Таинство Крещения в 2013 году в тайне от мужа. Но признаться ему в этом было страшно. Год мы от него скрывали, прятали иконы в шкафу, молились в ванной комнате. После долгих, горячих молитв ко Господу я написала мужу письмо, в котором все рассказала. Убивать он нас не стал, простил, а через год мы развелись.
Все знакомые батюшки в один голос говорили, что это мой прадедушка меня вымолил. Какой же силы была молитва, я же на тот момент уже 23 года считала себя мусульманкой. Видно, не обошлось и без молитв всех моих предков и племянника прадедушки. Племянник – священник Владимир Васильевич Филонов был расстрелян на Бутовском полигоне. Про него я узнала из интернета, когда искала материал о своем прадедушке, протоиерее Петре Дмитровиче Филонове. Но сначала лишь догадывалась, что он наш родственник.
Я позвонила Анатолию Викторовичу Мордашеву, сотруднику Мемориального центра «Бутово», который направил меня в Росархив за расстрельным делом отца Владимира. Через полгода оно было у меня на руках. Настоятель храма в Бутово, отец Кирилл, благословил собрать материалы о батюшке. Еще он сказал, чтобы я обращалась с молитвами к отцу Владимиру и тот меня услышит. В это же время мною был сделан запрос в архив, и справка подтвердила наше с ним родство. Моей радости не было предела!
Около пяти лет я не могла приступить к статье. Ведь кроме сведений из архивных справок у меня не было другой информации. Стопочка бумаг о батюшке лежала на моем столе, напоминая о себе. Семейные сложности и работа мешали приступить к делу. Я молилась отцу Владимиру с просьбой помочь, просила у него прощения за то, что все так затянулось. И вдруг в начале этого года мне написала Нина Фирсова из Рязани (в поисках сведений о моем прадедушке я где-то оставила свой e-mail). Она оказалась родственницей Полянского Александра, который является внуком священника Владимира Филонова, а его мама, Агния Владимировна – средняя дочь батюшки. Я не верила в свое счастье, так как все родственные связи давно были потеряны!
Александр живет под Рязанью, работает учителем в школе. Мы с ним созвонились, он много мне рассказал о наших родных и своем дедушке, которого никогда не видел, но очень любит. Александр – глубоко верующий человек, со стороны его папы он тоже из рода священников. У Нины со стороны ее мамы все священники и священнослужители. Она написала о них несколько статей. Знакомство с такими замечательными людьми вдохновило меня начать надолго отложенное дело. У меня появились новые материалы. Ниночка очень помогает мне в этом, подсказывает и направляет по правильному пути. Итак, вот то, что нам удалось выяснить.
«Священник Владимир Васильевич Филонов родился в 1888 году в селе Красная Липовка (Красный Липовец) Пронского уезда Рязанской губернии, сын дьякона-псаломщика и письмоводителя Филонова Василия Дмитриевича. Окончил полный курс учения в Рязанской Духовной Семинарии 12.07.1912г.. По выходу из Семинарии состоял учителем Климентовской Еп. Петра церковно-приходской школы Спасского уезда.
По прошению был переведен в Негоможскую села Городец Зарайского уезда Церковно-приходскую школу, где состоял законоучителем до определения во священника. Его Преосвященство Димитрий Епископ Рязанский и Зарайский рукоположил его во священника села Березнягов Скопинского уезда 21 июля 1913г. Был законоучителем Земской школы».
Из воспоминаний Агнии Владимировны, по рассказам Саши, известно, что он служил в храме села Воскресёнка Пронского района, и последнее место его служения было в храме села Радушино Зарайского района Московской области.
Отец Владимир был женат на Ольге Васильевне (в девичестве Серебровой), дочери священника Сереброва Василия Тимофеевича, служившего в храме села Курово Зарайского уезда. Они жили душа в душу. У них было два сына и три дочки. Первый Николай умер младенцем, после этого долго не было детей. Матушке посоветовала знакомая съездить с ней к старцу Максиму за десять верст, она сказала об этом мужу. Тот сказал: «К какому еще Максиму? Не надо ехать ни к какому Максиму!» Но тайком уехали. Не успели они подойти к его дому, как он оттуда вышел им навстречу. У него была длинная борода и круглая, сгорбленная спина. Он повторил слова батюшки: «К какому еще Максиму? Не надо ехать ни к какому Максиму! Идите отсюда! Николай умер – Василий будет жить! А он будет, где поезда ходят».
Так и случилось. Родился вскоре сын Василий (примерно в 1918 году), а отца Владимира в 1931 году осудили тройкой ОГПИ по ст. 58 п. 10 и сослали на три года в Караганду. Он строил железную дорогу. Жил в нечеловеческих условиях, у него сильно упало зрение. Когда вернулся домой, постепенно оно восстановилось. В письмах жене всегда писал: «Как там мой маленький храм?»
Сын Василий был алтарником. В те сложные годы ему нигде не давали учиться, как сыну священника. Кое-как он смог заочно получить образование, женился, у них родилось двое детей: Владимир и Юлия. В 1939-40 годах он служил в армии в инженерных войсках, его направили в Проскуров. Началась война, он был сапером. В своём письме писал: «Мы отступаем». Потом пришло письмо из-под Киева: «Завтра будет страшный бой. Если выживу-напишу». Считается без вести пропавшим.
Еще у отца Владимира с матушкой родилось три дочери: Алевтина в 1921 г., Агния в 1924 г. и Юлия 9 мая 1928 г. Алевтина вышла замуж за Ивана Михеева 22 июня 1941 года. Когда они танцевали на своей свадьбе, было объявлено о войне. Друзья им сразу об этом не сказали, дали дотанцевать…Муж погиб на войне, Алевтина воспитывала сына одна, его звали Александр. Она завербовалась в Сортавалу. Саша был грудным ребенком, сильно голодал, чудом выжил. Когда вырос, служил в Морфлоте. Женат не был, умер в 50 лет. Алевтина Владимировна работала учителем географии в школе. Агния вышла замуж за Константина Ивановича Полянского, сына священника. У них родился сын Александр, он сейчас живет под Рязанью, работает учителем в школе. Агния Владимировна Полянская тоже была учителем и заведующей начальной школой. У нее был сильный характер. Люди про нее говорили: «Сразу видно: вот это настоящий учитель». Она умела заинтересовать детей, и они наперебой тянули руки для ответа. Юлия вышла замуж и стала Игнашенковой. У них родился сын Владимир. Они также, как и Алевтина, жили в Карельской АССР, в городе Сортавале.
По воспоминаниям Прасковьи, жительницы села Воскресёнки Пронского района, отец Владимир был добрейшим человеком, его очень любили и родные, и прихожане, он исцелял людей молитвами. К нему шли люди со всех сторон, даже ночью звали к больным и умирающим от заразных болезней. Батюшка никому не отказывал и не боялся, что потом заразятся и его дети. Господь всем управлял.
Дочь Агния вспоминала, как они с отцом Владимиром на Пасху с детьми ходили по домам, поздравляли всех односельчан, не пропуская ни одного дома. Зайдут к богатым, дадут яйцо, а они им – несколько. Дальше идут в бедные дома и все яйца раздают им, приходя домой с пустой корзиной.
На своей земле он трудился: пахал, сажал все, чем они питались. Держал лошадь и корову, при раскулачивании их отобрали, отрезали от дома землю, не разрешали на ней ничего сажать, все заросло бурьяном. Наступил голод. Дочка Агния начала собирать милостыню, чтобы помочь семье. Как-то зашел знакомый к ним домой, он был голоден. В это время Агния вернулась с милостыней в виде продуктов и как дорогому гостю положила их на стол, не признавшись, что сами давно не ели. С Божьей помощью выжили.
В 1931 году батюшку арестовали и осудили тройкой ОГПИ по статье 58 п.10 на три года высылки. Не только семья из-за этого горевала, односельчане и прихожане тоже были сильно расстроены от того, что забрали любимого батюшку. Долго ждали его возвращения. Несколько раз односельчане приходили к матушке Ольге с просьбой написать Сталину, чтобы он освободил их батюшку, ведь сами они были безграмотными. Но матушка не могла этого сделать, зная о последствиях. Тогда они решили пойти всем селом в соседнюю деревню в храм помолиться, ведь их церковь пустовала, и совершить Крестный ход для его быстрого возвращения. Обычно в храм ходило больше женщин, а тут собралось как никогда огромное количество мужчин для молитвы о Батюшке. После Крестного хода Агния запрыгала и радостно закричала: «Ура! Скоро папочка вернётся!». Прошло около месяца и на радость всем отца Владимира отпустили домой!
Матушка Ольга, узнав, что он после ссылки находится в Рязанской тюрьме и скоро должен вернуться, пошла его встречать пешком из Воскресёнки в Рязань. Было время весеннего половодья. Чтобы сократить путь, Ольга переходила вброд речки порой по пояс в ледяной воде. До Рязани она добралась, но сильно простудила почки и в Рязанской больнице умерла на операционном столе в 1934 году.
Служить отцу Владимиру власти не позволили, храм закрыли. У него отобрали дом и у его отца тоже. Жили у чужих людей, на работу никуда не брали, даже дворником. Но однажды ему пообещали место конюха. Он очень обрадовался: наконец-то дети будут сыты! Следующий день принес разочарование. С огромным сожалением ему сообщили, что не могут взять на работу из-за судимости.
Вскоре его «отправили» в Алма-Ату за «тунеядство». Дети опять стали жить у разных людей. По возвращении из очередной ссылки ему удалось переехать с Агнией в село Радушино Зарайского района. У них была избенка, состоящая из малюсенькой комнатки, там даже негде было готовить еду. Алевтина жила в Рязани в общежитии и училась в зоотехникуме, младшая Юлия жила у родственницы в селе Истобники. Отец Владимир стал настоятелем Богородицерождественского храма. Ранее настоятелями были протоиерей Петр (Успенский) и протоиерей Иоанн (Лебедев). В 1930 году отца Петра арестовали и он скончался в заключении. Прославлен в лике Святых Новомучеников и Исповедников в 2000 году. Протоиерея Иоанна (друга отца Петра) арестовали и 9 сентября 1937 года расстреляли в Бутово. Причислили к лику Святых Новомучеников Российских 7 октября 2002 года. Отец Владимир взял на себя последний удар в этом храме. Семнадцатого ноября 1937 года ночью за ним пришли с криком: «Собирайся!» Дочка Агния кричала ему вдогонку: «Папочка, благослови!». Дальше была «школа выживания» для его детей.
После ареста храм закрыли. Когда стало известно об этом, люди забрали иконы, какие смогли по домам. В 1960 году передали святыни в Благовещенскую церковь г. Зарайска.
Батюшку увезли в Коломенскую тюрьму.
В следственном деле утверждалось, что он «…среди населения вел активную контрреволюционную деятельность, высказывал контрреволюционную клевету на Советскую Власть и пораженческие настроения….»
Но, как указано в обвинительном заключении, «Будучи допрошен в качестве обвиняемого, Филонов В.В. виновным себя не признал».
И следственное дело № 12276 по обвинению Филонова Владимира Васильевича решено было представить на рассмотрение Тройки при Управлении НКВД МО.
Двадцать пятого ноября 1937 года постановлением тройки УНКВД Московской области отца Владимира приговорили к расстрелу, высшей мере наказания. Двадцать седьмого ноября на полигоне в Бутово расстреляли 160 человек, среди них был Филонов Владимир Васильевич.
Долгие годы родные об этом не знали, надеялись на возвращение. Только в 1980-х годах дело рассекретили. Указом Президиума Верховного Совета СССР от 16 января 1989 года «О дополнительных мерах по восстановлению справедливости в отношение жертв репрессий, имевших место в период 30-х-40-х и начала 50-х годов» внесудебное решение от 25 ноября 1937 года в отношение Филонова Владимира Васильевича было отменено. Его реабилитировали.
Сегодня мы, его родные, храним светлую память о нем и радуемся, что он примером своей жизни сохранил в наших сердцах любовь к Богу, которую не смогла уничтожить безбожная власть. И будем ее беречь и передавать из поколения в поколение.
При подготовке статьи использованы материалы ГА РО фонд 627, опись 240, дело 60 и ГА РФ фонд 10035, опись 2, дело 19368
