Был месяц май.
– Вы, с флагами, идёте впереди. Только так, парни, флаги держать высоко и шагать в ряд, – чиновник местной администрации вытер вспотевший лоб и попытался изобразить на лице душевный подъем. Не смотря на начало мая и утренний час, крымское солнце жгло нестерпимо, и душевный подъем не удавался. Чиновник местной администрации занял своё кресло ещё при Советском Союзе, пересидел правление трех украинских президентов и теперь служил России также самозабвенно, как служил и Украине. Он был уже не молод, начинал по комсомольской линии, а сегодня заведовал культурным сектором. С водружением российских флагов на административных зданиях Крыма к обязанностям массовика-затейника добавились многочисленные патриотические мероприятия, в том числе подзабытый и вновь воскрешенный Первомай.
Местом сбора трудящихся некогда известной на весь Советский Союз детской здравницы – Евпатории – была выбрана остановка напротив бывшего молокозавода. Сюда группами и поодиночке, на машинах и пешком, с праздничным инвентарем и без него, стекались представители трудовых коллективов – предмет интенсивной заботы местного чиновника. Кто-то пришел намного раньше и томился в ожидании, кто-то не появлялся в положенный час, из-за чего трудящихся никак не могли организоваться должным образом, что очень удручало чиновника. Над головами собравшихся хаотично плавали золотые шары в виде букв «О», «К», «А», «Н». Воздушные буквы составляли название коммунального предприятия, но, из-за опаздывающих коллег, букв недоставало, и слово никак не складывалось. Присутствующие буквы переминались с ноги на ногу, всякий раз образуя новую буквенно-смысловую комбинацию, но никак не желаемое название.
В тени расположились музыканты духового оркестра. Их творческое затруднение чувствовалось издалека. Сыграв пару горячительных маршей, в том числе "Кипучая, могучая, никем не победитамая...", музыканты призадумались: их что-то смущало. Возможно, отсутствие той самой кипучей и могучей страны.
Солнце быстро набирало палящую мощь. Трудящиеся настойчиво стремились в теневые укрытия и никак не выстраивались в красивую и ровную колонну, огорчая чиновника. Поклонники никотина сбивались в отдельные стайки. Взмывали ввысь упущенные шарики. На разные голоса пели звонки мобильных телефонов.
Наконец, первомайская колонна приобрела законченный вид. Ее авангард – парни с флагами Евпатории. На них белые футболки с надписью «Евпатория. Russia». Для каких полиглотов, интересно, предназначается эта двуязычная надпись? А вдруг по американскому телевидению покажут? Пусть наши западные партнеры знают, что дело происходит в России, а в каком конкретном городе – покажет геолокация на стрим– канале какого-нибудь местного блоггера.
За флагоносцами следовал духовой оркестр, видимо, так и не рискнувший тряхнуть проверенной музыкальной стариной, и наигрывавший нечто музыкально нейтральное. Вслед за оркестром шествовало руководство города и представители партии правящего большинства – их ультрамариновые флаги были самые широкие, наряды самые франтоватые, улыбки самые праздничные, энтузиазм самый искренний, труд самый почетный. Группу городской элиты замыкал грузовичок трамвайного управления с дополнительным музыкальным коллективом на борту. Музыканты одеты в просторные канареечные рубахи и ковбойские шляпы – ни дать ни взять выходцы из американского среднего запада. Репертуар их соответствующий.
В гуще трудящихся масс гордо несет свой транспорант коллектив городской больницы. Эти люди знакомы всему городу и заслуженно уважаемы.
– Здравствуйте, доктор! – женщина с тротуара вливается в колонну. – Спасибо вам, с того света вытащили, вот даже хожу потихоньку.
Женщина прижимает руки к груди и с благодарностью смотрит на зардевшегося хирурга.
Белоснежной стайкой идут студенты медицинского колледжа, эффектные в своих белых халатах с красными шарами-сердечками в руках. Они юны, не знают монументальных советских шествий и радуются возможности с гордостью продемонстрировать выбор своей будущей профессии.
Наиболее многочисленна группа представителей жилищно-коммунальных служб города. Это суровые люди с натруженными руками и обветренными хмурыми лицами, привыкшие к тому, что их работой вечно недовольны. Некоторые пришли на праздник в оранжевой рабочей униформе. Руководит строем коммунальщиков стильный молодой человек в фирменных джинсах и модных в этом сезоне солнцезащитных очках.
– Ровнее, ровнее! Держим ряд!– начальственно машет он рукой. Золотые часы поблескивают на солнце.
Шеренга дворников и водопроводчиков нехотя выравнивается. Последствия каждого праздника им хорошо знакомы.
Чем дальше от головы демонстрации, тем наряды проще и энтузиазма меньше. Время от времени какой-нибудь смельчак пытается затянуть приличествующую случаю песню из советского репертуара, но почти за три десятилетия слова выветрились из памяти, и заводила умолкает. Жонглирование остатками социалистической культуры в эпоху торжества рыночной экономики выглядит спекулятивно. Своих общенародных песен, как известно, демократия не придумала. Не попсу же из радиоприемников петь.
В середине колонны просторно, тихо и жарко. Демонстранты развлекают себя разговорами:
– Четырнадцать тысяч на принтер уже собрали для нашей учительницы, теперь собираем на краски и бумагу. И это только первый класс. Страшно представить, что будет к одиннадцатому...
– Он выложил фотку с какой-то бабой. И поставил смайлик «в чудесном настроении»... – Он. Тебя. Бросил. – А мог бы «счастлив» поставить, значит, я ещё могу его вернуть ...
– Миллионеры ведут нищих...
– На дачу надо, поливать. Жара страшная, посохло все...
– В 89– м последний раз ходил. Армян много с нами было, их после землетрясения в Армении сюда привезли…
– А я рада, что в России возрождается что-то, объединяющее людей...
На центральной площади уже готова сцена для речей и последующего выступления творческих коллективов. Сценарий торжеств из года в год не меняется, смысла оставаться на солнцепеке нет.
У буфетной стойки небольшого кафе столпилось человек десять. Официанты шныряли по залу. Телевизор под потолком вещал о рабочей солидарности. Две-три компании расположились в центре зала. Там возбужденно жестикулировали и смеялись.
Присаживаюсь за столик в углу. Отсюда мне видна центральная площадь, где проходят концертные выступления. Детский танцевальный коллектив демонстрирует акробатические экзерсисы под оглушительный американский рэп.
– Нехорошо, когда в такой праздничный день девушка скучает в одиночестве.
От неожиданности вздрагиваю. Рыжеватый мужчина лет шестидесяти. Клетчатая рубаха, лысина увенчана войлочным заборчиком. На вид – интеллигент.
– Позади у меня увольнение, развод и полная потеря жизненных ориентиров, – не дожидаясь моего ответа, мужчина удобно расположился за столиком. – В настоящем – солнечный день, свободная минута и возможность занимательной беседы. Будущее пока туманно… разрешите представиться – потомственный дворянин евпаторийского уезда, Валерий Никитин. Имею ровно одну шестнадцатую аристократической крови. Что не мешало мне испытывать солидарность с трудящимися сначала при социализме, теперь при капитализме, – кивнул он в сторону телевизора.
Я застигнута врасплох. Ретироваться не позволяет оплаченный и еще не приготовленный заказ.
– Вы с демонстрации? – не дожидаясь ответа, продолжает: – Три страны прошли через мою жизнь. В Советском Союзе все было просто и понятно. От каждого по его способностям, каждому по его труду. Демократическая Украина – страна-хамелеон, меняется по настроению, но жили еще советской инерцией. При России богатые стали еще богаче, бедные еще беднее. Капитализм везде одинаков, добра от него не жди.
Телевизор бубнит что-то бодрое и жизнеутверждающее. Что-то до боли знакомое: «Дадим трудящимся в три раза больше кредитов в этом году! – Такие обязательства берут на себя передовики банковского сектора. – Даешь! – вторят им труженики сетевых супермаркетов. – Даешь в три раза больше дешевой еды по акциям! – Обязуемся втюхать населению как можно больше ненужных им услуг! – подхватывают менеджеры, хипстеры, блоггеры, модные фотографы и прочие деклассированные элементы…»
Если допускать в каждой ситуации долю абсурда, можно сохранить психическое здоровье.
– Праздник перевёрнут с ног наголову, – продолжает Никитин. – Из него высыпалось содержимое. Осталась форма, пустая, как груша из папье-маше. Ну, май сомнений не вызывает. Мир, тоже вроде как поддерживается. А вот труд, что с трудом стало? С талантом? С мастерством? При Союзе – человек труда был в почете. О нем снимали фильмы и писали романы. О нем слагались стихи. Его лицо украшало передовицы газет. Он работал на благо страны и своего народа. А кто герой сегодняшнего дня? Коммерсант, бизнесмен, владелец активов? Купил дешевле, продал дороже? Если ты пролетарий и вкалываешь за зарплату, ты неудачник и девушки тебя не будут любить.
Беседа угрожает принять абстрактно-философский характер и затянуться. Мое ощущение нынешней российской жизни близко к концепции двоемирия романтизма. Мрачные реалии современного мира мы украшаем миром мечты, в котором страна могучая, люди сплоченные и есть справедливость. Миром советского прошлого.
Внезапно смолк грохот концерта на площади. В образовавшуюся паузу хлынули обрывки бесед за соседним столом.
– Он учит меня любить себя. Принимать такой как есть. Вот ты не можешь заставить себя ходить в спортзал, значит, люби свои 86 килограмм и не парься. Прекрасный коуч-мастер. И берет недорого…
Майский зной кажется осязаемым из-за дурманящего запаха цветущих сирени, акации и каштанов. Крымская весна – явление с некоторых пор не только природное, но еще и социально-политическое. Термин вполне устоявшийся, конкретный и идеологически емкий. Даже в Википедии статья появилась.
Пятый год крымчане называют себя россиянами. Не согласные с переменами уехали на материковую Украину. Среди оставшихся есть и такие, которые по каким-либо причинам не приняли российское гражданство. Например, по религиозным соображениям. Знакомая гражданка трясла «краснокожей книжицей», выискивая в ней пресловутые чипы и дьявольские шестерки. Перспектива такой жизни теряется в тумане…
Поначалу Россия платила пенсии таким «неприсоединившимся», давая время определиться. Сейчас выплаты отменены. Чтобы получать украинскую пенсию, надо выехать из Крыма, зарегистрироваться и постоянно проживать на территории Украины. «Ненька» не стала вступать в соревнования по перетягиванию каната на любовь крымчан..
За четыре с лишним года политические страсти поутихли. Примирились члены семейств, разругавшихся из-за политических взглядов. Приспособились жить «под санкциями». Разобрались, какие преференции сулит наличие двух паспортов. Украинские паспорта при перемене гражданства не отбирали. Вероятно, учитывались родственные связи и налаженная жизнь – учеба, работа на материке. Наиболее радикально настроенные их демонстративно жгли, как партбилеты в 1991 г. Наиболее изворотливые их сохранили, выжимая максимум благ из сложившихся обстоятельств. Оформили в Киеве новые украинские биометрические паспорта, открывшие доступ к вожделенному «безвизу», и статус переселенца, сулящий дополнительные выплаты. Кроме того, «жовто-блакытные» паспорта с крымской пропиской позволяют беспрепятственно ездить на Украину. Например, в полюбившиеся за четверть века «шоп-туры» на одесский оптовый рынок.
Крымский народ предприимчивый. Несмотря на некоторую территориальную изолированность, здесь не испытывают трудности в передвижении. Отсутствие железнодорожной связи с материковой Украиной с лихвой компенсировано автомобильными перевозками. Это процветающий и прибыльный бизнес. Ежедневно с привокзальных площадей опустевших железнодорожных узлов отправляются десятки автобусов в областные центры Украины. Объявлениями о поездках украшены деревья и электрические столбы.
Автобусы с крымскими номерами на Украину не ездят – транспортное средство запросто конфискуют. Крымские водители кооперируются с украинскими коллегами. Крымский автобус везет пассажиров до российского контрольно-пропускного пункта. Миновав приграничную территорию пешком, люди пересаживаются на украинский автобус и едут по назначению.
Но иногда миграционная благодать нарушается. Какой-нибудь активный гражданин, предприниматель-чиновник, член партий большинства и при Украине и при России, словно забывшись, едет на Украину. Попадает в руки правоохранительных органов. Становится «узником совести» по 110 статье уголовного кодекса Украины. Невозможно служить двум господам…
Россия с материнской лаской и заботой опекает самого «младшенького» субъекта Федерации.
– Чаплынку (украинский пропускной пункт на границе с Крымом) переходишь, сразу понимаешь, что в России, – говорят те, кто постоянно пересекает границу. – Тут тебе и тенек устроен, и туалеты, и на лавке посидеть можно. Инфраструктура, что уж там!
Мост, аэропорт, дороги, новые и впервые отремонтированные со времен перестройки. Биогазовая электростанция в Белогорском районе, научные комплексы «Биотром» и «Геоника» в Ялте, обновление керченского судостроительного завода и евпаторийского центра дальней космической связи. Миллиарды рублей из федерального бюджета. Это лишь часть тех преобразований, которые произошли в Крыму за четыре года. А что дали крымчане России? Одна из трактовок притчи о работниках и винограднике гласит, что награда зависит исключительно от воли господина, а не от заслуг работника...
Пятый год меня терзает вопрос – было ли присоединение Крыма к России случайностью или закономерностью? Набоков говорил: «Случайность –логика фортуны». Действительно, что может быть прекраснее нелогичной случайности? Исследования крымского патриотизма бессмысленны. Так ретивый садовник каждый день выкапывает растение из земли, чтобы проверить, прижилось ли оно. В конце концов, крымское солнце одинаково светит для всех.
