Звонят колокола во Владимире. На весь город зазвенели церкви-церквушки, храмы-соборы, провожая своих прихожан, благословляя их на дорогу к дому. Медленно и неохотно выплывает после торжественной всенощной на Большую Московскую улицу православный люд. Хрустит-радуется под ногами чистый предрождественский снег. Пост идет, а он развеселился, проказник! В душу пахнуло чем-то невыразимым, далеким, ушедшим давным-давно…
Запрокидываю голову, смотрю в небо, и кажется, будто кто-то заботливой рукой протер все звезды и звездочки, большие и маленькие планеты… и еще – тончайший, только что народившийся месяц. Разливается звон владимирских колоколов по всем дорожкам, дворам-закоулкам и уходит – прямо туда, ввысь, к ангелам Божиим, к Богомладенцу и Его Пречистой Матери. Еще помнят о древнем и святом Владимире чудом уцелевшие купола, кресты и колокола. Таким простым, праздничным, предрождественским открылся он мне впервые в Успенском соборе. Таким его видел и любил писатель Иван Сергеевич Шмелев, проживший здесь, в окружении средневековых монастырей и храмов, около восьми лет.
«Здравствуйте, дорогой и драгоценный Иван Сергеевич!» – говорю я каждый раз, когда проезжаю мимо его розового двухэтажного подновленного дома.
Шмелев теперь мой большой друг. Мы познакомились полтора года назад в один из заснеженных предрождественских вечеров. Тогда на владимирские улицы из церквушек вместе с людьми возвращается прошлое, древнее и святое прошлое…
Бабушки осторожно покачиваются с ноги на ногу, боясь поскользнуться. Новорожденный пушистый искрящийся снег – вестник Рождества Христова – сам тебя держит и не отпускает. Тут уж точно не поскользнешься!
Вечер, а выйдешь из собора – светлынь… У меня в руках – пакет с коньками. После всенощной я – на каток.
Так и проходили наши встречи с Иваном Сергеевичем… Необъяснимо!
Белый лед с одного края тронут темно-синим, с другого – лунно-желтым: здесь начинается не каток, а поэзия, поэзия шмелевской прозы. Всюду рассыпаны золотые, серебряные, изумрудные снежинки – земные звезды.
«Не помню, снились ли ангелы. Но до сего дня живо во мне небо, коснувшееся меня!» – сказал тогда Иван Сергеевич тихо-тихо. Нас было четверо или пятеро – таких «конькобежцев». Не знаю, слышал ли еще кто-то, кроме меня, эти слова… Возвращаясь домой в двенадцатом часу, я садилась за книги – знакомство со Шмелевым продолжалось.
Тихая-тихая молитва проникает в сердце и душу, обнимает, покоит и радует. Без молитвенного правила я не засыпаю. Проходили дни… и встречи. А с Иваном Сергеевичем расставаться я не спешила. Так в Рождественский пост появлялся на свет мой первый в жизни документальный фильм о писателе, о творчестве и о нашей многострадальной Родине. Сценарий я написала в субботу ночью, а рано утром в воскресенье стояла в Успенском соборе, радуясь и благодаря Господа Бога за нежданное знакомство…
Здравствуйте, дорогой и драгоценный Иван Сергеевич!
