Его не канонизировали 600 лет. Уж слишком много он наделал такого, что при минимальном рассмотрении возникал вопрос – да как его можно вообще канонизировать? Но время лечит, и чем больше проходило эпох, тем дерзновенней и величественней становилась его фигура. И сама канонизация в конце 20 века не вызвала вопроса ни у православных, ни у русских атеистов. И те, и другие были уверены – если уж кто свят, то, конечно, он!
По рождению ему не светил никакой княжеский престол. У его старшего дяди было несколько сыновей, именно они должны были продолжить княжескую линию московских князей. А сам дядя уверенной рукой вел корабль московского княжества через бурное политическое море.
Но словно какая-то невидимая сила выталкивала его на самый верх политической жизни. Великая чума 1348 года пришла и в Москву. Ему было три года, когда сначала умерли его двоюродные братья, а затем преставился и их отец, его дядя – великий князь Владимирский и Московский Симеон Гордый. На владимирском и московском престолах оказался его отец.
Прошло всего шесть лет, когда умер внук первого московского князя Даниила Иван Красный. А Он, отрок Дмитрий, его сын, начал править в девять. Понятно, что за него правили мудрые бояре. Но Дмитрий с малых лет чувствовал свою избранность, он был уверен – Господь ведет его самолично. В 16 он женился, а в 17 приказал арестовать в Москве тверского князя Михаила, которому безопасность гарантировал сам митрополит Алексей (целовал крест). Бояре оторопели и выполнили приказание юного князя, а после, взвесив все последствия этого решения, Михаила отпустили.
Скандал (прямое клятвопреступление) привел к войне с покровителем Тверского княжества Литвой. И Литва тогда намного была сильней Москвы, но три «литовщины» – три войны с Литвой за небольшой отрезок времени с 1368 по 1372 года, которые закончились вничью – убедили многих: князь московский, хоть и молод, но подает очень большие надежды.
В 1375 он сумел не только организовать общерусский поход и смирить грозную Тверь, но и в том же году бросить вызов Самой непобедимой Орде: ей также была объявлена война. Князя не остановило даже то, что против войны тогда выступил главный старец Сергий Радонежский.
Когда он узнал, что еще при живом митрополите Московском Алексии патриарх Константинопольский посмел назначить в Литву митрополита Киприана (чтобы последний после смерти старого Алексия вновь возглавил всю русскую митрополию), он был взбешен и сразу заявил, что Москва не примет Киприана, и ему лучше вообще не показываться на московской земле.
В подтверждение своих слов сразу после смерти нареченным митрополитом он сделал своего духовника – священника Митяя. За пару недель тот из белого священника превратился сначала в монаха, а затем и в нареченного митрополита. Сказать, что Церковь от такого поведения князя была в шоке – это ничего не сказать. И митрополиты, и старцы были против: такого самоуправства они не только никогда не видели, но, вероятно, никогда и не слышали о таком. А будущий святитель, тогда Митрополит Суздальский Дионисий, в лицо высказал все, что думал о самоуправстве князя. Князь ответил моментально – Дионисий оказался за решеткой. Теперь уже Сергий Радонежский умолял Дмитрия отпустить Дионисия и обещал, что тот больше не будет перечить князю. Дионисия освободили, он тут же уехал в Константинополь с обещанием «Митяй станет митрополитом только через мой труп».
Дмитрий поссорился с Сергием – тот не выполнил своего обещания. А все это время вокруг бушевала война с Мамаем – победы чередовались с поражениями (сражения на реках Вожжа, Пьяна). Приближалась решающая битва, а в Москве были разброд и шатания.
Что единство необходимо в такие судьбоносные минуты, понимал и сам князь, но столько всего было наворочено! Казалось, соединить все было невозможно. Но князь был не только дерзок, но и дерзновенен. Когда он узнал, что Сергию явилась сама Богородица, он сам принял решение (войска уже готовились выдвигаться на решающую битву) – надо ехать к Сергию, за благословением. В этом чуде Господь дал знамение и ему, и всей Русской земле – победа над страшным игом возможна.
Два героя, двое великих святых встретились. Сергий дал Дмитрию уникальное зримое для всей армии благословение. Два схимника, два бывших воина, Пересвет и Ослябя, направлялись вместе с войском. Схимники – генералы в войне с силами бесовскими – стали в войске Дмитрия зримым символом, что предстоящая битва – это не простое сражение с Ордой, а битва с земным дьявольским воплощением. И тысячи простых ратников, которых Дмитрий вывел на Куликово поле, чьи шансы выжить в этом сражении стремительно приближались к нулю, понимали, ЗА ЧТО они умрут, и что их ждет ЖИЗНЬ ВЕЧНАЯ.
Дмитрий сделал невозможное – он собрал громадное войско, которого никогда не собирала русская земля, войско, которое вывел в бой схимник (такого в русской истории тоже больше не было). Он посвятил эту битву Богородице – надеялся на ее Покров – войска вышли из Коломны на Успение, само сражение состоялось на Рождество Пресвятой Богородицы, в Москву с победой вернулись на Покров.
Дмитрий был дерзок, но и умел смиряться. Накануне битвы он знал – все, что в силах человеческих, он сделал. Теперь наступает время его людей и Бога. Он не сомневался, что большинство людей погибнет, поэтому он не собирался быть дерзким манипулятором, который со стороны наблюдает за битвой, а в случае неудачи говорит «на все воля Божья, подождем следующего удобного случая, авось тогда победим». То, что Дмитрий надел простые доспехи, а свои отдал другому боярину, некоторые его потомки восприняли как трусость (увы, не понимали они, как дерзновенен и одновременно смиренен мог быть князь). ПОБЕДА была УНИКАЛЬНА (обстоятельства этой битвы знает каждый наш школьник).
На радостях великой победы он помирился с митрополитом Киприаном и разрешил ему приехать в Москву, митрополита Пимена, которого поставили в Константинополе вместо внезапно умершего Митяя, он прогнал взашей.
Дмитрий был дерзок, но и умел смиряться. Накануне битвы он знал – все, что в силах человеческих, он сделал. Теперь наступает время его людей и Бога.
Его смирил Сам Господь. Нашествие Тохтамыша – и вместо Москвы торжествующей мы видим Москву сожженную. Дмитрий, который оставил столицу на митрополита и был уверен в прочности ее крепостных стен, не смог простить Киприану, что тот оставил Москву без его разрешения. 24 000 трупов москвичей захоронил Дмитрий – Киприана он прогнал снова. Из княжеских «запасников» достали Пимена. О подобном самоуправстве Церковь прежде не могла и подумать.
Сам князь отправил своего наследника Василия в 1383 году в качестве заложника Тохтамышу. А через 6 лет князь Дмитрий Иоаннович в возрасте 38 лет скончался. Он не увидел никаких грандиозных последствий своих дерзновенных поступков, – он просто промчался ярчайшей кометой по русскому небосклону. Но все его потомки – и сыновья, и внуки, и правнуки не сомневались в его величии. Великая Россия родилась на Куликовом поле, причем та Россия, которая потрясла весь мир не только своей мощью, но и своими великими святыми.
Так повелось, что у нас все в России меряют Пушкиным. Но мерять Пушкиным в русской истории никто не осмелился. А Дмитрий Донской – это Пушкин на государственном поприще. У истоков великого в России стоит Дмитрий Донской.
И если говорить о главном символе Русской земли, то это великая пара: Дмитрий Донской и Сергий Радонежский. И в этих именах заключена вся сила, все уникальные коллизии, которые происходили и могут произойти между двумя главными силами Земли Русской – Государством и Церковью.
P.S.
Время лечит, и дерзновения Дмитрия Донского понятны теперь только некоторым историкам, а ВЕЛИКИЙ СОНМ СВЯТЫХ ЗЕМЛИ РУССКОЙ без него был явно неполон. И слава Богу, что это упущение 30 лет назад было исправлено.
