Часть первая.
В последние годы тема взаимоотношений России и русского этно-культурного пространства в целом с народами и культурами, грубо определяемыми как «Запад» и «Восток», вновь стала демонстрировать рост популярности у российского обывателя. Масла в огонь здесь, определенно, добавляет факт худо-бедного выхода РФ из состояния демократической эйфории девяностых годов, а также тлеющий третий год масштабный экономико-идеологический конфликт со странами ЕС, США и их союзниками, военным срезом которого является вооруженный конфликт в ДНР и геноцид местного русского населения.
Между тем, почти 800 лет назад вопрос взаимоотношений предшественника современного российского государства – Суздальской или Владимиро-Суздальской Руси – с народами к западу и к востоку был разрешен (как тогда казалось, окончательно), хоть и большой кровью.
К 1252 году русские летописи относят т.н. «Неврюеву рать» - карательный поход монгольских войск мурзы Неврюя против непокорных городов Суздальской земли. Эта военная компания, можно сказать, стала поворотной точкой в развитии отношений Золотой Орды с Великими князьями Владимирскими, а позднее Московскими.
К середине XIII века некогда единое пространство, составлявшее в период с 882 по 1132 год особенно мощное в военном и торговом отношениях Киевское государство, было представлено на карте Восточно-Европейской равнины следующими большими осколками.
Западными и юго-западными русскими землями, объединяемыми обычно в названии «Галицко-Волынское княжество», «Галицко-Волынская Русь», «Галицкая Русь»; пограничными южными княжествами – Киевским, Черниговским и Переяславским; западными княжествами – Турово-Пинским, Смоленским и Полоцким; Новгородской вечевой республикой (от которой вскоре обособилась Псковская республика) и северо-востоком русского пространства – «Владимиро-Суздальской Русью», «Суздальской землей» (с которыми было тесно связано располагавшееся южнее Рязанское княжество).
Отдельно стоит заметить, что фактический политико-экономический раскол единого государства к XIII веку уже успел укорениться и в менталитете, по крайней мере, политических элит Руси и некоторых представителей средних классов. Это нашло свое отражение в правовом и семантическом полях: «Термин «земля» употреблен … в значении «народ» или «государство». (…) «Земля» была обычным термином для обозначения государства на протяжении всего киевского периода. (…) Нужно отметить, что все три термина – «земля», «волость» и «княжение» - не только использовались в абстрактном значении, но и обозначали данное государство и его правительство» (Георгий Вернадский «Киевская Русь», «Ломоносов» Москва 2017).
По целому ряду причин, говоря о XIII веке, историки обычно выделяют Суздальскую землю как ведущую в экономико-политическом плане часть бывшего единого государства с центром в Киеве.
Тяжеловооруженный суздальский всадник
Тяжеловооруженный суздальский всадник
Эта земля к середине XIII века имела очень неплохие перспективы для дальнейшего расширения своих границ и фактически уже заняла главенствующее положение среди всех участников русской конфедерации, которое формально еще было связано с титулом Великого князя Киевского.
Этим обстоятельством объяснялся повышенный интерес к Суздальской земле как католических государств Западной и части Восточной Европы, так и наместников Великой Империи Чингизидов.
К 1252 году в вотчине владимирских князей сложилось нечто вроде дуумвирата – на главенствующих позициях находились два брата – князь Андрей Ярославич Владимирский и его старший брат Александр Ярославич, широко известный под прозвищем «Невский». Несмотря на ближайшее кровное родство, два брата достаточно жестко конфликтовали друг с другом из-за владимирского княжеского стола (престола). Андрея, видимо, также уязвлял тот факт, что жители Новгорода, которым его послал отец в качестве князя в 1241 на замену Александру, менее чем через год благополучно выгнали его и запросили обратно его прославленного Невской битвой брата.
Кроме того, не в пример традиционно независимому Александру, Андрей Ярославич наладил тесные контакты с будущим «королем» Данилой Галицким – одним из наиболее талантливых и авторитарных правителей Галицкой земли, положившим, как считается, начало тесным политическим контактам западнорусских городов и княжеств с польскими, венгерскими, литовскими и австрийскими правителями, а также с римским престолом. Надо заметить, что, несмотря на первоначальный отказ Данилы в 1241 году подчиниться приближающемуся хану улуса Джучи Батыю (князь бежал в польский Вышгород), он после своего возвращения в родные земли был милостиво принят Батыем в ханской ставке, Галицкое княжество осталось за ним с формальным подчинением Золотой Орде.
«Король» Данила Галицкий, современное изображение
«Король» Данила Галицкий, современное изображение
Однако как это, в частности, было косвенно отмечено в Галицкой летописи, факт подчинения «диким» «второсортным» по своей сущности степным кочевникам глубоко оскорблял личную гордость Данилы, положившего не один год и не одну тысячу воинов в борьбе за свое княжество – «О, злее зла честь татарская: Данилови Романовичу князю бывшу велику, обладавшу Русскою землею, Киевом и Володимером и Галичем... ныне седит на колену и холопом называется...».
Поэтому, с начала 50-х годов XIII века, мобилизовав итак крупные и опытные дружины и городские ополчения Галицкой земли, князь стал активно развивать свои политические связи на западе и искать союзника, могущего предоставить крупную военную силу для выступления против монголов. Взамен он предлагал различные политические и экономические дивиденды, вплоть до унии с латинской церковью. В конечном счете, суммарная помощь латинских стран и крестоносных орденов непокорному правителю Галича составила одну королевскую корону, которой Данила был коронован с благословения римского папы в 1255 году в городе Дрогичине. Вскоре, сумев одолеть мелкие отряды приднепровского монгольского баскака Куремсы, но потерпев сокрушительное поражение от основного карательного корпуса мурзы Бурундая, «король» был вынужден распустить собранную армию, срыть укрепления галицких городов и прекратить какие-либо военные приготовления. Его государство было разорено, лишилось присущего ему многие годы престижа сильнейшей военной державы Руси. Через несколько лет Данила бесславно умер в своей столице, в городе Холм.
Однако его «дело», в каком-то смысле, продолжало жить. Налаженный энергичным политическим авантюристом канал и традиция политических взаимосвязей с Польшей, Литвой, Венгрией и папским престолом не прекратили свое существование со смертью инициатора и вскоре вылились в грабительский унизительный раздел Галицкой Руси между латинскими государствами Восточной Европы, территориальные последствия которого сохраняются вплоть до наших дней.
В ходе масштабной подготовительной кампании к войне с Ордой не остались в стороне от внимания предприимчивого Данилы и многие русские князья. Андрей Ярославич как раз и был одним из них. В 1250 году во Владимире близкий единомышленник Данилы митрополит Кирилл лично обвенчал Андрея Ярославича с дочерью галицкого князя Устиньей.
С тех пор, надо полагать, Андрей присоединился к т.н. «антимонгольской» партии, возглавляемой Галичем, а по некоторым сообщениям, даже сам организовал сговор нескольких суздальских князей с целью вооруженного выступления вместе с «королем» Данилой (среди участников сговора некоторые летописи называют князя Ярослава Ярославича – младшего брата Александра и Андрея, правителя Тверской земли). Лев Николаевич Гумилев в своем труде «От Руси до России» указывает, что кроме того Андрей «объявил, что он заключает союз со шведами, ливонцами и поляками с целью избавиться от монголов».
В тогдашнем центре русских земель, как видим, сформировалось два блока с абсолютно полярными взглядами на вопрос взаимоотношений с улусом Джучи и католической Европой. Естественно, такой дуализм политической линии Руси не мог продолжаться долго. Над Суздалем повис призрак войны.
Продолжение здесь
