Четыре удара коленом об стулья, два удара лбом об дверь и один – об косяк. Три приема пищи, один поход за покупками, один перерыв на сон, порядка двух тысяч метров суммарных передвижений. Зарядка и тренировка, пять новых знакомств, один упрек в наркомании, одна небольшая потасовка и помощь трех человек. Все вместе – двадцать четыре часа без зрения.
Идею эксперимента мне предложили ученики. Разговаривали мы с ними на занятии об играх и игровом отношении к реальности, и вдруг одна девушка в порыве озарения сообщает, что придумала игру, в которой участникам предлагается прожить обычный день своей жизни инвалидом – мол, каково им с ограниченными возможностями. Долго обсуждали, игра это или нет и надо ли продавать идею на телевидение.
Но дети поболтали, разошлись и забыли, а мне захотелось поэкспериментировать. Немота? Слишком просто. Глухота? Будь я композитором, мог бы что-то понять в Бетховене, который, как известно, все самые знаменитые свои вещи написал, будучи глухим. Но я не композитор. И даже не музыкант. Отсутствие конечности? Интересно, но вдруг привязанная рука или нога затекать начнет, спазмировать, волей-неволей захочется плюнуть на все и развязаться, а лишнее раздражение испортит чистоту эксперимента. Была бы коляска, еще куда ни шло, но ее нет. Слепота – вот наш вариант. С учетом того, что, по разным данным, более 80% информации человек воспринимает зрительно, это реальный вызов. Ни электронной почты, ни соцсетей, ни сериальчиков, ни книжку почитать. Даже поработать – и то не получится. Кстати, для эксперимента выбрал выходной день, чтобы не подводить ни в чем не повинных коллег. Да и провести большую часть дня в знакомой и давно обжитой обстановке – очень удобно. Как позже оказалось, удобство я сильно переоценил.
Заранее сочинил легенду – мол, отслоение сетчатки, специальное лекарство мне закапали и сказали ни в коем случае не открывать глаза. Ничего более правдоподобного в голову не пришло, но всем, кто спрашивал, этой истории вполне хватило.
Уже с вечера надел повязку на глаза, мягкую, но плотную и тугую, глаза невозможно открыть при всем желании. Проинструктировал одну знакомую, что буду ставить такой эксперимент и что утром мне очень пригодится ее помощь. С помощью той же знакомой минут пять тренировался отвечать на телефонный звонок. Были бы кнопки – было бы проще, а так пришлось запоминать, где там на сенсорном экране заветная полосочка, по которой надо провести слева направо. В итоге, добившись устойчивого повторения, отправился спать, тщательно разложив все необходимые на завтра вещи.
Утро началось с попыток выключить будильник на телефоне. Как внезапно оказалось, тот же трюк, что и для ответа на вызов, не работает. Спасибо заботливым программистам, подумали они о нас, о слепых! Телефон не уронил, но повозился с ним изрядно. Сделал зарядку, умылся, почистил зубы, оделся, прочитал утреннее правило. Вроде банальные вещи, но вслепую тот еще квест. Вы, например, все молитвы наизусть помните? Я, как оказалось, в похожих местах сбиваюсь – совпадет ритм или оборот речи, и все, затык, надо начинать сначала. А побриться я вообще не решился, мне и чистки зубов хватило.
Почти сразу обнаружились радикальные изменения в восприятии.
Во-первых, выяснилось, что в темном мире чрезвычайно мало предметов. Да, я помню, что у меня есть книги на полках и картины на стене, но ничего этого мозг мне не рисует. Я живу в пустоте, куда изредка, исподволь, практически случайно что-то попадает и вновь выпадает в темную неизвестность. Хорошо хоть часы на стене тикают и шум из окон доносится. Иначе вообще не жизнь.
Во-вторых, для меня ослепшего мир внезапно расширился до масштабов поистине космических. Долго не отпускало ощущение гигантского пустого пространства, в котором я, маленький, затерялся, как астероид в соседней галактике. Натыкаясь руками на стену или предмет, я чрезвычайно удивлялся тому, что они здесь оказались; по ощущениям, до них еще тянуться и тянуться. Хорошо, что в собственном доме руки-ноги хотя бы примерно помнят, где что. Но все-таки я живу во дворце, не иначе!
Завтрак готовить я не стал, иначе бы точно не обошлось без ожогов или пожара. Знакомая отвела меня в кафе.
Пространство все такое же огромное, но уже не пустое. Машины едут, велосипеды звенят, люди разговаривают. В полном соответствии с физикой Эйнштейна, растянутому пространству сопутствовало уплотнившееся время. Даже с учетом помощи шаги непроизвольно замедляются, а слух, обоняние и осязание напрягаются изо всех сил, пытаясь наполнить внезапно опустевший мир предметами.
Употребление пищи никаких проблем не вызвало – ложкой-вилкой в нос себе не тыкал, по невропатологической части все у меня в порядке. Посидели, поболтали, кофе попили.
Середина дня, смена пажеского караула. Мне пора в бассейн, а туда мы ходим вдвоем с приятелем. Попрощался со знакомой (и так задержал ее дольше оговоренного), добрался до места и передал себя в руки товарища, обалдевшего отнюдь не слегка. Не буду описывать все мелкие происшествия, скажу только, что плавание без зрения – очень классная штука. И сосредоточиться на правильной технике проще, и в бассейне ты вроде как один. Друг сказал, что остальные посетители сначала шарахались в разные стороны, а потом ушли на другие дорожки. В общем, поплавал отлично, всем рекомендую! Жаль только, повязка вымокла.
Если бы я ходил только по знакомым местам, эксперимент не был бы полным. С помощью товарища по плаванию созвонился еще с одним другом и попросил отвести меня куда-нибудь, где я еще не был. И куда же он мог притащить меня вечером в выходной? Правильно – в паб!
Проигнорировав транспорт, добрались до места. Долго, кстати, добирались. Я поначалу пытался запоминать дорогу – не запомнил, слишком много поворотов. Еще пробовал угадывать происхождение тех или иных звуков – везде ошибался. Мелкий сухой шум. Щетка трактора, который чистит улицы? Нет. Колесики катятся по брусчатке. Скейт? Нет, тележка. Когда-то Затоичи в исполнении Такеши Китано говорил, что слепые лучше чувствуют мир. А я чувствовал только бордюры, лестницы и локоть друга, за который держался. А еще то, как чешется лицо под высыхающей повязкой. В общем, Затоичи из меня явно не вышел.
В пабе посидели недолго и приобрели массу знакомств и впечатлений. Может, мир слепые чувствуют хуже, а вот вкус – однозначно лучше. На выходе мы имели не самый приятный разговор с завсегдатаями заведения, которых почему-то напрягала повязка на глазах, но до полноценной драки дело не дошло, так, порамсили немножко и разошлись.
До дома добирался уже один. Да, шел медленно, держался за стены и заборы, думал о том, что трость – вещь абсолютно необходимая. Но добрался уверенно. За день привык. Зашел домой и понял, что не могу находиться в тишине, тиканье часов уже не спасает.
Позвонил знакомому специалисту по высшей нервной деятельности, рассказал об ощущениях. Тот сказал, что лучше было бы побыть слепым двое-трое суток и зрение отключать постепенно и химически, тогда нервная система быстрее бы привыкла к новому состоянию, и эксперимент был бы и ярче, и чище. Я спросил, как насчет того, чтобы зрение химически включать обратно, причем не только мне, но и реальным слепым, специалист мне не ответил. Отшутился и сказал, что дела у него. Пришлось прервать разговор.
Снова тишина и пустота абсолютно темного мира.
Приоткрыл окно, сел на подоконник. Пусть дует из окна, не замерзну. Пусть монотонно шумят машины и отчаянно ревут мотоциклы, мне в кайф. Даже ругань сойдет, все лучше, чем гробовое молчание. Но все-таки хорошо, когда кто-нибудь рядом разговаривает! Я ведь целый день с людьми был, не могу уже без разговоров. Пусть даже не со мной, пусть просто на улице кто-то говорит. О том, кто какие фотки выложил, и о том, что завтра будет в школе. Пусть подростки во дворе продолжают все так же бессмысленно галдеть, мне сейчас не нужен смысл. Мне нужно знать, что я не один.
Все, будильник трещит, что наступил час «Ч», пора снимать повязку. Открываю глаза и тут же закрываю обратно. Боль, резь, слезы. А ведь свет не включал, в комнате только тот, что с улицы падает. Открываю глаза снова и опять закрываю, никак не могу проморгаться. Да и мозг не понимает, зачем оно нужно, зрение это. Вроде пообвыклись уже. Да, не все пока гладко, но еще неделька-другая – и будет полный порядок. Так, со слезами на глазах, и бреду в ванную умываться…
А теперь самое главное – ради чего была вся затея. Не для того, чтобы испытать неизведанные ощущения, и не ради дешевых понтов перед друзьями. Я специально не рассказывал о контактах с другими людьми. Эксперимент не был психологическим, он был социальным. Гипотеза состояла в том, что наши соотечественники совершенно не склонны облегчать жизнь слабым и увечным, если это не их родные и близкие люди. И эта гипотеза блестяще подтвердилась. Реакции подавляющего большинства окружающих сводились к пяти вариантам: шутка, смех, любопытство, мат, короткое физическое воздействие (отодвинуть или толкнуть). Возможны любые комбинации. И только пятеро из нескольких сотен встреченных за день незнакомых людей проявили сочувствие. Причем они не просто побеспокоились, что со мной, а сразу предложили помощь: возле перехода, у лифта, в кафе; проводить, отвезти, подать…
Люди! Я не знаю ни ваши имена, ни ваш возраст, ни ваш род занятий, но я поднимаю большие пальцы вверх. Респект вам и уважуха, потому что вы – соль этого мира. Именно на вас пятерых держится моя вера в человечество, которое в полной темноте показало мне свое лицо, весьма, надо сказать, неприглядное.
Ученые утверждают, что физиологическая основа эмпатии – зеркальные нейроны. Именно они позволяют спроецировать происходящее с другим человеком на себя самого и возлюбить ближнего. Не могу это ни подтвердить, ни опровергнуть. И ближних, чего уж греха таить, я еще не возлюбил. Но если бы каждый здоровый человек попробовал прожить хотя бы один день так же, как 12 миллионов российских инвалидов, ручаюсь, что обсуждать наличие пандусов, стоимость компьютеров для слепых и меры поддержки людей с ограниченными возможностями было бы совершенно ни к чему. Все бы и так все поняли.