Беседовала
«Тебе нужно обязательно встретиться с Настей», – говорила мне мама, проработавшая 12 лет в интернате для детей-инвалидов, о своей бывшей ученице. «Она недавно приезжала к нам в школу и проводила урок для ребят. Ты бы видела, сколько в ней света и жизнерадостности!» И вот я в гостях у Насти Селезневой. Ее мама, тепло улыбаясь, приглашает на кухню. Я прохожу по узкому коридору, а Настя, подтягиваясь на руках, ловко передвигается по полу следом – дома она не пользуется коляской. Мы садимся пить чай, Настя с улыбкой и с удовольствием отвечает на незатейливые вопросы, и маленькая вечерняя кухонька наполняется светом.
– Настя, я слышала, что ты была на встрече с Ником Вуйчичем, когда он приезжал в Москву. Что ты вынесла из этой встречи?
– Я, в принципе, не узнала ничего нового, потому что на этой встрече вновь услышала то, что читала раньше в его книгах. Но зато в сотый раз подтвердились мои мысли о том, что какие бы в жизни не появлялись препятствия, никогда нельзя отчаиваться. У меня есть такая своеобразная цель – поменять мир. Не перевернуть его с ног на голову, а изменить его отношение к людям с инвалидностью. К тем, кто на коляске, или к инвалидам по зрению и по слуху наше общество относится уже более-менее толерантно. А к людям с ментальной инвалидностью, то есть к умственно отсталым, пока относятся плохо. А я общаюсь непосредственно с такими людьми и знаю, на что они способны при правильной работе с ними. И после встречи с Ником я поняла, что если я найду единомышленников, то, может быть, у нас получится что-то изменить. И сейчас мы совместно со Светланой Русскиной ведем блог Философия инвалидности. Там главные девизы – «Ломаем стереотипы» и «Убираем ограничения».
– А среди своих друзей и ребят, с которыми общаешься, ты видишь этих единомышленников?
– Я состою в организации людей с инвалидностью «Перспектива», которая проделывает глобальную работу. Эта организация общественная, а не государственная, и именно этих людей я вижу своими единомышленниками. Мы вместе разрабатываем уроки по принятию инвалидности, ездим в школы, привозим фильмы про инвалидов и таким образом показываем здоровым людям, что люди с инвалидностью ничем от них не отличаются. А если мы демонстрируем такого рода фильмы людям с инвалидностью, то проводим с ними беседы о том, что как бы жизнь не складывалась, надо стремиться двигаться дальше. И я чувствую, что это мое.
У меня есть такая своеобразная цель – поменять мир. Не перевернуть его с ног на голову, а изменить его отношение к людям с инвалидностью.
В обычную школу мы еще не ездили – это тяжело, потому что там, как правило, ничего не приспособлено. Но я ездила в свой колледж, к своим ребятам. Я учусь на специалиста по социальной работе в колледже при МГППУ (Московский государственный психолого-педагогический университет), и «Перспектива» мне однажды предложила выступить в моем колледже.
– Как прошел урок?
– Мы смотрели фильмы. Их было три: первый – короткометражный мультик «Подарок»: мальчик ходит на костылях, так как он без ноги, и мама подарила ему щенка без передней лапки. Мальчик сначала не хотел играть с щенком и вообще признавать его существование, но потом полюбил его.
Второй – документальный фильм об украинской девочке с инвалидностью, которую бросили родители, ей уже больше восемнадцати лет и, так как она уже не может больше находиться в детском доме, ее отдали в дом престарелых. Меня напрягает то, что у нас в стране и в Украине есть такой модуль: социальная работа с пожилыми людьми и инвалидами. То есть нас, людей с инвалидностью, почему-то приравнивают к пожилым людям, и не важно, сколько тебе лет. Так вот главную героиню фильма отдали в дом престарелых, несмотря на то, что она еще совсем девочка. Она очень красиво рисует, но не руками, а зубами. При этом она не могла даже сидеть. Она как-то списывалась с разными художниками, чтобы они показали ей азы рисования, но никто не хотел с ней работать. В фильме показано, что ничего не менялось, пока на эту девочку не обратили внимание в Америке. Я касательно взаимоотношений с Америкой занимаю такую позицию, что нет плохих наций, есть плохие люди. И у нас они есть, и в Америке. Так вот, там, за границей, люди собрали деньги ей на операцию, и она тогда смогла хотя бы сидеть, потом ей купили электрическую коляску. Ее, конечно, вскоре вернули в тот дом престарелых в Украине, но теперь она все-таки на коляске передвигается, что, наверное, удобнее.
У меня бывают иногда такие мысли: «Господи, зачем мне это? Как мне так жить?» А потом думаю: «Ну и что, что я ходить не умею, всякое в жизни случается».
В конце я показала небольшой художественный фильм «Цирк Бабочек». Это фильм о цирке уродов, где главного героя – человека без рук и без ног – играет Ник Вуйчич. И о нем там несколько раз говорилось как о человеке, «к которому даже Бог повернулся спиной». И, когда главный герой пришел в другой цирк, более богатый, он спросил, есть ли у них шоу уродов, основатель цирка ему сказал, что не видит ничего хорошего в выставлении напоказ физических недостатков человека. И благодаря усилиям работников цирка, главный герой смог участвовать в нормальных представлениях, прыгать с вышки в бассейн. Он изменился, понял, что ему не обязательно быть посмешищем, можно, наоборот, вызывать восхищение.
– О чем ты говорила с ребятами после фильмов?
– К таким урокам я никогда не готовлюсь, только просматриваю фильм, который будет показан, перевариваю увиденное, а на занятии потом что чувствую, то и говорю. Когда я обсуждала этот фильм со здоровыми людьми, я не делала акцент на инвалидности. Я говорила вот что: «Вовремя протянутая рука может изменить многое». В фильме показано, как артисты набирались в этот цирк. Например, один силач до прихода в цирк был пьяницей и колотил всех в баре, другой – играл сначала на гармошке в переходе, а потом кто-то ему в футляр, куда бросают деньги, положил приглашение в цирк, и этот музыкант пришел и стал играть в цирке для детей…
Еще есть документальный фильм «Клеймо» – очень тяжелый фильм, – в нем звучат необыкновенные стихи одной девочки с ментальной инвалидностью – Сони Шаталовой. Есть один стих о том, что «для вас десять лет – это ничего, а для меня это бесконечный отрезок жизни». Она очень устала бороться со своей болезнью, и, глядя на нее, понимаешь, что жизнь-то совсем другая. Даже у меня бывают иногда такие мысли: «Господи, зачем мне это? Как мне так жить?» А потом думаю: «Ну и что, что я ходить не умею, всякое в жизни случается». Ты просто смотришь и видишь, что у людей бывают вещи и похуже, но они живут. Вот, например, мама Сони, она в этом фильме говорит, что даже лежачий ребенок, который совсем как растение, якобы ничего не может, а откуда мы знаем, может, он лежит и молится за всех нас… Это сильно влияет на мировоззрение. Когда я одна смотрела этот фильм, я плакала, когда в колледж привезла и там показывала – тоже плакала. Я этот фильм показывала здоровым ребятам для того, чтобы они поняли, что отчаиваться в жизни никогда нельзя, какая бы ни была ситуация.
– А как ребята в колледже реагировали на этот урок?
– Все по-разному. Кто-то, как и на всех парах, уткнулся в телефон, и все у них было замечательно, а две девочки, сидящие всегда на задних партах (потому что они шумные), вдруг начали плакать, причем очень сильно. Тогда я пересмотрела отношение к ним, и теперь мы чуть ли не лучшие подруги. Так же они реагировали на следующий урок; а кому-то было все равно.
– Ты планируешь еще такие уроки проводить?
– Да, планирую. Хотелось бы расширить горизонты и найти какие-нибудь еще места, куда можно съездить.
– А что это за лагерь, в который ты обычно ездишь?
– Это театральный лагерь от «Перспективы». Я в нем уже была в прошлом и в позапрошлом году. К нам туда приезжают знаменитые драматурги и вместе с нами пишут пьесы. С нами писала Гуля Сапаргалиева – сценарист сериала «Восьмидесятые» на СТС и «Девчонки» на ТНТ. К нам довольно известные люди приезжают. В первый день после приезда мы делимся на «драматургов» и «актеров». Программа там очень насыщенная – с десяти утра до десяти вечера. Вообще моя любимая актриса – Мария Берсенева, я стараюсь ходить на все ее спектакли. В одном из них участвовал Денис Бондарков (он играет в Театре киноактера), я была в восторге от его игры. Потом оказалось, что он приехал к нам в лагерь, и мы ставили совместно пьесу. Я была в группе «драматургов». Мы в лагере писали сценарий, а потом, уже позже, наши пьесы ставили на сценах московских театров. У нашей пьесы был такой… любовный характер, там главные герои – Кристина и Дима, а так как я до последнего не знала, кто кого будет играть, то сидела и мечтала: «Вот бы Диму Денис сыграл», а потом сама себе говорю: «Настя, закатай губу! Где ты и где Денис? Такого не будет». Приезжаем мы в театр, мне дают программку, я открываю и вижу, что Диму играет Денис Бондарков! Для меня это был просто шок. Потом драматургов попросили выйти на сцену, я выхожу, и Денис меня с собой рядом поставил… И я стою с ним на одной сцене, прямо впритык! И это очень сильно, когда ты стоишь на сцене, смотришь вниз, а там тебе аплодирует весь зал. Ради этого стоит жить!
– Для кого вы писали вашу пьесу в лагере? Для какого-то театра?
– Нет, мы арендуем театр. У «Перспективы» есть знакомые режиссеры, которые хотят с нами сотрудничать, ведь этот проект идет уже не первый год. И, видимо, когда пишутся пьесы, они им пересылаются. Они выбирают, что им нравится, представляют, как это будет выглядеть и сами ищут актеров. Некоторые (например, Денис) уже много лет с нами сотрудничают. Он даже иногда сам показывает нашу работу какому-нибудь режиссеру. Люди находятся сами, мы не привязаны к какому-то конкретному режиссеру.
– И каждый из этих четырех спектаклей ставился разными режиссерами? И актерский состав каждый из них сам подбирал?
– Да.
– Когда ты снова поедешь в лагерь, на каком отделении будешь?
– На сценарном, потому что играть на сцене я немного стесняюсь и боюсь. Один раз, когда я была на учебе, мне позвонила одна из организаторов и сказала, что одному режиссеру срочно нужна девочка на коляске в качестве актера. Она предложила вызвать мне такси, чтобы я к ним приехала. Я поначалу согласилась, сказала учителям, и меня отпустили. Но потом я вернулась обратно, говорю: не поеду. Потому что там были ребята, которые этому учились, пусть всего пять дней, пока были в лагере, но они все равно лучше меня знают, как и что. Я тогда подумала: пусть каждый делает свое дело. Я отказалась и ничуть не жалею. Девочка, которая в итоге там выступила, как раз этому в лагере и училась, и она сейчас не то чтобы узнаваема стала, но просто воспряла духом. Значит, я правильно сделала. Я уже примерно представляю, кто поедет в лагерь, и понимаю, что все они пойдут в актерские ряды, и я их понимаю, потому что у актеров в лагере движуха, они какие-то этюды все время ставят, а мы, драматурги, сидим, корпим, что-то вырисовываем. Но я в любом случае пойду писать, потому что мне это нравится.
Я подумала: пусть каждый делает свое дело. Я отказалась от роли и ничуть не жалею. Девочка, которая сыграла вместо меня, сейчас не то чтобы узнаваема стала, но просто воспряла духом. Значит, я правильно сделала.
– С какими трудностями ты столкнулась как начинающий сценарист?
– Я знаю пьесы Островского и другие в таком духе, а про то, как пишутся современные, ничего не знаю. Как-то мы писали молодежную пьесу про любовь. Меня спрашивают: «А что у тебя герои не говорят такие слова, как «офигеть», «капец»?» А я сижу и думаю: а разве так можно? В последней пьесе, которую мы писали, что-то такое присутствует, но таких слов там, конечно, нет. И еще я понимаю, что одна я точно писать не буду, мне обязательно нужно сотворчество.
Анастасия Селезнёва
– Кем видишь себя в жизни? О чем мечтаешь?
– После выступления в колледже ко мне подошла девочка (которая очень редко ходит на пары) и говорит: «Когда ты рассказываешь, у тебя прямо глаза горят». И тогда я поняла, что эта деятельность – моя, и я думаю, что смогу найти единомышленников, и, может быть, когда-нибудь открою свою организацию. Но для этого в первую очередь нужны силы. Всю жизнь, ну, класса с седьмого я хотела стать психологом. Во мне и сейчас сильна уверенность в этом. Но сейчас она делится с другим делом. Я люблю, когда весело, шумно и все галдят. Нравится праздники организовывать. Мне даже говорят идти на продюсера. Но для этого нужно еще попасть в университет. Хочется заниматься всем, а надо выбирать что-то одно…
