«Если ты уцелел, значит, кто-то погиб за тебя»

В моей жизни это какая-то заколдованная книга. В том смысле, что я услышал о ней еще в начальной школе. Услышал, конечно, по радио. Отрывок какой-то советской постановки. Самый конец. С проходом на звук мотора. С немецкими солдатами, отдающими честь...
«Важно! Надо прочесть...» Но в школьной библиотеке экземпляра «В списках не значился» Бориса Васильева не оказалось. А потом как-то забылось.

Возвращалось неоднократно. Всякий раз это были звуки. Иногда радио, иногда телевизор... Чьи-то голоса, говорящие обрывками такую страшную правду, что как бы ни хотелось узнать ее до конца, всегда проще оказывалось забыть о ее существовании.

И вот в позапрошлом году она вдруг накрыла меня целиком. Утром по радио «Звезда» голосом Михаила Ремизова роман Васильева читался небольшими получасовыми отрывками. Их, как раз, хватало на то, чтоб умыться, приготовить какой-то завтрак и собраться в школу. Туда, где должен постараться передать все это. Весь этот подвиг и ужас. Все свое чувство понимания войны, памяти всех этих вновь и вновь погибающих людей, понимание всей русской истории, - дальше по цепочке. Как когда-то его передали мне.
Но ведь не получается! Не берут. Не слушают и не слышат. И ты как будто остаешься последним в ряду. Выходит, что всё, что ты слышишь, всё, бывшее прежде, заканчивается прямо здесь и сейчас. Заканчивается на тебе и не течет дальше. Остается не длящимся, не продолжающимся прошлым. Или, вернее, оно продолжает течь куда-то, но в пустоту, мимо потомков тех погибших русских людей, которых я сегодня снова увижу.

Каждое утро лейтенант Плужников сражался и выживал в Брестской крепости, постепенно теряя людей вокруг.... Это действовало обжигающе. Через 10-15 минут трансляции слезы сами катились из глаз. И было уже неясно, кого тут жаль больше...

Из школы тогда пришлось уйти. А на следующую осень трансляция повторилась. И слова романа каждое утро снова властно вырывали меня из действительности. И потом вновь еще долго было невозможно прийти в себя. Но внутри военного сюжета в этот раз был виден авторский взгляд. Советское архетипическое повествование о жизненном пути человека-героя. Как он проходит сквозь свою жизнь, как сквозь сражение, постепенно теряя людей вокруг. Как остается в итоге этого сражения в полном одиночестве. Даже хоронят его враги...

Что-то не просто красивое, а нечеловечески соблазнительное есть в этом образе и в таком пути. Это путь настоящего воина, побеждающего любого врага. Но все-таки образ Плужникова слишком литературен. Таким мог бы стать, к примеру, правильно воспитанный Чацкий или Печорин. Но не его настоящий прообраз из 1941 года, нет!
Люди, сражавшиеся и умиравшие за нас в Брестской крепости, были другими, не книжными. Именно поэтому наша жизнь сегодня далеко не такая страшная, какой могла быть. Именно поэтому не нужно никого заставлять помнить об этом каждое утро. Достаточно вспомнить хотя бы раз в год.