15 октября решением Священного Синода Русская Православная Церковь прервала евхаристическое общение с Константинопольским Патриархатом. Что это значит для простых людей?
Соборное решение вполне конкретно нам эту тему раскрывает. Теперь мы, верные чада Русской Православной Церкви, не можем на всех уровнях, начиная от архиереев и священники, и заканчивая мирянами, совершать совместные богослужения и вместе причащаться Святых Христовых Таин. Что получается на практике?
Если до этого вы приезжали в США или на Афон, или еще куда-то, то могли зайти в любой храм любого патриархата, исповедоваться и причащаться. Храмы разных юрисдикций расположены по всему миру. В некоторых странах находятся одновременно и храмы Константинопольского Патриархата, и Антиохийского Патриархата, и Русской Православной Церкви. Все храмы Афона, например, находятся под юрисдикцией Константинопольского Патриарха. Теперь в храмах, находящихся под юрисдикцией Константинополя, мы не можем приступать к Таинствам, мы с ними не имеем общения в Таинствах.
На храмах не написано, к какому патриархату они относятся. Но по-хорошему, всегда надо узнавать, какого патриархата храм. Мои знакомые совсем недавно переехали в новый район, у них рядом с домом храм. Они туда зашли, помолились. А через какое-то время выяснили, что храм этот – старообрядческий, и причащаться в нем нельзя. По внешнему виду не всегда можно понять, что это за храм, какого он канонического подчинения, и поэтому все эти вещи надо выяснять. Можно подойти в храме спросить, можно в интернете посмотреть.
Проблема не в том, что мы можем или не можем. В данном случае проблема в том что вообще единство православного мира, которое до этого все-таки наблюдалось, нарушено. Мы понимали, что все мы разные, но вот это наши совсем-совсем духовные и близкие братья, и нет никакой разницы между нами. Да, наверное, где-то неудобно, а где-то наоборот, интересно. И богослужения там проходят немножко по-другому, язык другой, пение другое, но мы понимали, что все равно это православная служба. А вот теперь, к примеру, приехать на Гроб Господень и причаститься Святых Христовых Таин мы можем, потому что он принадлежит Иерусалимскому Патриархату, а вот в храмах Константинопольского Патриархата на Афоне не можем. По сути дела, произошел раскол. И это крайне болезненно.
Одна из главнейших причин такая: в одностороннем порядке Константинопольский Патриарх снял анафему с раскольников, тех, кто был лишен сана, кто находился в расколе. Одномоментно, на чужой канонической территории Константинополь пошел на такой беспрецедентный шаг. Теперь они находятся в общении с раскольниками, и естественно, они сами себя поставили в положение раскольников. Потому что есть соответствующие каноны в Церкви: те, кто находится в евхаристическом общении, т.е. причащаются совместно с раскольниками, сами должны быть отлучены от Церкви. Вообще, епитимью может снять только тот, кто ее наложил.
Филарет был раскольником. Его не признавали в течение десятилетий. С момента того, как он был анафематствован, лишен сана, ни одна из поместных Церквей его не признавала, в том числе и Константинополь, который тоже считал его раскольником эти десятилетия. Он был в классическом расколе. И вдруг Константинопольский патриарх своим единоличным решением как бы выводит его из раскола. Но дело даже не в этом. Дело в том, что он выводит всю Украину из подчинения Московской Патриархии. Он говорит, что то, что Украина в 17 веке была передана Московскому Патриарху - это все ничтожно, не важно, теперь Украина будет подчиняться Константинополю. Речь не идет об автокефалии, Константинополь теперь всех раскольников, которые находятся на Украине, объявил не раскольниками. Филарет считает себя патриархом, а для Константинополя он никакой не патриарх. Константинополь рассматривает Филарета как не раскольничьего патриарха, а как митрополита, причем без кафедры. Даже не Киевского, а непонятно какого. Он всех выводит из раскола, подчиняет себе. Они еще не факт, что захотят подчиняться, особенно это Филарета касается, который не собирается отказываться от звания патриарха Киевского, который он сам на себя возложил. Это совершенно неканоническое, вопиющее, ужасное деяние, которое привело к такому жесткому ответу со стороны нашего Священного Синода, который в Минске прошел 15 октября.
