Фильм «28 панфиловцев» ещё до выхода на экран породил массу обсуждений. Практически все баталии велись вокруг вопроса - был ли в реальности бой в районе Дубосеково? Обществу были представлены достаточно серьезные доказательства, что боя в том виде, в каком его знал каждый советский школьник, не было.
Немного истории. Журналист «Красной Звезды» Коротеев Василий Игнатьевич 27 ноября опубликовал в газете статью «Герои-панфиловцы в боях за Москву». В этой статье впервые прозвучали слова политрука Клочкова «Велика Россия, а позади Москва», и было сообщено, что все участники боя погибли. По мнению многих, на передовой Коротеев не был, о бое ему рассказал в штабе 16 армии капитан Гундилович. Последний был командиром 4 роты 2 батальона 1075 полка под командованием полковника Капрова, которая в этот день и приняла на себя главный удар немцев. В роте насчитывалось около 120-140 человек, после боя в живых осталось 30. Полк был разгромлен, хотя нашим удалось нанести противнику тяжелые потери – одних танков было подбито порядка девяти. Сам Капров за этот бой был отстранен от командования и только в январе, когда начала раскручиваться пропагандистская кампания по поводу панфиловцев, был восстановлен в должности. Позже Капров отрицательно относился к знаменитому бою.
Уже на следующий день после публикации Коротеева, 28 ноября, в газете появилась статья литературного секретаря газеты Кривицкого «Завещание панфиловцев». В декабре Кривицкий ездил в панфиловскую дивизию и встречался с Гундиловичем, который по памяти восстановил имена погибших героев. А уже в январе 1942 года Кривицкий написал новый материал о 28 павших героях, где впервые были опубликованы имена всех солдат. К апрелю 1942 года о подвиге панфиловцах знала уже вся страна. И командование Западного фронта в лице Жукова и члена Военного Совета Булганина выступило с инициативой наградить всех участников боя званием Героя Советского Союза. Что и произошло в конце июля 1942. Это награждение опять сопровождалось серьезной пропагандистской компанией.
Уже после войны выяснилось, что некоторые участники этого боя из списка не погибли, а попали в плен к немцам, либо оказались тяжелоранеными и находились в госпитале. Один из них - Добробабин - даже служил в полиции. Поэтому оставшихся в живых одних наградили по-тихому званием Героев Советского Союза, других из этого списка исключили.
Борьбу против панфиловского мифа начали ещё в 1966 году. А в годы перестройки и в постсоветскую эпоху, когда разоблачение советских мифов стало настоящим трендом, борьба с панфиловцами стала ещё более ожесточенной. Но, вопреки всем опубликованным фактам, которые доказывали, что в том виде, в каком изображали бой, его не было, антипанфиловцы потерпели сокрушительное поражение. Ярчайшее доказательство – выход фильма «28 панфиловцев». Мало того, что фильм был снят, несмотря на все усилия «разоблачителей», так значительная часть его бюджета была собрана краундшифтингом. Причем народную поддержку и народные деньги фильм получил в самый трудный начальный этап своего создания. Государство же выделило деньги только тогда, когда убедилось в народной поддержке проекта. Так почему же, несмотря на все разоблачения и вроде бы очевидную историческую правду антипанфиловцы потерпели поражение?
Ответ прост – они боролись с русской классикой. А русская классика – это совершенно особая вещь, и она обладает колоссальной мощью.
В истории о 28 панфиловцах уникальным образом сработала русская журналистика, русская классическая литература, русское военное искусство и сама матушка-история.
Начнем с последнего. 316 дивизия Панфилова отлично воевала под Москвой. Причем под Москвой эта дивизия по сути только получила свой первый боевой опыт. И это знало и верховное командование, и сами журналисты. И Коротеев, и Кривицкий были на войне уже с первых месяцев. И страшной правды войны они знали более чем достаточно. Они знали примеры многих соединений, для которых первый бой в 1941-м становился последним. Как журналисты, они прекрасно осознавали свои профессиональные задачи – вдохновлять солдат на борьбу. Причем таких солдат, которые в своем военном мастерстве часто уступают своему противнику (представьте себе, что было бы, если бы журналисты написали в ноябре правду хотя бы об окружении под Вязьмой). Как профессиональные военные журналисты (их оружием было перо) они четко представляли, что можно сочинить любой подвиг, но в него никто не поверит –ни командование, ни сами солдаты. Да, подвиг можно преувеличить для пропагандистских целей, – но в основе должна быть правда. А уже в ноябре 1941-го и командование, и простые солдаты (окопная правда) знали, что панфиловцы – это круто. Поэтому рассказ журналистов пал на благодатную почву.
Особо надо отметить Кривицкого. Будучи вторым лицом в газете, человеком, который прочел тысячи материалов о разных подвигах – в материале Коротеева он почувствовал – это то, что нужно (Кривицкий на протяжении многих лет сопровождал этот проект). Не секрет для многих, что многие национальные дивизии и дивизии смешанного состава (в которых русских либо не было, либо они составляли половину) воевали плохо. Об этом знало и командование, и простые солдаты. Точно такая же ситуация была и у немцев, которые не доверяли ни румынам, ни венграм, ни итальянцам. Поэтому панфиловская дивизия, прекрасно воевавшая, состоявшая из русских и казахов – была настоящей находкой для всего руководства Советской страны.
Ведь именно в этот момент на противоположной стороне фронта немцы всячески работали над тем, чтобы разрушить Советский Союз на национальном уровне. Создавались различные части из пленных солдат Советской Армии, которые представляли различные народы СССР.
Показательно, но первый приказ генерала Вагнера о создании охранных сотен из военнопленных кавказской и туркестанской национальностей датируется 15 ноября 1941 года (на следующий день и произошел бой панфиловцев). В декабре было принято решение о создании Туркестанского легиона (из тюркских народов, в том числе и из казахов). А уже в 1942 батальоны туркестанского легиона вовсю используются вермахтом.
Важность национального вопроса стала особенно очевидной после катастрофы в Крыму в мае 1942 года. Печальную роль в этой катастрофе сыграли национальные дивизии, сформированные на Кавказе. Неслучайно, что летом 42-го история 28 панфиловцев получает дополнительный импульс, и раскрутка их подвига пошла на самом высоком уровне. Но 28 панфиловцев раскручивали не только журналисты, не только советское правительство, но и командование Западного фронта. А это сам Жуков. Так почему Жуков принял в этой компании непосредственное участие?
Если посмотреть многие документы, которые разработал наш великий полководец за первый год войны, то становится очевидным: одна из главных проблем Красной Армии, которая его волновала, - это слабость пехоты. Её нестойкость в обороне, танкобоязнь, нерешительность в наступлении. Жуков требовал от командиров всех уровней создания штурмовых групп в пехотных подразделениях, которые могли бы активно действовать как в обороне, так и в наступлении. Поэтому подвигу 28 панфиловцев, которые демонстрировали идеальные действия штурмовой группы в обороне, Жуков уделил особое внимание. Указ о награждении панфиловцев званием Героев Советского Союза был опубликован 21 июля 1942 года, а уже через неделю вся страна читала приказ 227 «Ни шагу назад». Наши войска отступали на юге, часто это наступление напоминало бегство, а погибшие панфиловцы и вся панфиловская дивизия напоминала, что можно воевать по-другому.
Но величие панфиловской истории заключается и в том, каким языком она была написана. Слова политрука Клочкова «Велика Россия, а отступать некуда — позади Москва!» — уже во время войны знала вся страна, а уж после войны любой советский школьник мог их воспроизвести. Антипанфиловцы всегда акцентируют внимание на том, что эти слова сочинил журналист Коротеев, затем их обработал Кривицкий. Защитники героев доказывают, что нечто подобное говорил и сам Клочков. Хотя совершенно очевидно, что и Коротеев, и Клочков говорили на одном языке.
С 1935 года начались серьезные изменения в национальной политике Советского Союза. Советское руководство, осознав неизбежность новой войны и ту роль, которую в ней будет играть национальный вопрос, вернули в социалистическую культуру русскую классическую культуру. И если в конце 20-х Маяковский призывал сбросить Пушкина с корабля современности, то уже в 1937-м вся страна отмечала 100-летие смерти великого поэта. А в 1941-м страна готовилась отметить 100-летие Лермонтова, и все от мала до велика учили лермонтовское «Бородино» и произносили бессмертные слова:
Полковник наш рожден был хватом
Слуга Царю, отец солдатам
Но жаль его, сражен булатом
Он спит в земле сырой.
И молвил он, сверкнув очами,
Ребята, не Москва ль за нами?!
Умрете ж под Москвой!
И умереть мы обещали,
И клятву верности сдержали
Мы в Бородинский бой.
В 41- м три политработника – Клочков, Коротеев и Кривицкий - говорили уже языком русской классической культуры, языком Пушкина, и Лермонтова, поэтому они были непобедимы и создали такие истории, опровергнуть которые просто невозможно.
