Поездка в общественном транспорте – это современная версия древнего то ли подвига, то ли аттракциона под названием «Между Сциллой и Харибдой». Как герои античной мифологии попадали в пролив между двумя гибельными опасностями, так сегодня, входя в автобус, троллейбус, вагон метро или пригородного поезда, оказываешься перед двумя не впечатляющими перспективами. Первая: наблюдать повальный приступ «синдрома гаджета», когда для человека окружающий мир перестаёт существовать, а действительность сужается до размеров персонального портала в виртуальную реальность. Вторая: вынужденно и безвыходно (разве что впасть в упомянутый «синдром гаджета») смириться с превращением своего сознания в помойное ведро, куда насильно сливаются громко и со всех четырёх сторон чужие слова – напрасные, пустые, грязные.
О паническом страхе каждого отдельного члена (или пленника?) цивилизации XXI века перед возможностью остаться один на один со своей совестью и порождённом этой боязнью болезненным пристрастием к мобильным средствам убийства времени и тишины я уже рассуждал. Настало время поговорить о второй крайности – о той, что в традиционном мировоззрении и лексике обозначается как «празднословие». И даже не говорить о ней (какая вышла бы печальная ирония – празднословить о празднословии…), а изложить одну гипотезу, родившуюся у меня некоторое время назад в ходе одной из поездок в общественном транспорте.
Суть предположения заключается в том, что каждому человеку суждено в течение земного отрезка вечной жизни своей души произнести (написать) определённое количество слов. Настоятельно обращаю внимание, что прямых указаний на это в Православии нет, так что данная мысль не более чем личная не более чем гипотеза. Впрочем, не менее настырно обращаю ваше внимание и на то, что эта догадка не имеет принципиальных противоречий с христианским представлением о Божественном Провидении. Об исчерпывающем предвидении Богом всех мельчайших деталей жизни каждой личности – но при оставлении ей свободы выбора и прямой связи принятых человеком решений с их последствиями. Поэтому смею считать данное предположение вполне уместным и не противоречащим ни логике, ни букве, ни духу православной веры.
Итак, я предполагаю (и вам предлагаю последовать моему примеру), что у каждого из нас есть математически точное число слов, которое он (она) успеет высказать в течение жизни устным или письменным способом (других способов изложения мыслей пока как будто не обнаружено). Правда, какие именно это будут слова, зависит не только от человека, многое придётся вынести за скобки.
Прежде всего это наши «младенческие речи», условно сказать, дошкольного возраста (хотя после наступления 5 лет, полагаю, ребёнок уже может и должен отвечать за свои слова). Очевидно, что в первые годы жизни слова являются средством освоения окружающей действительности, инструментом познания мира, налаживания связи с родными и близкими. Поэтому они имеют объективно универсальный характер и не слишком зависят от индивидуальной воли и особенностей.
Также придётся выделить в особую категорию нашу устную и письменную речь, используемую в различные периоды обучения (школа, профессиональное и высшее образование, различные курсы и прочее). Здесь слова также выполняют техническую функцию освоения и закрепления знаний и умений, так что личного в них совсем немного.
Отдельной строкой пойдут и все те «этикетные костыли», без которых ну никак нельзя обойтись, живя в обществе. Все эти «привет», «как дела?», «вы выходите на следующей?», «кто крайний?», «пока», «вы не подскажете?» и тому подобное – мы редко задумываемся, но слова и фразы такого рода занимают в нашей речи неожиданно значительный объём.
Получается, что собственно «мои» слова, произнесённые, написанные и нащёлканные на клавиатуре из личных переживаний, размышлений, побуждений, желаний и мечтаний, составляют очевидное меньшинство имеющегося в моём распоряжении словарного запаса и расхода. То есть собственно «я», та единственная, уникальная и неповторимая за всю историю мироздания сущность, которая меня и составляет, имеет весьма ограниченные возможности для самовыражения.
Что же из этого умозаключения следует?
Первый вывод: сдержанность на слова – отличное подспорье долголетию. И, кстати, получаем разумное и даже в здоровом смысле слова рациональное объяснение вреда и опасности празднословия. Нужно стараться поменьше болтать, чтобы медленнее расходовать свой словесный «расчётный счёт» и собственным языком не торопить приближение времени, когда должен будешь замолчать. А время такое придёт либо со смертью, либо с недугом (физическим, душевным, духовным), который запечатает уста человека помимо его воли.
Второй вывод: растрата слов на произнесение откровенной ерунды – глупость, граничащая с преступлением. Представьте, что вы единовременно получили все деньги, которые вам суждено заработать от родильного отделения до гробовой доски. Выдадут эту сумму для удобства расчёта, разумеется, в максимально крупных банкнотах. Кто-нибудь, находящийся в здравом уме, станет купюрами достоинством в 5 тысяч рублей зажигать конфорку газовой плиты, вытирать испачканную грязью обувь или затыкать щели в оконной раме? Возможно, кто-то, кого Церковь впоследствии канонизирует в лике блаженных, и будет так поступать в назидание другим. Но подавляющее большинство из нас так делать не будут, потому что это сумасшествие.
Чистейшее безумие того же розлива – развеивать по ветру драгоценные слова, ни одно из которых нельзя вернуть и за каждое из которых нам потом, по ту сторону жизни, придётся ответить. Сплетни, ничего не значащие междометия, слова осуждения или оскорбления, ругательства различной степени цензурности и даже пространные разговоры «ни о чём» – неужели действительно на это мы желаем профукать нашу жизнь?
Третий вывод: мы готовы говорить о чём угодно, только не о том, что на самом деле важно и свято. Да, нельзя трепать имя Божие всуе, и не нужно превращать в лишённую подлинного чувства многословную формальную риторику слова о святости, вере, надежде, любви. Но можно и необходимо говорить и писать о том, что прокладывает уму и сердцу путь к Источнику жизни, любви и святости.
О конкретных делах милосердия и помощи нуждающимся, больным, обиженным и слабым. О реальных чудесах, среди которых мы живём и которые скрыты туманом повседневных «важных» дел, близорукостью или дальнозоркостью зрения и неповоротливой леностью ума. О бездонных смыслах, скрывающихся в ставших привычными нам словах, строках и книгах и способных расцветить мир новыми красками, объяснить непонятое и придать смысл всему происходящему. Если не использовать отведённое нам количество слов именно на это, то зачем человеку (заметьте – уже давно разумному, не только прямоходящему) вообще речь? Не на рекламные слоганы и не на описание суточного цикла своей жизнедеятельности, право же слово…
Такая вот у меня родилась гипотеза, поступить с которой каждый из вас, уважаемые читатели, волен по-своему. Можете принять к рассмотрению, постараться найти для неё собственные доказательства или опровержения. Можете проигнорировать как не заслуживающую пристального внимания. Чего я уж точно не прошу, не предлагаю и не требую, так это принимать её в качестве аксиомы.