21 декабря 1722 года в г. Полтаве в семье потомственного священника Иоанна родился одиннадцатый ребенок. Сегодня мы знаем и почитаем его как преподобного Паисия Величковского, отца русского старчества.
Можно долго рассуждать о религиозности Петра I, но было бы глупо утверждать, что его реформы не поколебали православный дух народа. Петр воевал оружием противника, часто говорил на его языке. И этот язык часто овладевал теми, кто на нем долго говорил. Тем более что в результате победы России в Северной войне в ее состав вошли протестантские земли – Прибалтика. А значит, теперь от протестантов отмахнуться просто так – мол, иностранцы, что с них взять – было нельзя. Многие из них пришли на государственную службу. Протестантизм уже бросал не только внешний, но и внутренний вызов, на который нужно было давать ответ.
Влияние Православия на Руси было подорвано церковным расколом. Реформы Петра его тоже не увеличили. Монашество, которое всегда было главным локомотивом развития православной Руси, находилось в упадке.
Но если Петр дал ответ на материальный вызов протестантизма, то на духовный дал ответ преподобный Паисий Величковский. Здесь стоит вспомнить один интересный факт, интересное совпадение.
Великий подвижник, возродивший монашескую жизнь на просторах Руси, родился в Полтаве через год после окончания Северной войны, в 1722 году.
Его трудами к концу XVIII века духовная сила православного монашества на Руси была вновь восстановлена. В России возродилось старчество, появилось ученое монашество. Началась не только успешная внутренняя миссия среди увлеченного европейскими идеями русского дворянства, но и проповедь среди других народов.
Именно поэтому возглавлявший тогда русские колонии в Америке адмирал Фердинанд Врангель, оставаясь лютеранином, делал все, чтобы донести православную веру до местных индейцев. Слово истины он нес рука об руку со священником Иоанном (будущим святителем Иннокентием Московским) и преподобным Германом Аляскинским. В результате их совместной деятельности индейцы, которые сталкивались с разными народами белой нации, в том числе и с протестантскими миссионерами, стали называть русских «гуссук пиак» – настоящие белые.
А в конце XIX столетия многие из видных лютеран уже переходили в Православие. Яркий пример – потомок Фердинанда, герой Белого движения генерал барон Врангель. Православными были уже его родители.
Сегодня люди обнаруживают в протестантских церквях православные иконы и с удивлением задают вопрос: как это возможно в церкви, которая отрицает иконы? Ответ очень прост: потому что мы победили под Полтавой. Потому что там жили царь Петр и преподобный Паисий. Потому что мы сохранили Православие, которого протестанты не знали (уничтожали они католические иконы), а потом они его просто увидели… Вера «профессоров», как стали называть протестантов за их излишний рационализм, увидела и свою нищету.
Невозможно поверить, что великие воины Европы – шведы – в ХХ столетии подарили миру «шведскую семью». Не хочется соглашаться, что единственное, что может дать новому тысячелетию протестантская Европа, – это однополые браки и женское священство. Может, все-таки, там родится еще один протест, но теперь не против перегибов католицизма, а против мертвящего «либерального христианства»? Ведь недаром протестанты очень хорошо знают Священное Писание. Хочется верить, что они смогут еще раз, по-настоящему, прочитать слова Спасителя о том, что делают с солью, которая теряет свою соленость.
