В десятом классе мы с сестрой наконец задумались, где же нам все-таки учиться после окончания школы. С детства мы обе любили рисовать. И к тому же мечтали стать хирургами. Нам было неважно, куда поступать, лишь бы профессия была связана с любимым делом – рисованием. Выбором учебного заведения занялась наша мама. И решила, что это будет в Москве. Во-первых, поближе к бабушке с дедушкой, а во-вторых – ну где еще получать лучшее художественное образование?
Мы не суетились, ведь в десятом классе какое-то там поступление кажется еще таким далеким… Нам просто нравилось мечтать о будущем. А мама занималась поисками. Лучше всего ее приняли в Православном Свято-Тихоновском гуманитарном университете. К тому же там имелся художественный факультет, поэтому и решили поступать туда.
Год пролетел незаметно. Другого места для учебы в случае непоступления мы почему-то не выбирали. Были уверены, что все получится. Но, как оказалось, рано радовались. Поступить оказалось совсем не так просто, как мы предполагали…
Но прежде всего нужно было определиться с отделением, ведь художественных направлений на факультете церковных художеств было несколько: иконопись, монументальное искусство, реставрация станковой живописи. И вот, стоя у дверей приемной комиссии, мы решали. Хотя «решали» – это не то слово. Все определилось просто:
– Ну что, Оля, куда документы подавать будем?
– Не знаю… Но «реставратор» – это как-то звучит! Давай, а?
– Ну, давай.
Вот так и решилось. Вот так, совершенно ничего не зная о реставрации, мы подали заявку в неизвестность.
В августе начались вступительные экзамены. Первым испытанием у нас был просмотр домашних работ. В своих силах мы были уверены, ведь в художественной школе лучше нас не рисовал, пожалуй, никто. Да и работ мы привезли достаточно. Но нашей уверенности быстро пришел конец. Первой в страшную дверь, за которой заседала приемная комиссия, вошла Оля. Я ждала. Через некоторое время моя беспечная веселость стала таять. Сестры все не было. Наконец распахнулась дверь, и сестренка вместо того, чтобы поддержать меня, быстро пронеслась мимо и тихим голосом шепнула: «Все плохо!»
Мое сердце сжалось. Тяжелой поступью, но все еще надеясь на лучшее, я вошла в заветную дверь. Передо мной сидела комиссия: пожилая седовласая женщина, представительный строгий батюшка и еще несколько человек (от страха я их совсем не запомнила).
Я достала свои работы из папки и тихо встала, понурив голову. Седовласая женщина поднялась из-за стола, медленно прошлась среди моих работ, разложенных на столе, и сказала: «Что же вы привезли? Немедленно уберите своих цыплят! Вы что, издеваетесь?!» Все. Это был конец. Хотелось плакать. Хотелось убежать. А женщина смотрела на меня строго и проницательно.
Я медленно собрала работы и поплелась к двери. Уже на выходе моя строгая судья (как я потом узнала, это была заведующая кафедрой реставрации) окликнула меня.
– Я дам вам условный допуск к экзаменам. Посмотрите, как люди рисуют, оцените обстановку. А потом пойдете на подготовительные курсы. Через год, даст Бог, и поступите.
– Ну, хорошо, – сказала я. А сама подумала: ни за что не пойду. Очень уж обидно было.
И вышла. Сестре, как оказалось, было сказано то же самое. Нам было грустно, ведь мы даже не имели запасного варианта. А терять целый год на подготовительных курсах ой как не хотелось.
Пойти на первый «условный» экзамен нас уговорила бабушка.
– Ладно уж, пойду, – наконец согласилась я. Из любопытства пойду. Все-таки, это был первый настоящий серьезный экзамен, на котором я имела право присутствовать. Хоть и условно, без шансов. Школьные – не в счет.
Первые задания оказались вполне досягаемыми. Нужно было нарисовать два натюрморта: по рисунку и по живописи.
В день экзамена переполох в университете был ужасный. Все стремились занять наиболее выгодные места, у кого-то смялся лист, кто-то в общей нервной обстановке потерял карандаш… Все бегали и суетились. Я же вела себя спокойно, как посторонняя. Уселась на оставшееся место, помолилась Николаю Чудотворцу и неторопливо приступила к работе. Не успеть закончить в срок и испортить свою работу я не боялась, ведь все было решено: шансов нет. Периодически вставала и шла проведать сестру, которая рисовала в соседней аудитории. И вот два экзамена позади. Оставался еще один – копирование иконы. В этом деле я совсем ничего не смыслила. Однако здесь меня ожидало чудо.
Начну с небольшой предыстории. С первого моего посещения ПСТГУ я наблюдала такую картину: девушки в длинных черных юбках и платках чинно шествовали мимо. Я, конечно, знала, что юбка и платок – совершенно нормально для православной девушки. Но вид этих студенток все же вызывал у меня некоторое отторжение. И вот среди них я заметила девушку. Милую, улыбчивую, а юбка у нее была хоть и длинная, но яркая и очень красивая.
– Смотри, – сказала я сестре, – мне хочется с ней познакомиться!
– Мне тоже, – ответила Оля.
Оказалось, что это милое создание поступает на наш факультет и тоже не против подружиться с нами! Ее звали Даша. И она стала нашей спасительницей. Перед экзаменом Даша, год проходившая на курсы, усердно объясняла нам последовательность выполнения задания. Так, следуя ее советам, мы все успели, и вовремя сдали довольно удачные копии.
Три экзамена позади. Три «условных» экзамена. Вот тут-то я и поймала себя на мысли, что в процессе работы совершенно перестала воспринимать их как нечто предварительное, неважное. Ко времени объявления результатов ноги все-таки дрожали и сердце выпрыгивало из груди.
– Принеси мне стул, – сказала Оля. – На всякий случай.
Нас собрали всех вместе, взволнованных детей, судьба которых должна была решиться в последующие десять минут.
Оля села. Я встала позади нее, уцепилась за спинку стула, пытаясь сдержать нахлынувшие чувства. И вот началось... Объявляли долго.
– Два, два, три, два…
Результаты у большей части поступающих были, мягко говоря, не блестящими. Я совсем пала духом. А наши фамилии все не называли. И вот время пришло. Седая женщина, та самая, которая отчитала нас на просмотре, произнесла: «А вот сестры Арестовы нас поразили. Не знаю, как так вышло, но с условным допуском они умудрились получить пятерки! Бывает же!»
Все поплыло у меня перед глазами. Чудесное знакомство, попавшийся на копировании образец с изображением Николая Угодника, которому я молилась все это время, совершенное отсутствие волнения во время рисования, бабушка, уговорившая все-таки попробовать, молящаяся за своих «доченек» по ночам мама… Господи, воистину неисповедимы пути Твои!
После было еще несколько экзаменов, собеседование, но это было уже неважно. Ведь я была совершенно уверена в чудесной помощи Божьей. Я знала, что все получится.
Так мы и поступили. Оказалось, что мечты сбываются. Господь дал нам даже больше того, о чем мы мечтали.
Сейчас мы успешно заканчиваем третий курс. Рисуем, ходим в белых халатах и работаем скальпелями. Мы лечим иконы. И лечим их, в том числе, с помощью кистей и красок. У нас дружные, веселые одногруппники, среди которых учится наша лучшая подруга Даша, и замечательные преподаватели. А заведующая кафедрой оказалась совсем не страшной, а очень доброй и справедливой женщиной.