– Это наша девочка испекла шарлотку, – с улыбкой сообщила Елена, провожая меня на кухню.
– А где же сама Оля? И где малыш? – поинтересовалась я.
– Всех детей «раздали в хорошие руки», чтобы спокойно поговорить, – засмеялась в ответ Елена. – У Оли сейчас верховая езда, а с Петей пока погуляют мои родители.
Уютная кухня, аппетитный пирог, вкусный запах печеных яблок. Молодые улыбчивые родители поочередно отвечают на мои вопросы, иногда нетерпеливо дополняя ответы друг друга, переглядываются и смеются.
– Елена, Вы работали воспитателем в детском доме. Почему выбрали эту работу?
– Я много лет слушала радио «Радонеж»: каждую пятницу владыка Пантелеимон (тогда еще просто отец Аркадий) говорил, что нужны сотрудники в детский дом. «Пожалуйста, помогите детям». И я всё время таким фоном слышала, что нужно идти в детский дом, меня там ждут. И я пришла и проработала в детском доме восемь лет. А до этого два с половиной года я преподавала английский в школе.
– Роман, Елена, почему вы захотели стать приемными родителями?
Роман: Я тоже несколько лет работал в очень хорошем детском доме, видел эту жизнь изнутри, знал судьбы детей и понял, что лучше было бы, чтобы всех этих детей устраивали в семьи. Понимаете, если человек хочет создать семью, а это всё никак не получается, то ему не будет хватать даже самого интересного и глубокого общения с друзьями или коллегами по работе. Он всё равно будет чувствовать себя одиноким и тосковать. Так и детдомовские дети: каким бы чудесным ни был детский дом, дети там одиноки без родителей, и маму им никто не заменит. И если мы можем это сделать, то почему бы не сделать? Никакого героизма я здесь не вижу.
Елена: Я как пришла в детский дом, у меня сразу появилась мысль взять приемного ребенка. В общем-то, можно сказать, что я восемь лет мечтала о том, что это когда-нибудь случится. Но у меня не было своей семьи, и я прекрасно понимала, что одна не справлюсь. Одной очень тяжело воспитывать даже своих детей, а приемных – особенно. И если нет мужа, то должно быть много друзей, родственников, которые будут поддерживать. А когда уже мы поженились с Романом, мы серьезно задумались о том, чтобы взять себе одну из девочек моей группы.
– И вы удочерили Олю?
Елена: Мы оформили опеку. Если бы мы ее удочерили, она потеряла бы право на получение собственного жилья в Москве после достижения совершеннолетия. Для нас это достаточно серьезный аргумент. Лишить ребенка возможности получить жилье только ради того, чтобы дать ей свою фамилию, мы не имеем права.
– Как вы определились с Олей, что именно она – «ваш» ребенок?
Елена: Мы брали в гости всех детей из моей группы, и, возможно, кто-то тоже хотел бы попасть к нам, но Оля единственная говорила мне об этом напрямую. Она трудно возвращалась из гостей, говорила, что хочет остаться у нас, чтобы мы были ее родителями. Она и стала нашим 10-летним первенцем. А Петя родился еще год спустя.
– Оля хотела братика?
Елена: Оля хотела сестренку. Ну, ничего, и братик сошел! Она, помню, стояла в храме и говорила: «Мама, я завидую, что у других есть маленькие дети. Я хочу, чтобы у нас тоже был малыш!» Она молилась, ставила свечки и сразу ждала результата и возмущалась, что Господь ее молитв не слышит.
Когда мы ей сообщили о моей беременности, она очень обрадовалась. И сразу всем всё рассказала. Оля вообще любую новость готова рассказать всем и каждому.
И радовалась, когда братик родился. Конечно, может и побурчать, когда Петя капризничает или плачет, но гораздо чаще сама просит, чтобы разрешили с ним поиграть, покормить, укачать.
– Расскажите о первых месяцах с Олей, ведь они – самые сложные?
Роман: Наоборот. Нам объясняли в школе приемных родителей, что первый месяц с приемным ребенком – это «медовый месяц», всё будет классно, ребенок будет ласковым, покладистым, а вот потом… И долго объясняли, что будет потом. И действительно, первые шесть месяцев у нас с Олей были очень гармоничными.
Алена с Олей жили на даче, я приезжал на выходные. Мы вместе ходили в лес собирать ягоды, купались в речке, плавали в пруду на надувной лодке – было всё очень здорово, как нам и говорили. Практически сразу Оля стала звать нас мамой и папой.
Елена: Для Оли было шоком, когда мы сказали ей, что я ухожу из детского дома, а ее мы хотим взять себе, хотим быть ее папой и мамой. Оля, услышав это, заплакала. Она ведь столько об этом мечтала, сама просилась к нам, наверное, не очень веря в удачу. И вот ее действительно готовы взять! Наверное, она почувствовала, что всё зависит от ее решения, что ее жизнь может полностью измениться. Это как прыгнуть с парашютом – всё-таки ребенку почти одиннадцать, а семьи у нее никогда не было. Она не сразу согласилась на наше предложение.
Роман: Я тогда испытал разочарование, подумал: «Ну вот, у нас всё готово, а теперь придется, наверное, целую неделю ждать, пока она решит».
Елена: На самом деле ей потребовался час. Через час она сказала, что согласна. Это был мужественный поступок!
– На ваш взгляд, наши органы опеки больше помогают или наоборот – создают сложности при попытке взять ребенка в семью?
Роман: С нашей опекой у нас нормальные отношения. По их совету мы оформили приемную семью. Наше государство материально помогает приемным родителям, и спасибо большое, что оно это делает. Ведь в других странах этого нет. В Америке есть фостеровские семьи, но там родители – профессиональные воспитатели на зарплате. А если ты просто хочешь взять ребенка, тебя будут проверять и перепроверять покруче, чем у нас: какой у тебя уровень дохода, сможешь ли содержать ребенка, какой у тебя дом, какие условия. Там вообще другое отношение, там усыновление – рядовое явление, а у нас до сих пор это отчасти что-то героическое.
Надо сказать, что материальная помощь – не самое важное. Крайне необходима профессиональная поддержка. Мы с Аленой осознавали, что нам это нужно, и записались в школу приемных родителей.
Еще очень важно сопровождение приемной семьи. Как бы нас ни готовили к усыновлению, всё равно мы это представляли себе немного в радужных тонах. А после усыновления столкнулись с тем, с чем не сталкивались никогда. Даже многоопытные родители разводят руками и не знают, что делать с одним приемным ребенком, когда «медовый месяц» заканчивается.
Елена: Что касается «медового месяца» – с одной стороны, Оля вела себя очень хорошо, с другой – ей всё было в новинку, нужно было привыкать к совершенно новым условиям. То, что у нее появилась собственная комната, был для нее не плюс, а минус, ведь она привыкла жить в коллективе и сильно скучала по детскому дому и по девочкам.
Она очень старалась, но влиться в эту жизнь ей было сложно. Помню, как-то она мне на даче сказала: «Мама, что ты всё время готовишь, убираешься, ты ведь так устаешь! Вот в детском доме есть повара – они готовят, а воспитатели с детьми занимаются». Ей было трудно представить, что вообще-то все люди так живут: и готовят обед, и убираются.
Роман: Знаете, главная проблема таких детей в том, что они не понимают, что такое семья. Им нелегко разобраться, в чем разница между сыном, братом и мужем, они путают эти слова. А понять, кто такие, допустим, тетя или дядя, кто такой племянник, – это вообще высшая математика.
Оля нас как-то спросила: «Для чего нужны мужчины?» С Еленой Николаевной понятно – это воспитательница, которая теперь называется мамой. А тут еще какой-то мужчина регулярно приходит в дом. Кто он такой?
Несмотря на то, что мы сразу стали «мамой» и «папой», за этими терминами поначалу ничего не стояло. Мне кажется, Оля нас тогда воспринимала как пару воспитателей, которые почему-то работают каждый день и никогда не берут выходных. А квартиру – как помещение группы в детдоме. И есть соседняя группа – квартира соседей, можно к ним пойти, попросить покушать, телевизор с ними посмотреть, почему нет? Мы были в шоке.
– Оля ходила к соседям поесть?
Елена: Да, был однажды такой случай. Оля приходит из школы, а дома никого нет, она пошла к соседям, с которыми мы тогда были едва знакомы, и сказала, что ей нечего есть. Конечно же, у нас была еда в холодильнике, надо было ее достать, разогреть. Но Оля к этим элементарным действиям не была готова. И потом, она никогда не ела одна, она привыкла, что вся группа идет в столовую. Мне было, конечно, неудобно, но у нас замечательные соседи, я думаю, они всё поняли. Вообще, благодаря Оле мы со всеми соседями познакомились.
– У Оли сейчас есть хобби?
Роман: Я увидел объявление секции лыжных гонок и предложил Оле. Она согласилась, втянулась, и ей очень понравилось. Если снег – они на лыжах, нет снега – бегают кроссы, плавают в бассейне, ездят на велосипедах. Летом выезжают на Селигер. Когда мы ездили в Крым, Оля скучала по занятиям, говорила: «Я хочу на тренировку». Олю хвалят, она участвует в соревнованиях, еще год назад получила первый юношеский разряд по лыжам. Очень важно, когда у ребенка есть дело, в котором он достигает успеха.
Елена: Еще – лошади. Это любовь на всю жизнь! Она занимается уже третий год, умеет скакать галопом, осваивает выездку и даже пробует элементы конкура. Она мне как-то сказала: «Мама, ну ты не думай, я тебя люблю… больше, чем лошадей!»
– А ваши родственники – как они приняли Олю?
Роман: У меня прекрасные отношения с родителями, они мне доверяют. Если мы на это решились, значит, зачем-то это нам нужно. Мы ездили с Олей в мой родной город к ним в гости. Они сразу ее приняли.
Елена: Когда я работала в детском доме, то мы брали к себе в гости детей, и родители продолжали это делать, даже когда я уже уволилась. У них была мечта, что когда они вырастят своих детей, то возьмут к себе приемных. Так что я сделала то, что они сами давно хотели сделать.
С Олей и Петей я всё-таки познакомилась. Оля ворвалась вихрем, пожаловалась, что замерзла, пока каталась верхом, потому что забыла дома теплые перчатки. Потом потащила куда-то на руках веселого пухлого Петю, выпила чаю, деловито стала исследовать шкаф: «Мам, а еще есть сладкое?», похвасталась мне своей вышивкой, выполненной в смешанной технике – бисером и крестиком. Я была впечатлена: работа оказалась сложной и была сделана очень аккуратно. Провожать меня вышли все вместе, Оля беспечно болтала, приглашала в гости еще, и ничего детдомовского я в ней не смогла разглядеть, как ни старалась, – обычная домашняя девочка, смешливая и говорливая, любящая своих родителей и младшего брата.