Вопрос, который сейчас интересует многих: а что из себя представляет армия Асада? Это, прежде всего, количество бойцов, которых она может выставить? Насколько она однородна? Ведь когда-то мы знали сирийскую армию, как одну из лучших армий арабского мира, которая всерьез противостояла Израилю и даже иногда не безуспешно. Однако, как известно, благодаря событиям нынешней гражданской войны, большое количество офицеров и солдат предали правящий режим и перешли в другие лагеря. Очень часто мы видим на кадрах кинохроники какие-то совершенно разношерстные отряды, которые имеют странную, неунифицированную форму, странное, неунифицированное оружие. То есть что сегодня из себя представляет армия Дамаска?
Перед тем, как развернуто ответить на Ваш вопрос, я хочу озвучить тезис, который, возможно, является неким заголовком всего того, о чем мы будем говорить, некоей эссенцией обсуждаемых вопросов. Это сугубо мое личное мнение, многие с ним не согласятся и приведут против него много доводов, однако, по моему глубокому убеждению, в Сирии, в Сирийской Арабской Республике, сейчас ровно никто, ни одна сторона конфликта, ни в коем случае не занимается борьбой с терроризмом и оказанием гуманитарной помощи населению. Да, разные народности, религиозные секты или этнические группировки зарабатывают себе очки политического влияния, деньги, получают от разных «доброжелателей» новейшие образцы вооружений. Да, борются друг с другом разные проекты, желающие владеть территорией Леванта. Да, наконец, многие борются просто за физическое выживание или за выход из рабского положения. Однако именно с терроризмом, с объединениями, которые считают террористическими, специально не борется никто.
Как мы знаем, революционные события в Сирии в 2011 году и последующая гражданская война являются составной частью процесса, именуемого «Арабской весной» - серия госпереворотов и интервенций США, стран ЕС и монархий Персидского залива в страны -бывшие члены соцлагеря и некоторые другие преимущественно с авторитарной формой управления в Северной Африке и на Ближнем Востоке. И все же, в силу некоторых объективных причин, данный раздел «Арабской весны» пошел совсем не по классическому сценарию: прецедент (политический, религиозный, и т.д.) → волнения → конфликт (политический или вооруженный) → вмешательство стран-заказчиков с «благими» целями (прямая военная интервенция или жесткое политическое давление) → смена правящего режима либо прекращение существования данной страны как государства.
В 2011 году те страны и группировки, которые желали свержения правящего режима в Дамаске, столкнулись в большинстве своем с наследием предыдущего президента Хафеза Асада. Это была многочисленная, хорошо организованная, вооруженная советским оружием, снабженная широчайшей военно-технической помощью СССР и стран соцлагеря, обучаемая советскими инструкторами армия. Плюс мощные структуры спецслужб, таких как Мухабарат или разведка ВВС («Кува аль-Джавия»), неплохая военная и гражданская инфраструктура, заточенная на борьбу с «сионистским врагом». В некотором смысле довоенную Сирию Хафеза Асада можно назвать государством «эсхатологического характера». Как и Саддам Хуссейн в Ираке, Хафез Асад всерьез готовился к тотальной военной агрессии США и их союзников, Израиля, либо Саудовской Аравии с применением всех новейших способов и средств борьбы, имеющей целью искоренение баасистского режима. Поэтому по всей территории САР были рассредоточены обширные военные базы и склады «законсервированной» техники, ракет и взрывчатки, многочисленные батальоны ПВО, аэродромы, подземные лагеря и даже городки, вся страна была опутана многочисленной агентурой и «спящими ячейками» разведки ВВС Сирии («Кува аль-Джавия»). Как и иракская верхушка, руководство правящей панарабистской партии «Баас» («Возрождение») было готово уйти в глубокое подполье в своих же городах и долго вести партизанскую войну.
Хафез Асад – президент Сирийской Арабской Республики с 1971 по 2000 год
И вот когда каток «Арабской весны» докатился до САР, он столкнулся с подобным противником, хоть уже и не в своей былой славе (президент Хафез Асад умер в 2000 году). Однако и характер удара, нанесенного по сирийскому режиму, был совсем не такой, как ожидалось. К тому, чего ожидал Дамаск: полномасштабной войне с Израилем с высокой долей участия западных стран на оккупированных Голанских высотах и в южном Ливане, он был относительно готов. Не ожидали на горе Касьюн того, что российский военный эксперт, полковник Муса Магомедович Хамзатов назвал «тактикой облачного противника». После начала крупномасштабных антикоррупционных и иных демонстраций по всей стране, естественно, не могущих обойтись без каких-либо жертв, появились убитые, появились разграбленные, разбитые дома, пострадавшие, появилась находящаяся в постоянном тонусе толпа. Какие-то люди уходили, какие-то приходили, но некая значительная по своему числу активная масса все время оставалась на улицах.
Сирийские провинции
На основе «независимых» расследований причин случившегося и при широком участии дипломатов США, ЕС, Турции и стран Залива, режим был заклеймен «кровавым, деспотическим, не желающим ничего менять, подавляющим волю своих граждан, да к тому же еще и сектантским» (большинство баасистской номенклатуры традиционно составляла секта алавитов, тогда как подавляющее большинство населения САР – мусульмане-сунниты). Многое вспомнили из прошлого, многое добавили и разукрасили до неузнаваемости, в общем, в глазах мировой общественности и значительной части собственных граждан Дамаск стал садистом-упырем, кровожадным осколком социалистической системы. Кроме того, конечно, нельзя сказать, что до событий здесь наблюдался европейский принцип разрешения проблем, и господствовало римское право: многие конфликты внутри разношерстного населения страны тлели десятилетиями, просто раньше заинтересованный в этом режим старался решать их относительно мирно в рамках правительственных указов или договоров с местными лидерами. Теперь же львиная доля имевшихся противоречий была искусственно вынута наружу и «обильно смочена в керосине». На страну наложили удушающие экономические санкции, деньги и запасаемое годами продовольствие стремительно расходовались, на территории САР свирепствовала беспрецедентная засуха, начался голод.
И когда же оформилась вооруженная оппозиция?
Выпущенные из тюрем опрометчивым решением Башара Асада исламисты и различного рода проходимцы вместе с иностранными агентами основали т.н. «Свободную сирийскую армию» (ССА), целью которой было свержение режима военным путем. Почувствовав опасность и опасаясь возможных репрессий, офицеры и солдаты-сунниты массово дезертировали из армии и присоединялись к мятежникам ССА. Бежали (часто с оружием) и представители иных конфессий и национальностей, желая, в первую очередь, защитить свои семьи и угодья. А вновь созданная ССА начала наносить массы мелких, но ощутимых ударов по войскам Дамаска от восточной границы до западной и с севера на юг. Взрывы, штурмы штабов и отделений военной полиции, убийства ключевых фигур госаппарата, теракты и нападения на военные конвои следовали везде с ужасающей частотой и кажущейся бессистемностью. Власти и войска не знали, где ждать следующего удара, куда направлять силы для подавления мятежа, кто конкретно и где конкретно управляет волной этих атак. Более того, если многие склады, базы и аэродромы САА (Сирийской Арабской Армии – войск режима) были известны местным жителям и мятежникам, а значит, уязвимы для нападений и подрывов, то те плацы, где тренировались новоиспеченные «борцы за свободу», их склады вооружений, штабы и верховное командование находились преимущественно на территории других стран: Турции, Иордании, Ирака, Израиля, КСА и Катара, и были недоступны для авианалетов и атак сил Дамаска.
По моему глубокому убеждению, в Сирийской Арабской Республике сейчас ровно никто, ни одна сторона конфликта, ни в коем случае не занимается борьбой с терроризмом и оказанием гуманитарной помощи населению
В 2012 году подобная тактика «облачного противника» (когда ты не знаешь точно, с кем ты воюешь, как и где его уничтожать, чего ожидать завтра) дала пышные всходы: система взорвалась. Довоенная численность армии – более 300 тысяч человек в различных частях и соединениях, в 2012 году снизилась более, чем вдвое. Пришлось оставить огромное количество плодородных земель, критических инфраструктурных объектов, складов оружия, многие военные части просто перестали существовать – массово дезертировали или были раздерганы по сотням удаленных блокпостов.
Еще хуже стало, когда в Сирию хлынул поток иностранных боевиков, желающих поучаствовать в «джихаде» против «кровавого нусейритского (алавитского) режима». На севере и западе страны восстало суннитское население, из-за чего джихадистские формирования стали расти, как грибы во время дождя. В 2013 и 2014 годах остатки регулярных формирований САА были вовлечены в изнурительные городские бои в пяти крупнейших городах Сирии: Дамаске, Алеппо, Хомсе, Хаме и Дераа. Там, под огнем поставленных из США и Европы ПТРК (противотанковых управляемых ракетных комплексов) сгинули целые бронетанковые полки и бригады, пехотные части также понесли невосполнимые потери.
То есть произошел некий коллапс всей довоенной организации САА?
Именно так – в итоге, к концу 2014 года режим сумел сохранить контроль над ключевыми территориями на западе, в центре и на юге, однако север и обширные пустынные богатые нефтью и газом районы на востоке полностью перешли в руки различных инсургентов. Однако более серьезным ударом для Дамаска было то, что после двух с половиной лет войны в подобных условиях одна из мощнейших армий Ближнего Востока фактически развалилась. Начался и длится до сих пор перманентный недораспад государства. Формально в строю оставалось еще около 130 тысяч бойцов, но это были вчерашние торговцы-алавиты, сержанты и майоры прошлогоднего выпуска, студенты многочисленных университетов и т.д. Эти 130 тысяч комбатантов в большинстве своем охраняли, да и сейчас охраняют критически важные военные и инфраструктурные объекты на контролируемой Асадом территории, либо держат то затухающую, то вспыхивающую снова линию фронта в городских массивах Алеппо, Дамаска, Хомса и Дераа. Огромные армейские базы, аэродромы и «законсервированное» оружие на многие батальоны или даже бригады попали в руки джихадистов, дезертиров, мятежников или местных племенных или сельских ополчений, не желающих никому подчиняться. Некоторые военные части или аэродромы с их гарнизонами оказались отрезаны от «большой земли» на западе и окружены в пустыне или враждебных районах. При этом на бумаге большинство бригад и корпусов сохранилось, сохранилась часть их боевой техники, вот только базы их пустовали и пустуют до сих пор, а сами они способны максимум удержать несколько сел или городских кварталов.
Тем не менее, как мы видим на практике, режим Башара Асада все же способен проводить локальные и даже иногда крупные наступательные операции в разных частях страны. За счет каких сил и средств это происходит?
Вот здесь мы, собственно, и подошли к основной теме. Дело в том, что, в отличие от сторонников Муамара Каддафи, режим партии «Баас» сумел сохранить «скелет» государства, армии и спецслужб. Проблемой было эти структуры «наполнить» человеческим материалом, чтобы под флагом армейских дивизий кто-то воевал, а в отделениях мухабарата кто-то служил. И здесь режим прибегнул к тому, что, по моему мнению, является основой арабской общественной культуры, как башня является основой арабской архитектуры, - к договору. Эмиссары Дамаска массово наладили контакты с представителями и лидерами самых разных социальных групп и политических образований на своей территории: с племенными шейхами, главами религиозных сект, бизнесменами, главами ранее полулегальных или вообще нелегальных политических партий, наконец, с контрабандистами и гангстерами крупных городов.
Многие из этих людей и организаций до войны находились в т.н. «сером поле», либо вообще вне закона. Некоторые из них – объединения ветеранов САА, ныне воюющих за большие деньги. Значительное количество – те самые племенные ополчения, которые теперь получили от Дамаска «ярлык» на отправление суда и расправы в своем «ареале» взамен на полную лояльность и участие в военных операциях режима.
После начала крупномасштабных антикоррупционных демонстраций по всей стране, появилась находящаяся в постоянном тонусе толпа. Какие-то люди уходили, какие-то приходили, но некая значительная активная масса все время оставалась на улицах
Серьезную силу составляет Сирийская Социальная Националистическая партия – ранее запрещенная организация, базирующаяся в Сирии, Ливане и секторе Газа (штаб-квартира в Бейруте), исповедующая радикальную антисемитскую, крайне левую идеологию и имеющая в своих рядах большое количество православных арабов. Ее боевики не раз оказывали существенную помощь жиденьким правительственным войскам, особенно, в западных районах страны – провинции Латакия, Тартусе и пограничном с Ливаном горном хребте Каламун.
«Молодое поколение» ССНП
Другим ярким примером могут служить еще два подразделения, которые, кстати, как и львиная доля всех проправительственных милиций, включены в официальный штат САА под именем неких специальных сил. (Подобная практика, собственно, и породила легкий когнитивный диссонанс у многих наблюдателей, отмечающих, что количество отрядов «спецназа» САА в разы превосходит полевые армейские соединения.) Первое из них и наиболее известное именует себя «Соколы пустыни» («Лива Сухур аль-Сахра»), второе чаще всего упоминается, как «Морской десант» («Фадж Магавир аль-Бахар». Оба они были сформированы полковником САА в отставке, а ныне процветающим бизнесменом Мухаммадом Джабером и его братом Айманом. Изначально те ветераны, которые сейчас воюют под знаменами «Фадж Магавир аль-Бахар» и «Сукур аль-Сахра», составляли вооруженную охрану нефтяных конвоев братьев Джабер, которые осуществляли контрабандную транспортировку нефти из Ирака в Сирию и имели тесные связи с национальным министерством энергоресурсов.
Похороны погибшего боевика ССНП
В 2013 году, как часть масштабного соглашения с местными силами по всей стране, режим издал закон, разрешающий всем крупным нефтегазовым холдингам Сирии и иным предприятиям нанимать и легально вооружать многочисленные охранные части, что фактически узаконило существование частных армий местных «князьков», которые были готовы поддержать Дамаск. Принадлежащие братьям Джабер металлообрабатывающие комбинаты в приморской Латакии были переориентированы на производство, починку и переоборудование не только легкого и среднего стрелкового оружия, но и вооруженных пикапов («джихад-мобилей»), бронетранспортеров и даже танков. Для нужд «Соколов» и «Морского десанта» также шьется унифицированная униформа. Наличие большого количества тяжелых вооружений, боевой опыт и знание театра боевых действий обеспечило указанным милициям большую востребованность для режима в северной Сирии: пограничных с Турцией горных районах, нефтеносной восточной части провинции Хомс, где они принимали активное участие в первом штурме города Пальмира (Тадмор), а также на южном фасе блокадного кольца Алеппо (в период финального штурма окруженных повстанцев зимой одов).
Мухаммад Джабер (в центре) с офицерами «Фадж Магавир аль-Бахар» и ССНП
Стоит сказать, что, наряду с палестинскими солдатами наемной бригады «Аль-Кудс» («Иерусалим») и воюющими в Сирии отрядами афганских шиитов, боевики братьев Джабер получают широкую военно-техническую помощь от российского командования в Сирии, им поставляется современное стрелковое вооружение, средства связи, тяжелая бронетехника (например, танки Т-90), оказывается помощь военными консультантами.
Являются ли активно фигурирующие сейчас в новостных сообщениях «Тигры» САА также формированием милиционного типа?
Безусловно, да. Это, пожалуй, наиболее известная и наиболее эффективная из всех проправительственных милиций в Сирии, которой также оказывают материально-техническую помощь ВС РФ. Подобно многим другим, ее костяк состоит из ветеранов сирийской армии, мухабарата или эскадронов разведки ВВС Сирии. Ее действующий командир – ныне бригадный генерал, Сухейль Хассан, - до войны был рядовым офицером директората разведки ВВС в городе Хама. Он на свой страх и риск организовал из сослуживцев небольшой вооруженный отряд, который, уже имея за плечами солидный опыт, сумел быстро и жестко подавить выступления оппозиции в городе и провести «санитарную очистку» Хамы от боевиков ССА. После этого «Раджул ал-Нимр» («Люди «Тигра» (широкоупотребительное именование Хассана)) были замечены армейским командованием и обеспечены из набитых военных хранилищ всем необходимым, вплоть до танков и РСЗО (ракетные системы залпового огня) и с тех пор успешно проводят военные операции в центральной части и на севере страны. Немаловажно, что, формально проходящие по спискам, как дивизия, «Раджул аль-Нимр» реально насчитывают не более 3000 человек с учетом тренируемых новобранцев, почему корректнее будет называть их разросшимся спецбатальоном. Их обычная роль – прорыв хорошо укрепленной линии обороны противника и захват стратегически важных точек, с последующим огневым подавлением врага. «Массовку» им обеспечивают остатки регулярных частей САА, либо низшие по рангу и опыту милиции. Кроме того «Тигры» за последний год прославились своим умением (в отличие от ополченцев и регулярной армии) успешно нейтрализовывать смертников, управляющих заминированными транспортными средствами, которые обычно наносят большой урон и обращают в бегство других сторонников Дамаска.
Бригадный генерал Хассан (в кепи) до ранения (после деблокады центральной тюрьмы Алеппо) и после – осенью 2015 года
Единственный раз, когда «Тигры» потерпели неудачу, был в 2015 году, когда им была поставлена практически невыполнимая задача удержать столицу суннитского восстания – Идлиб под контролем Дамаска. Тогда, кстати, Хассан получил тяжелое ранение лица, а его охранник был убит в результате снайперского обстрела, после чего Хассану пришлось сделать пластическую операцию, которая сильно изменила его внешность.
Существует также огромный калейдоскоп более мелких и менее эффективных местных группировок по всей территории правительства. В их задачу входит поддержание данной местности лояльной Дамаску либо отправка части бойцов в качестве «пушечного мяса» в другие районы страны. Их единственным преимуществом по сравнению с наемными «Лива аль-Кудс», «Раджул аль-Нимр» и «Сукур аль-Сахра» является то упорство, с которым они сражаются, если линия фронта проходит через их зону компактного проживания. Подобные отряды часто формируются по этническому или религиозному принципу – например, важным компонентом обороны режима на южных границах мятежного Идлиба является вооруженное население христианского города Мхарда, которое, в виду горького опыта своих собратьев в западном Дамаске, опасается тотальной резни со стороны мятежников в случае сдачи или поражения.
На юге Дамаску удалось удержать практически всю провинцию Эс-Сувейда и часть соседней Дераа не только благодаря рекордной густоте армейских расположений и линий обороны, ранее ориентированных на атаку Израиля, но и при широком участии милиционных формирований проживающей здесь секты друзов – традиционно воинственных обитателей Палестины и южной Сирии.
Город Саламия в восточной части провинции Хама – критически важный пункт «дороги жизни», связывающей войска режима в провинции Алеппо с остальной страной. Не раз и не два его атаковали бригады «ССА», «Исламского фронта», «Джебхат ан-Нусры» и ДАИШ, и в принципе он имел все шансы быть захваченным, а мухафаза Алеппо – отрезанной от центральной Сирии. Единственная причина, по которой этого не случилось – местные бойцы NDF (СНО – Силы Национальной Обороны), относящиеся к другой, гораздо более известной мусульманской секте – исмаилитам, некогда основавшим военно-монашеский орден, чьи члены известны в широком смысле как ассаины. Отсутствие гарантий безопасности со стороны армии, либо гарантий должного устройства беженцев при вынужденном исходе из родных мест со стороны правительства заставило практически всех взрослых мужчин Саламии вооружиться (оружие – единственное, чем мог помочь Дамаск) и, окружив город сетью блокпостов и импровизированных редутов, на протяжении трех лет успешно оборонять его от исламистов.
И, получается, каждая такая милиция воюет, комплектуется и обеспечивает себя сама?
Многие из подобных локальных формирований объединены под брендом уже названных СНО и «по его линии» получают от Дамаска и Ирана амуницию и вооружение, однако немало и откровенно анархистских «бригад», любящих именовать себя, прибавляя слово «Львы», «Тигры», «Скорпионы», «Герои» и т.д. к названию своего кишлака.
Вот сейчас, по итогам примерно четырех лет подобного причудливого взаимодействия режима Асада с периферийными силами, можно ли назвать эти отношения полезными и эффективными от слова «эффект» для обеих сторон?
В известном смысле, да. Дамаск смог в основном добиться того, чего хотел – сохранить относительно устойчивую постоянную линию фронта и заметно пополнить ряды своих сторонников. Главы же и бойцы различных милиций, начиная с 2013 года, бесперебойно пользуются теми выгодами, которые запрашивали четыре года назад. Причем выгоды эти у разных милиций разные. Например, братья Джабер наверняка смогли ликвидировать под «благовидными предлогами» многих конкурентов в остатках нефтегазовой отрасли страны и упрочить свои позиции на сирийском рынке металлообработки. «Раджул ал-Нимр» помимо невероятного статусного взлета, который в принципе был невозможен в мирное время в такой короткий срок, по некоторым сведениям, обладают некими особыми санкциями местных властных органов на осуществление контрабандной торговли с блокированными в некоторых районах мятежниками и, как заявляет ряд журналистов, даже с ДАИШ (таковы реалии гражданской войны – сегодня стреляем друг в друга, завтра заключаем торговые сделки, да чего уж греха таить, безусловным фактом является то, что во все время конфликта на Донбассе товарные составы с углем как шли на Украину, так и идут).
Танки Республиканской Гвардии САР у восточных ворот Дамаска
Вообще, тема доходов всевозможных милиций, оцепляющих многочисленные анклавы на территории САР заслуживает отдельного и подробного исследования. Доподлинно известно лишь, что долгосрочная блокада городов и целых районов за годы войны здесь стала крайне прибыльным бизнесом. Наиболее характерный пример – осажденная войсками режима под Дамаском Восточная Гута, родина одной из наиболее жестких и последовательных антиасадовских группировок – просаудовской «Джейж аль-Ислам» («Армия ислама»). Осада огромного района, частично состоящего из фермерских угодий, частично из высоко урбанизированных округов, прилегающих к Дамаску с востока, длится уже долгие четыре года. Все это время она подвергается интенсивным авианалетам с близлежащих аэродромов и жестоким артиллерийским обстрелам, которые свели на нет возможности какого-либо серьезного промышленного или сельскохозяйственного производства в Гуте. Тем не менее, практически никаких признаков голода или хотя бы истощения боеприпасов у боевиков «Джейш аль-Ислам» здесь не наблюдается. Дело в том, что за месяцы осады у данной группировки (каким бы это диким не казалось нам, привыкшим к молниеносным европейским войнам) сложились тесные торгово-экономические связи с осаждающими их 105-ой бригадой Республиканской Гвардии Сирии и наемными отрядами президентского протеже, бизнесмена Рами Маклуфа – «Дир аль-Ватан» («Щит Родины») и «Дара Каламун» («Щит Каламуна»). Общая схема взаимодействия такова: осажденные боевики при посредничестве гвардейцев находят бизнесменов в Дамаске, готовых с ними сотрудничать. После чего из Дамаска в Гуту и обратно через единственный открытый блокпост гвардии в военном лагере Вафиддин начинают курсировать охраняемые конвои с продуктами и прочими необходимыми вещами, которые в окруженном анклаве продаются по цене в 25-30 больше реальной себестоимости. При этом каждый раз руководители конвоев отчисляют солидные суммы командирам блокпостов и директору отделения военной разведки в городе Дамаск, а также иногда полевым командирам боевиков. В результате, пусть за чудовищные деньги, на время снимается проблема обеспечения продовольствием и базовыми боеприпасами, офицеры Республиканской гвардии и старшие боевики обогащаются, а на центральном рынке Дамаска каждое утро можно купить сыр и молоко, произведенные на особо выделенных фермах в осажденном анклаве, которые сирийская авиация и артиллерия последовательно не трогают.
Некоторые пустынные племена, воюющие на стороне президента, в обмен получают джентельменское соглашение о своей фактической автономии от внешнего мира и исправных поставках оружия и инструментов, стройматериалов или удобрений, необходимых для ведения примитивного сельского хозяйства. Данные соглашения, впрочем, в большинстве случаев исправно выполняются Дамаском, у которого нет других вариантов «зацепиться» за потерянную раньше сирийскую пустыню.
Стоит упомянуть крайне многочисленных шиитских джихадистов, прибывающих в Сирию авиарейсами Иран-Дамаск и серьезно влияющих на некоторые операции режима из-за своего рекордного большого боевого состава(что, впрочем, отчасти нивелируется невысокими боевыми качествами). Им режим партии «Баас» позволяет частично ставить под контроль шиитские ареалы в Сирии и заниматься активной пропагандой шиизма среди преимущественно суннитского населения страны. Помощь оружием и боеприпасами, а также посредничество в контактах с Россией оказывается Дамаском ливанской группировке «Хезболла», ценной для режима высоким качеством ее мотопехоты.
Вопрос: то есть, можно сказать, что Башар Асад сумел из подручных средств сколотить разношерстную, но достаточно эффективную коалицию, которая, в общем, именуется Сирийской Арабской армией?
Именно так, нельзя не отметить высоких навыков сирийского режима, когда дело доходит до соглашений и переговоров, возможно, это – одно из ключевых слагаемых его выживания. И все же, подобная организация военной машины Дамаска демонстрирует характерную заточенность на оборону по многим направлениям, без особой координации. В случае, если приходится организовывать крупные наступательные операции, задача усложняется тем, что нужно выстроить общую схему действий десятков милиций, артиллерии и авиации, согласовать ее чуть ли ни с каждым племенным шейхом, дождаться, пока вся эта развеселая компания прибудет на линию фронта и займет позиции, следить за относительной слаженностью милиций непосредственно в ходе кампании, наконец, как-то убедить некоторые из них просто сесть вместе за один стол.
Серьезным ударом для Дамаска было то, что после двух с половиной лет войны одна из мощнейших армий Ближнего Востока фактически развалилась. Начался и длится до сих пор перманентный недораспад государства
Если подобная кропотливая работа проводится четко и тщательно, то успех подобной операции впечатляет гораздо больше, чем захват одного-двух селений регулярной армией при поддержке ВКС России. Если же происходит разлад, возникает конфликт внутри сложившейся «оперативной комнаты», то последствия здесь предсказать бывает очень трудно. Были случаи, когда разногласия или плохая координация приводили к вооруженным столкновениям, например, «Хезболлы» и Республиканской гвардии. В подобной ситуации запланированное наступление вполне может превратиться в паническое оставление уже занимаемых позиций, а негативное отношение одного-двух мелких «князьков» или «генералов военного времени» могут похоронить планировавшуюся месяцами кампанию.
Нам на данный момент известны два человека, которые сумели хорошо спланировать и методично провести такого рода наступления. Это – один из высших чинов иранского КСИРа («корпуса Стражей Исламской Революции»), генерал Касем Сулеймани и нынешний комендант Алеппо, председатель комитета безопасности города, бригадный генерал Зейд Салех. Во многом, стараниями этих людей удалось сначала уверенно закрепиться в названной провинции, и, наконец, этой зимой освободить сам город и обширные районы вокруг него.
В заключение хочу сказать, что с постепенным угасанием потенциала ДАИШ, накал и темп боевых действий в САР усиливается, оставшиеся стороны стремятся как можно быстрее разделить бывшие территории «Исламского Государства», усиливается раскол между ориентированными на «Аль-Каиду» «плохими» джихадистами и протурецкими «хорошими», США неуклонно продолжают расширять территорию марионеточного «Курдистана». Все указанные факторы означают, что, если Дамаск хочет остаться сильнейшим игроком на постсирийском пространстве, он будет просто вынужден в ближайшее время провести целую серию крупных наступлений по всей стране. Также очевидно, что функционирующая сегодня «милиционная» система Дамаска решительно не способна выполнить такую задачу. А значит, президент Асада, а вместе с ним, надо полагать, и Россия, должны задуматься о кардинальных переменах внутри того, что гордо именуется Сирийской Арабско армией.
Беседу вёл Иван Иванов
