По итогам предыдущей главы мы миновали пограничный столб религиозного сознания. Но теперь, внутри религиозного мировоззрения, путь наш, прежде более или менее пологий, резко взмывает вверх. Оставленное за нашими спинами оказалось предгорьем. Ныне мы достигли подножья горы и, если хотим идти вперёд, должны карабкаться по скалам. В сугубо арифметическом выражении, по количеству решённых вопросов и совершённых шагов, большая часть пути уже преодолена. Однако теперь перед нами не поход, а горовосхождение.
Перед каждым человеком встают тихие, но перекрывающие белый шум обыденных мыслей, вопросы: верить или не верить в религиозные ценности? Принимать или отрицать религию как способ соприкосновения с реальностью? Какие существуют доказательства в пользу религии и в её опровержение? И предстают перед человеком такие вопросы не единожды. Обычно это обусловлено тем, что до поры до времени не можем найти ясный ответ на них – и тогда эта проблема даёт о себе знать впоследствии, на новом этапе жизни, когда мы изменены событиями, переживаниями, совершёнными открытиями о мире, людях и самих себе.
Но и тем, кто с первого или с любого иного по счёту раза дал решительный и искренний ответ, положительный или отрицательный, ещё не единожды придётся столкнуться с этими вопросами. Тогда они уже окончательно переродятся в сомнения. Сейчас же они сомнениями лишь подпитываются, способствую рождению вопроса «а возможно ли получить рациональные доказательства религиозных догматов?» Пересекаются ли здравый смысл и вера в сверхъестественное, либо это параллельные прямые, к тому же лежащие в разных плоскостях? Доказывает или опровергает религиозную веру научное мировоззрение? Не получив этих ответов и не разрешив сомнения, нельзя ни двигаться далее, ни сбросить с плеч дорожную суму и со всей определённостью сказать, что путь закончен, далее двигаться нет смысла и сил, да и некуда.
Ответ первый – наука опровергает религию. Столь громкое и категоричное утверждение взывает к уточнению: оно в самой незначительной мере опирается на непосредственные исследования отдельных научных дисциплин и отраслей. Нужно быть обладателем девственно прямого, лишённого малейших извилин, мозга, чтобы повторять неуклюжие аргументы советских профессиональных пропагандистов «научного атеизма». Такие, например, как апелляция к первому полёту человека в космическое пространство: мол, Юрий Гагарин над Землёй поднялся, планету нашу кругом облетел, практически до звёзд дотронулся – и никакого Бога, Которого именуют «Всевышним», не обнаружил. Даже адекватные атеисты признают, что такие аргументы возможны разве что в младшей группе детского сада.
Дело не в научных данных по той или иной сфере знаний. Наука противоречит религии по внутреннему характеру, перед нами непреодолимый конфликт мировоззрений. Дабы понять это, ни к чему ввязываться в философские и богословские рассуждения высокого полёта, лишние для большинства людей. Достаточно вспомнить, что в основе науки лежит понятие «знание», а корень и ядро религии – понятие «вера».
Знание – это объективный опыт, полученный человечеством на основе подтверждённых практикой предположений. Знание – это то, что можно неоднократно проверить экспериментально. Говоря приземлённым языком, по-настоящему мы знаем лишь то, что можем «потрогать». И не имеет решающего значения, что «прикосновение» осуществляется не всегда посредством физического контакта, нередко это касание происходит лишь на уровне нашедших своё решение математических формул.
Повернёмся теперь к понятию «вера» и обнаружим в нём полную противоположность. Вера – это не опирающаяся на практику и зачастую с нею никак не связанная готовность человека принимать то или иное утверждение. Верующему не нужны непосредственные доказательства реальности утверждений или соответствия их имеющейся системе представлений. Вера – это безусловное принятие факта, принципа, закономерности и их совокупности в качестве картины действительности и мотивов, определяющих жизнь в делах, словах и мыслях. То есть это как раз то, чего нет возможности «потрогать», дабы убедиться в реальности и объективности. В русском языке такие слова определяются как антонимы, несущие противоположный смысл и не способные к объединению понятия.
Так что вопрос оказался незатейливым, решение лежит на поверхности: у науки и религии, имеющих несоединимые основания, нет и не может быть ничего общего. Религиозное сознание противоречит научному, наука как вечный познавательный механизм поиска объективных доказательств обречена опровергать религию. Потому человеку придётся сделать решительный выбор: либо он признаёт науку как главный интеллектуальный способ взаимодействия с миром и тогда отвергает религию. Либо он находит ответы на свои принципиальные вопросы и потребности в религии и в этом случае разрывает связи с научным мировоззрением. Третьего не дано, не говоря уж о четвёртом и всяком прочем.
Ответ второй: наука – главное подтверждение религиозной картины мира, она доказывает её реальный и истинный характер. И тут не нужно третьего, здесь и любое второе оказывается явно лишним. Превратное понимание науки как противостоящей религиозному сознанию вызвано неправильным толкованием предназначения научного знания. Оно заключается в использовании человеком своего ума в качестве одного из инструментов познания Бога. Это есть не что иное, как медленное, трудное, с множеством ошибок, соскальзываний и падений, преодоление пропасти, легшей между Богом и человеком в результате грехопадения.
В райском состоянии человек знал Бога, находился в непосредственном общении с Ним. Но пришествие в человеческую реальность греха и смерти нарушило эти связи. Они не были уничтожены совершенно, однако теперь человеку пришлось своими силами, сердцем и умом продираться к сокровищу, первоначально доставшемуся ему даром. Человек существо духовное и рациональное, и связь его с Богом осуществляется в этих двух сферах. Религия – это спасательный круг, брошенный человеческому сердцу. Наука же – канат, привязанный к этому кругу. Поймавшему спасательный круг утопающему уже не грозит немедленная гибель в грозной стихии. Но теперь ему нужно выбираться в безопасное место, подтягивать себя за канат к твёрдой суше или к надёжному кораблю.
Наука это и осуществляет – с помощью каната умножающихся и углубляющихся знаний о мироздании вновь и вновь подтверждает для человека религиозные истины. Широко распространённое представление о научных открытиях как о постоянно обновляющемся перечне фактов, опровергающих религию, является стереотипом. А сила стереотипа, как известно, состоит в часто-часто повторяющихся заявлениях, обоснованность которых почти никто не проверяет. То, что в XVII – первой половине XX века развитие науки виделось в антирелигиозном ключе, в качестве фонаря знаний, рассеивающего плотный туман невежества и мракобесия, всего лишь болезнь роста.
Болезнь именно научного мировоззрения, до времени остававшегося в узких рамках из-за ограниченности собственных методов познания. Когда же эти методы стали совершенствоваться, и новые факты стали противоречить прежним представлениям, «стрелочником» сделали религию. Вдруг выяснилось, что Земля вращается вокруг Солнца, а не наоборот, как привыкли полагать? Так, мол, это «церковники» дурили нам голову, утверждая обратное – хотя на самом деле нигде в догматическом учении ни христианства, ни других авраамических религий подобных аксиом нет.
Подобные шулерские трюки используются сплошь и рядом. Когда же в прошлом столетии научное мышление наконец-то обрело определённое равновесие с накопленными фактами, обнаружилось, что наука не противоречит религии. Напротив, она доказывает и подтверждает религиозную картину мира. Одной лишь теории «Большого взрыва», описывающей общие принципы возникновения Вселенной – по необъяснимым, не имеющим предпосылок, причинам, из безмерно малой точки, содержащей всю грандиозность материи – достаточно, чтобы это осознать. До невозможности трудно придумать более совпадающий с религиозной космогонией сценарий: сотворил Бог всё из ничего по собственному произволению.
Бессмысленно стравливать науку и религию. Время показывает и в будущем непременно докажет, что научное познание есть движение к религиозным постулатам. И более чем вероятно, что созданную научными открытиями (а в куда большей степени – научными теориями) картину реальности придётся корректировать в соответствии с религиозным повествованием о возникновении мироздания. Скажем, теорию происхождения человека от общего с обезьяной предка ожидают очень интересные перемены…
Ответ третий – наука и религия не противоречат друг другу, потому как это взгляд одного и того же человека, направленный в разные стороны. Вообразим: мы на Красной площади. Обратившись лицом на юго-запад, мы увидим брусчатку и прогуливающихся людей, а далее Мавзолей, кремлёвскую стену, Спасскую и Никольскую башни Московского Кремля. Когда повернёмся на 180 градусов, на северо-восток, нашему взгляду откроется брусчатка, москвичи и гости столицы, а над всем этим будет возвышаться ГУМ. В каждом из случаев мы наблюдаем иную картину, имеющую нечто общее с предыдущей. И это не отменяет того факта, что и лицом к Кремлю и лицом к ГУМу мы всё равно стоим на Красной площади.
Данная неуклюжая аналогия призвана описать соотношение научного и религиозного мировоззрения в рамках восприятия человеком действительности. Религия поворачивает нас к внутренним смыслам мироздания, тогда как наука пытливо всматривается во внешние формы реальности. Научная любознательность стремится познать в микроскопических деталях всё, что есть вокруг нас, то есть творение. Вера исходит из убеждённости, что у всего вокруг есть Творец и обращена именно к Нему. Яростное желание в этих устремлениях человеческой натуры усмотреть непреодолимые противоречия никак не есть объективность, которую почти всегда ставят себе в заслугу сторонники атеистических взглядов. Это пристрастная и нерациональная жажда отрицания самой возможности существования Бога.
Не поддаётся подсчёту количество споров, можно ли доказать, что Бог есть или что Его нет. Желающим углубиться в эти софистические дискуссии не придётся долго и далеко искать огромный массив аргументов, приводимых в пользу обоих мнений. Наш вывод, сделанный из немалого числа подобных дебатов и из самой логики науки и религии, призывает к отстранённости от крайностей. Сам факт и причину существования Бога, Его мотивы при сотворении мира и причастность к жизни его обитателей – ничего из этого научными методами не доказывается и не опровергается. Причина проста: наука смотрит в другую сторону, она не Бога ищет, она углубляется в созданный Им мир и познаёт закономерности Вселенной, всё более усложняющиеся по мере вникания в них.
По этой тривиальной причине науке никогда не удавалось, не удаётся и не удастся доказать как бытие, так и небытие Бога, это не входит в её функции и задачи и не составляет смысл её возникновения, существования и развития. Околонаучная риторика и псевдонаучная аргументация не используется учёными в рамках исследований или проверки теорий. Эти приёмы берут на вооружение люди, по различным причинам (почти всегда личного свойства), выступающие против религиозного мировоззрения. Подобная позиция – их неумаляемое право, но обосновывать и прикрывать её фразой «наука доказала» несерьёзно. Итак, ответить на вопрос есть Бог или Его нет, наука ни помогает, ни мешает.
Начнём по порядку, с первого ответа – с разделяющими позицию, согласно которой науке суждено низвергать религию с пьедестала и потому они обречены на непримиримость, мы вынуждены расстаться. Противопоставляя науку и религию, сторонники данного мнения лишают себя всех вариантов, кроме двух, радикальных по сути. Первый вариант – это раз и навсегда отвергнуть религию, посчитав её чем-то вредным, и тогда дальнейший разговор не имеет смысла, всем спасибо за уделённое время, всем всего доброго.
Вторая возможность – это отвергнуть науку, раз уж альтернативы не оставлено. Но тогда перед нами предстанет ужасающий дикарь XXI века, фактически лишённый рациональных механизмов мышления. Дикарю времён палеолита простительно и естественно не признавать научный способ восприятия реальности, да и не знать его, но в современных условиях это немыслимо. Религия, лишённая этого рационального «предохранительного клапана», почти всегда принимает форму и наполняется содержанием самого махрового и отвратительного язычества. Со всеми его «прелестями», включая оргиастические культы, массовые человеческие жертвоприношения и низведение ценности отдельной личности «ниже нуля». Очевидно, что с носителями таких настроений нам также не по пути…
Продолжим не по порядку полученных ответов, обратимся сперва к третьему, оставив второй на завершение данной главы. Этот ответ, заявляющий об отсутствии противоречий между научным и религиозным мировоззрением, снимает сам вопрос, обозначивший настоящую главу. На нашем мысленном пути наконец-то появилась возможность поберечь силы и время и добраться до следующего вопроса, воспользовавшись своеобразной обходной тропинкой. Приняв, что наука и религия не конфликтуют между собой, потому как познают мироздание в разных направлениях, вопрос о научных доказательствах либо опровержениях религии отпадает. Потому те, кто согласен с этим ответом, не тратят попусту слов и мыслей и следуют к следующему дорожному камню.
Вернёмся ко второму ответу на заданный вопрос и обнаружим, что это первый за наше мысленное приключение случай, когда сразу два ответа позволяют продолжить путь. Нет никаких препятствий перед людьми, убеждённых, что наука есть движение человеческого разума к обретению, пониманию и углублению мысли о Боге и религиозной веры. Если для такого человека любое новейшее астрономическое, биологическое или математическое научное открытие лишь дополняет религиозное полотно реальности, внося новый штрих или наполняя цветом уже имеющиеся контуры, что ему мешает далее углубляться в размышление о вере?
Ничего. Однако есть здесь опасность, зародившаяся во вроде бы несущественной детали, но чреватая серьёзными искажениями. Для иллюстрации окунёмся в сентиментальные воспоминания автора, когда тот был студентом пятого курса исторического факультета. Курс наш был последним, слушатели которого изучали дополнительную специальность «Религиоведение», по какой причине некоторые дисциплины преподавали священнослужители. Один из них продемонстрировал нам некий американский документальный фильм, в котором исторический процесс рассматривался с позиции протестантского креационизма. Фильм был хоть и осторожно, в рамках приличий, но всё-таки подвергнут нами, уже почти историками, критике, близкой к разгромной – приводимые его авторами аргументы противоречили элементарным принципам исторического познания и объективности.
Священник, как показалось, на нас за это даже немного обиделся, но, как это должно быть между воспитанными людьми, всё завершилось ко взаимной пользе. Мораль же сей не сказки, но были такова: мнение о науке как о подтверждении религиозной веры на уровне ума имеет право на существование и уважение. Однако необходимо дистанцироваться от настырных и игнорирующих всё несовпадающее с твоей позицией логики и поведения, свойственных креационизму и прочим смешавшим в себе мистическое и рационалистическое «-измам», порождённых протестантскими философскими блужданиями. Зачастую такой вектор приводит к откровенному невежеству: а невежество есть несмываемая клякса, пачкающая белоснежные одеяния самой искренней и глубокой веры. Так что, если вы, уверенные в науке как подспорье религии, удерживаетесь от таких крайностей, отправимся вперёд. В противном случае – всего вам доброго.