Если Бог есть Судья, Создавший мир как стройную и не терпящую противоречий систему правил, соблюдение которых гарантируется сводом поощрений и наказаний, и соответственно им Управляющий – значит, ваш выбор остановится на самой древней либо на самой молодой из монотеистических авраамических религий, на иудаизме или исламе. Они видят Бога личностью, творческой, самостоятельной и всесильной, выступающей в отношении человека воспитателем, желающим подопечному блага, но исключительно в рамках установленного Им строгого порядка.
Издавна подмечено: самая яростная и непримиримая вражда разгорается, чтобы затем безостановочно тлеть, периодически вспыхивая, между разошедшимися возлюбленными, поссорившимися лучшими друзьями, а также кровными родственниками. История противостояния ислама и иудаизма, перешедшего уже в сферу внерациональной ненависти, подтверждает это наблюдение. Родство этих религий настолько тесное, что стоит немалых сил удержаться от соблазна объявить их единым целым.
Национальная религиозная система еврейского народа, неожиданно и вопреки воле её первоначальных носителей породившая мировые религии, есть воплощённое понимание Бога как Судьи. Ветхозаветный иудаизм так сам себя и определял – Закон. Отношения Бога с Израилем (не с исторической личностью, а с произошедшим от неё народом) были при посредничестве Моисея выстроены именно по юридическим лекалам. Господь дал свод правил жизни, соблюдение которых позволяло не навлечь на себя Его гнев и пользоваться Его милостями. Правила эти включали в себя не только Десять заповедей, но и сотни прочих детальных предписаний. Они регулировали основные сферы жизнедеятельности человека, включая ритуальную сторону, семейные отношения, имущественные вопросы,социальные взаимодействия и так далее, вплоть до особенностей внешнего вида.
Современный иудаизм в ходе великого рассеяния еврейского народа (с I по XX столетия), лишённого собственной государственности и территории, претерпел значительные изменения. С одной стороны, существенно возросла мистическая составляющая, выраженная, в частности, в пресловутой «Каббале» и в некоторых аспектах рискованным образом сблизившаяся с магическими и даже языческими элементами. С другой, на порядок усилилась буквоедская интуиция иудейской религии, её стремление всё без исключения регламентировать и расписать жизнь ортодоксального иудея до последней точки, до каждого мгновения, до малейшего движения. Количество предписаний увеличилось многократно, исчезла вероятность в прямом смысле шаг ступить и чихнуть, чтобы не подпасть под действие той или иной религиозно-бытовой заповеди. Не должно быть ни малейшей неясности, за что именно Бог накажет или наградит человека. Хотя, вот ирония, у знатоков иудейской премудрости новая головная боль: свод оставленных им установлений столь обширен и противоречив, что нередко нет возможности выполнить одно приказание, не нарушив другой инструкции, а то и сразу нескольких.
У ислама иная специфика, обусловленная иным, в сравнении с евреями, темпераментом арабов. Не случайно исламские представления о загробной жизни, что ждёт душу грешника в аду и душу праведника в раю, совершенно иные, нежели в иудаизме, хранящем по этому вопросу глубокомысленное умолчание. В исламе рай и ад поразительно напоминают античную языческую картину потусторонней судьбы души: души плохих людей подвержены пыткам и мучениям, а души хороших обретают вечное наслаждение в тенистых садах, обладая нескончаемыми запасами деликатесов вкупе с неимоверно прекрасными девами. Более жизнелюбивые арабы не удовлетворились еврейским туманом, лежащим на теме загробной жизни; им нужна была более осязаемая и привлекательная потусторонняя перспектива.
В остальном ислам прямой наследник иудаизма (хотя и имеющий собственные традиции инстинктивного единобожия), куда более близкий ему по духу, нежели христианство. Помимо того, что космология и священная история с некоторыми отклонениями списана с Ветхого Завета, в исламе также чрезвычайно силён юридический дух. Мусульмане воспринимают Бога именно как Автора Закона и Контролёра его исполнения. Потому, например, предписания, связанные с соблюдением внешних правил, имеют огромное значение. Правоверным мусульманином или мусульманкой невозможно быть, не соблюдая запрет на употребление в пищу «нечистых» животных, на потребление алкоголя, не следуя нормам внешнего поведения и так далее. Логика проста, благодаря чему она эффективно укладывается в мышление многих людей: соблюдай предписанные Кораном правила и в итоге окажешься в раю, в улучшенной версии привычной реальности.
В восприятии этих тесно связанных авраамических религий Бог есть воплощённая Справедливость, принцип наказания за зло (нарушение религиозного Закона и основанных на нём норм) и вознаграждения за добро (соблюдение Закона). Преступившему закон человеку не имеет смысла возмущаться постигшими его бедами и карами, - иначе и быть не могло. Правда, понятие «справедливость», то есть воздаяние каждому по заслугам, не оставляет содержательного пространства для милосердия, то есть прощения за совершённую ошибку или преступление. Уж тем более немилосердной оказывается справедливость, возведённая в абсолютную степень, то есть Бог. Наказание неизбежно за исключением единственного варианта: соблюдать без единой осечки, все до мельчайшей, религиозные заповеди, сосредоточив всё внимание, все силы физические и умственные, на безукоризненном с формальной точки зрения исполнении каждого пункта.
Если Бог есть кукловод, для которого бытие и его составляющие, в главную очередь мы, люди, не более чем средство развлечения, спасающее от тоскливой скуки вечности, – значит, ничего иного не остаётся, как вставать под знамёна романтического богоборчества. Наивностью, граничащей с небрежностью мысли, будет полагать, что богоборцы отрицают существование Бога. Напротив, нет никаких иных объяснений той пылкости и категоричности, с какой они обвиняют Его во всех собственных бедах, той обиды, с которой они сетуют на свои надежды, Им разбитые, кроме как искренняя и беспрекословная вера в Его реальность и могущество.
Поэтому так называемый воинствующий атеизм по своему духу и настроению отрицает не столько Бога, сколько собственные формальные ценности и цели, и в действительности является разновидностью религиозного сознания. Отношения с Богом здесь строятся на ноте капризного ребёнка, ищущего оправдания своим истерикам, от которых сам он более всех и страдает. Такие настроения характерны для всей эпохи Нового времени, однако наиболее ярко, последовательно и искренне их выразил в XIX веке Фридрих Ницше. Философия немецкого мыслителя, в которой поэтики как минимум не меньше, нежели мысли, пытается обосновать восстание против Бога с двух направлений. Первое – это лицемерие самих западных христиан, к тому времени превративших религию в кодекс формальных приличий, пустую оболочку, лишённую нравственного содержания. Именно отсюда прогремевший на всю тогдашнюю Европу тезис Ницше «Бог умер!».
Второй источник этого богоборческого бунта– умозрение Бога как несправедливого, жестокого, лукавого, забавляющегося тщетными попытками страдающих людей обрести счастье. Согласно мироощущению Ницше, Бог ради Своего развлечения, практически театрального по характеру, устроил мир несправедливым образом и принудил людей отказаться от радости подлинной жизни. В подобном портрете Бога обнаруживается существенное сходство с языческим пониманием высших сил, прежде всего античным. Что объяснимо, учитывая то, что Ницше был академическим специалистом по классической филологии, зубы сточившим о гранит античных текстов и их трактовок.
Но если язычники древности пытались по возможности приспособиться к своим богам, то богоборцы Нового времени решились на восстание против божества, которого они посчитали кукловодом-самодуром. Из такого понимания Бога произошла героизация понятия свободы личности, подхватившая гуманистические идеалы эпохи Возрождения и превратившая их в альтернативу Творцу, якобы жестокому и надменному садисту. И в самом деле, разве остаётся иной путь кроме богоборчества и попытки водрузить на опустевшие небеса человека, если веришь, что Бог только кукловод? Другого пути не видно, и трагедия в том, что его самоубийственный тупик, обрывающийся бездной, живописует вся история последних полутора веков. Национальные государства, фундаментальные моральные принципы, семья как молекула ДНК общества и государства, традиционная религиозная картина мира и прочее – мы увидели крушение всего этого и многого другого. И попытки установить взамен режимы и идеологии, с лёгкостью допускавшие уничтожение всех несогласных ради великой цели «светлого будущего», в котором обтесавшийся до нужного идеала человек встанет на место Бога. Явная дорога в никуда: но с таким Богом только она и остаётся…
Если Бог есть Отец, не просто поселивший человека в сотворенное Им мироздание, но любящий его и подтверждающий на деле Свою Любовь готовностью принизить Себя до человеческой природы и приблизить нас вплотную к Себе, практически до нашего обожествления, – значит, смысл и образ вашей жизни христианство. Притом будем вдвойне осторожны и втройне бдительны: христианство в своей традиционной форме и подлинном содержании, имеющее непрерывное и прямое родство с Корнем, из Которого и проросло две тысячи лет назад, со Страстями, Крестной смертью и Воскресением Иисуса Христа.
В наибольшей полноте таким родством могут похвалиться лишь Православие и Католицизм (впрочем, похвальба эта особая, сопряжённая с добровольным согласием заплатить за подобную честь страшную цену). Не возьмём на себя хамство отбрасывать в сторону 800 миллионов человек (именно такова по последним оценкам общая численность приверженцев протестантских течений), объявив их исторической ошибкой и религиозной шелухой, никчёмной и обречённой. Во многих странах мира именно протестанты удерживают последний рубеж обороны в отстаивании евангельских ценностей и смыслов. Во многие уголки Земли никто иные как протестанты принесли благую весть о жизни, учении, чудесах, жертвенных страданиях и о победе Христа над смертью.
Но если рассмотреть эволюцию протестантизма как рождённого человеческими умами, сердцами и волей философского и морального явления, от сотрясшего одряхлевшую католическую Европу XVI века выступления Лютера до наших дней, то станет очевидной его внутренняя противоречивость. Начинался он с благих, хотя бы по внешности, стремлений к очищению от всего слишком человеческого, что облепило западное христианство, не позволяло полной грудью дышать и уродовало его облик, будто тысяча пиявок, накинувшееся на благородное животное. Однако стремление очистить христианство от всего паразитического фактически сразу переплавилось в самонадеянное требование самостоятельного, никем не контролируемого, ничем не ограничиваемого, произвольного контакта с Богом «тет-а-тет».
Жажда «личного канала связи» с Господом и пренебрежительное (невежество если и обладает силой, то именно в пренебрежении ко всему окружающему) отрицание накопленного к тому времени христианством духовного, богословского, аскетического и мистического опыта продиктовали логику развития протестантства. Логика эта мгновенно привела к раздраю на множество течений, ручейков, ответвлений, завихрений и сект, погрязших либо в чрезмерном мистицизме, либо в подчёркнутом мелочном законническом буквоедстве, либо в лицемерном морализаторстве, либо в постоянной самораздражающей истерии предчувствия «последних времён». И этот процесс постоянного отделения от уже существующих протестантских религиозных организаций новых, неуклонно мельчающих даже с позиции житейской философии, «пророков» не прекращается.
По-настоящему, без шуток и спекуляций, Бога как Отца воспринимают именно первородные христианские Церкви – Православие и Католичество. Разбор догматических, ритуальных, эстетических и этических разногласий, равно как и накопившихся исторических противоречий и трагедий между ними оставим в стороне. Наша задача и желание не разбирать разницу и не бередить раздоры, но указать на красоту исконного Христианства.
А настоящее христианство настолько невыразимо, до оторопи души, красиво, что не может не быть истиной и спасением для человека. Только здесь человек обретает возможность относиться к Богу и с Богом как ребёнок с Отцом. С подлинным Отцом, не только Всемогущим, Справедливым, Всеведающим, но и Милосердным и Любящим. Лишь открывшийся и почитаемый в христианстве Бог полноправно есть Любовь. Это открывает и показывает нам великий и неподсильный разуму догмат о Божественной Пресвятой Троице. Любовь невозможна в одиночку, если не на кого её направить, когда любить некого. Все творения Божьи, в том числе человек, не являются вечными, а вот Господь вечен. Значит, Он несёт Любовь в Самом Себе, имея возможность и право одновременно любить и быть любимым.
Так рождается понимание, что Бог есть отношение равных Личностей, соединённых Любовью. Любовью настолько избыточной, что она создаёт мир и богоподобных созданий, с которыми может Собою поделиться. А когда эти создания, то есть мы, люди, оказались не в силах сохранить эту Любовь и скатываемся в её гибельную противоположность, Бог взял на себя эту ношу. Он в лице Бога Сына принял человеческую природу, сделал нас своими братьями и сёстрами, чтобы показать, каким может и должен быть человек, взял на себя грехи, злобу и ненависть людского рода и стал Жертвой за него. Бог Отец принял эту Жертву в залог обещания, что подневольный смерти и страданию человек сбросит их с себя, словно змея старую кожу, и займёт своё законное место в мироздании, рядом с Ним. Бог Святой Дух стал Спутником каждого верующего человека, наполняя его сердце жаждой Бога, придавая решимости идти к Нему, не позволяя себя останавливать ни препятствиям, ни падениям, просветляя его уверенностью в наличии истины и реальности спасения и надеждой на их достижение.
Какой ещё и для чего вам, нам, всем нужен Бог?..